Страница 12 из 12
— Посмотри, какие они чудные! — Ерожин поглядел на жену и поразился ее перемене. Глаза Нади светились счастьем, она целовала ножки и ручки малышей и улыбалась.
— Тебя, Надюха не поймешь, только была готова их убить, а теперь радуешься… — Удивился Петр Григорьевич.
— Глупенький, я просто устала. Но если бы у меня Ванечку и Леночку отняли, я бы повесилась. — Надя уложила их в кроватки, легла и тут же уснула. До родов такого таланта ко сну Ерожин за женой не замечал. Теперь она спала в любое время суток, как только дети смолкали. Петр Григорьевич так быстро заснуть не мог. Он перевернулся на спину и стал смотреть в потолок. Надя во сне бросила ему на живот свою ножку. Ерожин погладил ее по коленке и почувствовал, что в нем все вскипает. Он сжал зубы, осторожно снял с себя ногу Нади и отвернулся. Жена что-то пробормотала во сне, придвинулась к нему и обняла его сзади. Петр Григорьевич спиной почувствовал ее горячую, влажную от молока грудь.
— Господи, я конечно, грешник, но нельзя же меня так долго карать. — Простонал он. Почему-то на память приходили их прежние ночи, когда они оба засыпали усталые и удовлетворенные друг другом. Ерожин вспоминал, как Надя раздевается, кокетливо поддразнивая его своей наготой, как нежно и доверчиво отдается ему.
«Завтра лягу в кабинете», — решил возбужденный супруг. Он каждую ночь обещал себе спать отдельно. Но вечером Надя подходила и просила лечь рядом:
— Мне одной с ними страшно, — шептала она и умоляюще смотрела ему в глаза. И Ерожин шел в спальню.
— Ааа, — раздалось в очередной раз из детской кроватки. Надя вздрогнула и тотчас открыла глаза:
— Ванька орет. Теперь, точно, есть хочет.
«Как она их различает?» — подумал удивленный отец и улыбнулся. Сам Ерожин разницы в крике двойняшек не слышал. Желание его отпустило. Он подвинулся, давая Наде встать и, несмотря на громкий ор уже обоих, спокойно уснул.
— Петь, тебя Сева к телефону, — Надя принесла аппарат и трясла его за плечо. Ерожин открыл глаза, мутным взглядом огляделся. За окном светило солнце. Он машинально глянул на часы и сообразил, что проспал до десяти.
— Петр Григорьевич, я бы хотел пообщаться. Нужен совет по твоей части. — Голос Кроткина звучал деловито и Ерожин понял, что родственник тревожит его неспроста.
— Хорошо, Сева. Мне подъехать, или ты на Чистые Пруды заглянешь?
— Давай, Петр, пообедаем вместе. Принимать пищу во всех случаях надо — совместим приятное с полезным.
Подполковник улыбнулся. Поесть Сева любил и умел. Трапезничать в его компании было приятно:
— Идет. — Согласился Ерожин, и они договорились встретиться в городе.
В офисе Петр Григорьевич застал Грыжина и Глеба, беседующими с огромным бородатым клиентом.
— Не помешаю? — Спросил он, присаживаясь на свободное кресло.
— Как директор может помешать подчиненным? — Съязвил Грыжин и подмигнул подполковнику. Петр Григорьевич знал, что огромного бородача зовут Семой и он «заказал» своего сотрудника. Начальник одного из отделов его фирмы последнее время вел себя странно. Прибыль из отдела непонятным образом исчезала. И сейчас Глеб докладывал заказчику результаты расследования. Сотрудник Семы страдал азартом игрока. Михеев выдал бородачу расписание заездов на ипподроме, где тот проигрывал деньги и привел суммы этих проигрышей за месяц.
— Вот, бляха-муха, в чем дело. Жаль, способный мужик. — Огорченно вздохнул бородатый великан: — Придется уволить, а у него трое детей.
— Да, азарт иногда хуже водки. — Со знанием дела произнес Грыжин. Сема расплатился за работу и невесело пошутил, что гонорар сыщикам — это последний ущерб, который нанес ему азартный работник.
— Хочешь пять капель? — Спросил генерал Ерожина, пока Глеб пошел провожать клиента.
— Я и так, как сонная муха. — Отказался Петр Григорьевич. Генерал извлек из своих карманов плоскую фляжку с неизменным армянским коньяком «Ани» и налил себе четверть стакана.
— Дело хозяйское, а я по случаю гонорара себе позволю. Кстати, зарплату не желаешь получить?
— Неплохо бы. Никогда не думал, что младенцы — такое дорогое удовольствие. Памперсы, доктора, витамины. — Пожаловался он Грыжину. Генерал выпил свой коньяк, крякнул и полез в сейф:
— Да, теперь рожать детишек разорительно. — Заметил он, отсчитывая купюры: — Вот тебе, Петро десять тысяч, корми наследников, особенно Ванечку. Он мужик.
— Мне теперь и зарплату получать совестно. Вы работаете, а я вроде мебели. — Признался Ерожин, но деньги взял.
— Не кокетничай, подполковник. Если бы не твое имя, к нам бы никто не зашел. Клиент на Ерожина бежит, да и Глеб без тебя в каком-нибудь гараже гайки бы крутил, а теперь он настоящий сыщик. А Ванечка и Леночка скоро начнут спать по пятнадцать часов в сутки, и ты опять станешь молодцом. — Успокоил директора Иван Григорьевич.
— Жалко бородача. Видно, добрый мужик, переживает за своего игрока. — Сказал Михеев, возвращаясь в комнату.
— Жизнь штука сложная. — Философски изрек Грыжин и снова достал свою фляжку: — Давай, Глеб, ты заработал, факты собрал грамотно и выложил их достойно. Можешь себе позволить.
— Так закуски же нет. — Отказался Михеев, оглядывая пустые столы: — Может, мы всем коллективом пойдем заправимся?
— Вы идите, а я сегодня с родственником обедаю. Кроткин совета просит, не могу свояку отказать. На его «Саабе» катаюсь.
— Ну, положим, машину ты честно отработал, но родственнику отказывать грех. — Согласился Грыжин и обратился к Глебу: — Насчет закуски не переживай. Мне Варя целый бидон своих фирменных щец выдала. Тут и заправимся.
Супы домработницы Грыжина Вари давно снискали горячих поклонников в лице всех хоть раз их отведавших. Глеб хмыкнул и направился за тарелками. Петр Григорьевич пожелал своим сотрудникам приятного аппетита и вышел из офиса.
Сева ждал Ерожина у Петровских Ворот. Петр Григорьевич подъехал к маленькому ресторанчику в начале бульвара и отметил среди других иномарок знакомый «Мерседес» мышиного цвета. Приткнув свою машину рядом, подполковник вошел в зал ресторана и огляделся. Кроткин сидел в уголочке и уже что-то жевал. Ерожин улыбнулся и направился к его столику. Быстро помяв пухлой пятерней руку подполковника, Сева указал Петру Григорьевичу на кресло рядом, и начал торопливо перечислять блюда, по его мнению, заслуживающие внимания. Ресторан держали южане и кухня здесь имела кавказский привкус.
— Полностью полагаюсь на тебя. — Заверил Ерожин.
— Давай закусим сациви, на первое похлебаем супчика пяти, а на второе покушаем осетринку на вертеле. Рыбка у них славная. Свеженькую с Каспия получают. И кофейком турецким закончим. Пить будем Нарзан. Мы за рулем, и нам алкоголь не показан. Согласен?
Ерожин утвердительно кивнул, Кроткин плотоядно потер руки и вызвал официанта. Через минуту их стол, помимо перечисленного Севой меню, заполнили блюда с сыром, зеленью, помидорами, огурцами, гурийской капустой и маринованным чесноком.
— Куда столько? — Изумился Ерожин.
— Пусть. Люблю, когда всего много. — Ответил Кроткин и сосредоточенно принялся за еду. Петр Григорьевич понял, что пока родственник не насытится, разговора не будет и последовал его примеру.
— Ну, вот, теперь за кофейком я тебе расскажу, за чем звал. — Сообщил молодой человек, удовлетворенно отваливаясь на спинку кресла и вытирая пухлые пальцы красной салфеткой с вензелем ресторана.
— Я еле живой, боюсь, усну, так облопался. — Вздохнул Ерожин.
— Много? Я только червячка заморил. — Удивился Кроткин. Петр Григорьевич покачал головой и решил не отвечать.
— Я сегодня пообедал скромно. Меня очень беспокоит дело, о котором я тебе расскажу. От него у меня и аппетит пропал. — Пожаловался Сева.
— Не завидую я Вере. Такого мужика прокормить работа еще та. — Усмехнулся подполковник.
— Веришь, Петя, дома меня морят голодом. Верка придумала диету и пытает меня ей ежедневно. Если бы я следовал ее предписаниям, давно бы ноги протянул. Но слава Богу, мне по работе часто приходиться вести переговоры за столом. — На полном серьезе поведал Кроткин.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.