Борьба за равновесие

– Простите за любопытство, господин лекарь, но кто он, ваш пациент? Не сочтите за бестактность, но все обеспеченные господа останавливаются в «Оранжевом Осле». Вашему гостю наверняка понравилось бы у нас.

– Несомненно, – Рилмок кивнул, – но сейчас он ещё очень слаб и не встаёт с постели. Ему необходимо менять повязки и поить специальными отварами. Если мой пациент впоследствии решит перебраться в более удобное место, я ему сразу порекомендую «Оранжевого Осла».

– Благодарю за лестную оценку, – владелец гостиницы присел на соседний стул, – но кто же он, ваш таинственный гость? Он из свиты герцога?

– Он путешествует инкогнито. – Рилмок надеялся, что его глаза не слишком бегают, – цели его пути я не знаю. Мне его привезли в бессознательном состоянии, сейчас, хвала Создателю, он уже может говорить. Большего я вам не сообщу.

– Что ж, будем надеяться на то, что ваш гость посетит наш постоялый двор, прежде чем снова двинется в путь. Ваш заказ готов, господин Рилмок. Телега стоит у входа в гостиницу. Передайте вашему пациенту самые искренние пожелания здоровья. Мы все будем молиться за его выздоровление.

Рилмок кивнул, расплатился за пиво и вышел на улицу.

– Хм-м… – Алейт заинтересованно разглядывала из окна телегу, нагруженную припасами. Кучер помогал Рилмоку разгружать. Алейт краем глаза заметила характерное выпуклое ведро с краю телеги и усмехнулась. Мальчик воспринял её совет слишком буквально. Что ж, заодно научим его есть донных уточек.

Рилмок буквально ворвался в комнату.

– Я всё купил! Там полно рыбы, есть свинина, овощи, сыр, пирог…

– И донные уточки.

– Да, – Рилмок опустил глаза, – я… я не знаю, что на меня нашло. Мне показалось, вы любите уточек… Но я… Ваши деньги…

– Уточки – это хорошо, – сообщила Алейт и осторожно, стараясь не производить лишних движений, села на постели, – уточек есть необходимо, ибо только так понимаешь истинный смысл жизни. Сегодня у нас будет пир. Ты купил вина?

– Да, красное из Фолта.

– Белое подошло бы лучше. Ну да ладно. Ну что ты на меня смотришь, как магнифик на Создателя? Деньги существуют для того, чтобы их тратить. Ни на что большее они не годны. Я смотрю, цены тут не очень кусаются.

– Помощник трактирщика хотел меня обмануть, – признался Рилмок, – но потом отчего-то передумал.

– Н-да? Странно, непохоже на них. Ты им что-то рассказал?

– Я сказал, что у меня пациент, которому необходима хорошая еда.

– Тогда всё понятно. Они просто-напросто хотят, чтобы мои оставшиеся тиалы были потрачены в их гостинице. Если бы помощник тебя обманул, ты бы не стал мне рекомендовать их сарай, верно?

– Я бы его и так не стал бы рекомендовать, – Рилмок насупился, – это место вам совершенно не подходит.

– Вот как. Что ж, наверно, ты прав. Высшей кхаре действительно нечего делать в захолустном постоялом дворе, даже если там есть донные уточки. Кстати об уточках. Тащи их сюда.

Рилмок, спотыкаясь, волок ведро с уточками, которые плавали в холодной воде с кусочками льда. Ведро было тяжелым, его выпуклые бока больно ударялись о ноги, которые и так уже были залиты ледяной водой. Знакомство с донными уточками началось не лучшим образом. Рилмок проклинал себя за неуклюжесть, а заодно и за трусость. Начать разговор с Алейт о высших кхарах он не решался, а хотелось до дрожи. Легендарные высшие, охранники королей и хранители Кхар-ад-Дана, казались Рилмоку существами абсолютно мифическими, магнифик Стелларий в своих записях упоминал о них очень скупо, но легенд вокруг тайных повелителей Кхаридана за века расплодилось невероятное множество. Говорили, что их мечи отбивают стрелы, а сами высшие кхары могут парализовать взглядом. Судя по тому, что Рилмок до сих пор перемещался на своих двоих, эта часть легенд была не слишком состоятельной. К мечу молодой человек не подходил вовсе, он пугал и завораживал, как пугают и завораживают тёмные глубины озёр, в которые нестерпимо хочется прыгнуть, чтобы больше никогда не увидеть солнце. Ещё он читал, что всякий высший кхар имеет на затылке татуировку своего клана, которых Стелларий насчитал тринадцать. Рилмок решил, что за ужином постарается незаметно рассмотреть затылок Алейт. Но сначала надо дотащить проклятое ведро до комнаты.

– Нет, не так. Смотри, – Алейт ловко подцепила ракушку пальцем, резко сжала и провела острым ногтем по линии, где смыкались створки. Что-то легонько чавкнуло, и ракушка раскрылась. Внутри находился розово-серый комочек, слегка подрагивающий, влажный и не очень-то аппетитный на вид. – Берёшь, проводишь по стыку и готово. Ешь.

Рилмок упорно ковырялся со своей ракушкой. Нож никоим образом не хотел попадать в стык и постоянно соскальзывал. Разломать донную уточку руками не получалось. Алейт с усмешкой наблюдала за его потугами.

– Ешь, говорю. И оставь ты свою зубочистку, всё равно не расковыряешь. Тут нужен специальный прибор.

– У меня его нет, – пропыхтел Рилмок, – да я уже почти открыл…

– Дай её сюда. Дай сюда, говорю, не мучь животных. – Алейт отобрала у него раковину и быстро вскрыла ногтем. – Ладно, так и быть, вскрою все. Это пища изначально не предназначена для ваших кривых лап. Тут нужен напор и нежность одновременно. Чпок! Видишь, как всё просто.

Рилмок сдался и принял из рук кхары раскрытую ракушку. Комочек внутри едва заметно шевелился. Юношу передёрнуло.

– Она… оно что, живое?!

– Пока да, – Алейт невозмутимо вскрывала остальных уточек, – но советую тебе прекратить её страдания.

– Я не могу это есть. Оно шевелится.

– Налей вина, закрой глаза, поднеси уточку ко рту и резко втяни в себя. Потом прожуй.

– Я…

– Резко в себя.

Рилмок покорно высосал уточку из её домика и блаженно закрыл глаза. Донная уточка обладала каким-то доселе невиданным вкусом, она была мягкой, но не скользкой, и её мясо почему-то отдавало ванилью. Рилмок проглотил и промычал что-то неразборчивое.

– Оценил, да? Сильные мира сего весьма уважают донных уточек за их вкус и нежность. Одна из основных, так сказать, статей ввоза в мир внешний.

Рилмок кивнул, не особенно вслушиваясь, взял ещё одну уточку и с тем же удовольствием её съел. Уточки были совсем небольшие, величиной с грецкий орех, и мяса в них было немного. На седьмой уточке Рилмоку стало стыдно. Он отодвинул ведро и задумчиво вытянул ноги.

– Что, наелся, что ли? – Алейт удивлённо покосилась на него, не переставая вытягивать уточек из их раковин. – Ешь, они долго не лежат.

– Я предался греху чревоугодия.

– Чего? Выкинь эту блажь из головы. Тебя надо откармливать, одними уточками тут не обойтись. Ешь, кому сказала! Чтобы хорошо лечить, лекарь должен быть здоров и сыт. Где тебе так прочистили мозги? Или тыквенная каша влияет на разум? В таком случае ты её больше есть не будешь. Ну, рассказывай, что это за место, где нельзя невозбранно есть донных уточек?

Рилмок молчал. Против воли он представил себе укоризненные взгляды братьев по Магнификату. Хотя в Цитаделле строгой аскезе предавались лишь монахи, роскошью стол магнификов никогда не отличался. Служение Создателю в любом его проявлении подразумевало разумную ограниченность в еде и прочих мирских радостях. Некоторые братья, впрочем, нестрого следовали заветам пастырей и даже умудрялись заводить семьи, но Рилмок их открыто презирал, а втихую слегка завидовал. Он понимал, что его сегодняшний пир во многом обязан странной гостье, но та лёгкость, с которой Рилмок принял и деньги, и баснословный деликатес, неутомимым червячком грызла его душу. Он решил не рассказывать Алейт о своём послушании. Пусть считает его слегка сумасшедшим лекарем, одичавшим в этих глухих местах. Но кхара оказалась гораздо прозорливее, чем он думал. Покончив с уточками, она села напротив Рилмока и вперила в него немигающий глаз.

– Ты служишь Магнификату. – Это был не вопрос, а утверждение, причём исполненное брезгливости и лёгкого недоумения, словно Рилмок признался в обирании нищих. Юноша вздрогнул. Он знал, что стихиали не сильно жалуют Магнификат, особенно в последнее время, когда там набрали силу сторонники Неистового Марциала, вещавшего, что все стихиали суть порождения Обратной Сути. Приверженцев у Марциала было немного, но отношения с Первозданными он успел испортить накрепко. Рилмок не разделял его убеждений, да и сам Верховный Магнифик порицал Марциала, но как доказать это кхаре?