Под потолком небес

— Так, интересно, интересно. А вот с этого места поподробнее: и в чем это таком ты ее понимаешь?

— Сколько ей было, когда она родила?

— Ну, почти двадцать. А что?

— А то, что ты ее буквально принудил родить этого ребенка, в то время как она еще и не пожила-то, как следует. Если бы то же самое произошло со мной, я не знаю, как бы после этого относилась к мужчине, который посадил меня под домашний арест, заставил своих подчиненных стеречь меня, лишь бы его драгоценное чадо появилось на свет. Если она так не хотела рожать именно сейчас, ты бы мог спокойно подождать еще пару-тройку лет. Никуда бы твое продолжение рода не делось. Только для Ланы это был бы желанный ребенок. Слышишь? Желанный, а не навязанный. Разницу чувствуешь?

— Великолепно, просто браво! Какой накал эмоций! А теперь объясни, чем таким важным могла бы заняться моя дражайшая супруга, в то время как я, злой и жестокий тиран, заставил ее носить моего ребенка? Чему я конкретно помешал?

— Она бы могла устроиться на работу. Или поступить в институт. Мало ли чего? Да просто пожить в свое удовольствие!

— Детский лепет! Наивная клуша! Единственное, чему помешало рождение Костика, так ее загулам. Именно этого она мне и не может простить, а не свою мифическую загубленную карьеру! А по поводу института — это просто обхохочешься. Она школу-то едва-едва на тройки закончила, до сих пор столбиком считать не умеет, только калькулятором пользуется. А ты говоришь!

— Все, Игорь, достаточно. Может быть, я и наивная, и клуша, но не тебе об этом судить. Если хочешь увидеть сына — ты знаешь, где он находится. А меня избавь от своего общества, сказать откровенно — от тебя меня просто тошнит.

— Тошнит? Да это просто поздний токсикоз! — ехидно заметил Игорь, направляясь в Ланкину комнату.

Сколько Игорь общался с Костей, когда он ушел — Наталья даже не заметила, поскольку сразу пошла к себе. Перед глазами опять летали серебряные мотыльки, а в ушах гудели равномерные удары молота о наковальню. Боже, ну только не сейчас! Опять это давление! Только бы не свалиться, только бы дойти до кровати. Если она сейчас рухнет, то без посторонней помощи уже не встанет. Что же делать?

Рука сама собой потянулась к телефону и набрала номер Дашкиного мобильного. Судя по всему, ее подруга была где-то в большой компании и на полную катушку отмечала женский праздник. Она не слишком охотно выслушала Наташкину просьбу приехать и составить ей компанию, но стоило Наталье только обмолвиться, что еще немного, и она потеряет сознание, и что у нее опять идет носом кровь, как в трубке раздалось короткое «держись, скоро буду» и гудки отбоя.

На этот раз Дарья побила все рекорды скорости, и появилась у Наташки ровно через двенадцать минут после их разговора. Наталья с трудом открыла подруге дверь, и едва не рухнула ей на руки. Матюгнувшись сквозь зубы, Дашка доволокла ее до кровати и помогла лечь. Потом она убежала на кухню и, разворошив холодильник, притащила несколько кусков льда. Завернула их в свой чистый носовой платок и положила на лоб и на переносье Наташки. Померила ей пульс и, неодобрительно пощелкав языком, распахнула форточку, чтобы впустить свежий воздух. В этот момент в соседней комнате заплакал Костя, и Дашка на пять минут отлучилась туда, чтобы поменять ему памперсы.

А Наташке казалось, что она куда-то плывет. Или дремлет. Или грезит. На щеки стекали капельки растаявшего льда, и было так спокойно, так легко…

Когда она пришла в себя, то оказалось, что уже шесть вечера. Ничего себе, получается, что она провалялась в отключке почти три часа! Рядом с книгой в руках удобно расположилась в кресле Дашка. Заметив, что Наташка подает признаки жизни, она со своей вечной кривой усмешкой сказала:

— С возвращением! Ну, я тебе скажу, ты и спать горазда!

— А как там Костик?

— С ним все в порядке, возится в своем загоне с игрушками, от еды отказался.

— В загоне — это в манеже что ли?

— Не знаю я, как у вас это сооружение называется. Манеж — так манеж.

— Раз есть не хочет, значит, Игорь его все-таки накормил.

— Ху из Игорь?

— Говорит, что его отец. Что они с Ланкой женаты.

— Не фига себе! А изнасилование, венцом которого по легенде и явился сей отрок?

— Вроде бы как ничего не было. Не знаю, Игорь говорит складно, но настолько неприятный тип, ты бы его видела! Хочет, чтобы я отсюда свинтила и как можно скорее, потому что мешаю его планам в отношении Ланы и Кости. У меня от всего, что он наговорил, в голове сейчас такая каша!

— Я думаю! А сестрицу твою где носит?

— Не знаю, она сказала, что придет поздно, попросила, чтобы я не волновалась.

— Замечтательно! Тебе, значит, мало того, что с ее сыном разбираться, так еще и ее мужа выслушивать приходится! В следующий раз, я тебя умоляю, не доводи себя до такого состояния, я тебя прошу! И учти, если еще раз попытаешься на меня упасть, здесь будет не один труп, а два! В тебе сейчас весу под центнер, а во мне честных сорок шесть кило. Чувствуешь разницу?

— Да что-то я совсем расклеилась, это верно. Слушай, я тебе одну вещь скажу, только пообещай, что не будешь смеяться, ладно?

— Ну, так и быть, что там у тебя еще приключилось?

— Дашка, я пока спала — описалась. На самом деле. Такой позор! Сейчас придется белье постельное менять и матрац сушить, а то так и буду спать на мокром.

— Что-то мне это подозрительно, мать. Я, конечно, слышала о том, что у беременных с контролем над мочевым пузырем не всегда в порядке, но думаю, что здесь дело в другом. У тебя живот не тянет?

— А ты что, думаешь, что…

И в этот момент Наталья поняла, что вот оно, началось! Живот на самом деле побаливал, словно она за обедом съела что-нибудь не то. Значит, у нее просто отошли воды! Вот глупая, совершенно об этом забыла!

Наталья засуетилась, попыталась подняться, но Дарья велела ей лежать и не «дрыгаться без нужды». По Наташкиным указаниям Дашка собрала ей с собой необходимые в роддоме вещи, потом помогла дойти до ванной и принять душ. Странно, Наташка стояла сейчас перед ней абсолютно голая, но не испытывала не малейшего смущения, словно Дашка в этот момент была ей не подругой, а мамой. После этого Дарья сняла испорченное постельное белье и зашвырнула его в бак стиральной машины, в последний раз проверила содержимое Наташкиной сумки и набрала ноль-три.

Пообщавшись примерно с полминуты с диспетчером, Дашка повесила трубку.

— Ну что, скоро приедут?

— Не-а, тебе еще ждать и ждать.

— То есть?

— У тебя между схватками слишком большие интервалы. Вот как станут хотя бы полчаса, тогда заберут. Я им, конечно, сказала, что у тебя сегодня подскочило давление, только им, по-моему, по барабану. Так что подождем немного, а потом я снова позвоню.

— Слушай, а если у меня только ночью все совсем начнется, что же делать?

— Насколько я помню, рожать ночью — это вообще любимое женское занятие. Чтобы враги не увидели и все такое. Осмелюсь тебе напомнить, что «скорую» можно с таким же успехом вызвать и ночью. И вообще, гагара, ты что, думаешь, что я тебя сейчас брошу и поеду праздновать дальше? Вот уж дудки, мой ковбой сегодня обойдется без меня, тем более что давно пора его слегка помариновать, а то еще загордится, чего доброго!

— Слушай, а что мне сейчас делать?

— Ну, мать, не знаю. Попробуй еще поспать.

— Да ты что, у меня теперь не получится.

— Тогда походи по квартире, говорят, помогает.

— Да ну тебя!

— А я серьезно, между прочим. Я тут на днях в «Спид-инфо» одну интересную заметочку прочла, так там целый метод открыли — роды стоя. То есть ходишь, ходишь, ходишь, а потом скрючиваешься, как тебе удобнее, и рожаешь. Можешь смеяться — большинство дам раком встают, вроде как это поза удобнее всего оказывается.

— Ой, Дашка, ты как что скажешь — так хоть стой, хоть падай, ей Богу! Ты меня сейчас представить можешь раком? У меня же живот в коленки упрется!

— Слушай, через несколько часов ты сама сможешь мне рассказать, в какой позе как рожается, а пока извини — что узнала, то и рассказываю!