Страница 2 из 14
Наконец-то у меня каникулы. Уже перед поездкой мне стало ясно, что мне не пришлось бы вставать раньше девяти. Мои родители должны работать, и им все равно, что я отсыпаюсь.
Толстый тип, который 3 дня назад приехал вместе со своими родителями в гостиницу, пришел в столовую и украдкой осмотрелся вокруг себя. Когда он увидел меня, то покраснел и быстро отвел взгляд. И так каждое утро, только в этот раз он был без своих родителей.
Я склонилась над своим тостом и сделала вид, будто не вижу его. К моему ужасу он все-таки подошел к моему столу, остановился и глубоко вздохнул.
— Привет, меня зовут Маттиас, — выдавил он. — Здесь еще свободно? Можно я с тобой позавтракаю?
Я настолько обалдела, что невольно кивнула. Прежде чем он, вздохнув, плюхнулся на стул, который стол напротив меня, мне стало ясно, что это значило: он не из тех, с кем я общаюсь. И этого мне еще не хватало!
— Ты уже давно здесь? — спросил он.
— Две минуты, — ответила я.
— Я имел в виду, как долго ты здесь, в гостинице, — уточнил он.
— Уже десять дней.
— Ты здесь со своими родителями? — хотел он знать.
Когда я кивнула, он продолжил:
— Я тоже.
— Я знаю. Я видела вас вместе, когда вы регистрировались. И когда завтракали.
Они сейчас подойдут? — с надеждой я посмотрела на дверь. Если бы его родители появились, он бы отвлекся, чем я могла бы воспользоваться и быстро смыться.
— Нет, они уже позавтракали. Сегодня у них назначена встреча, поэтому я здесь один. Я еще ничего не ел сегодня, — он посмотрел на меня в надежде.
Я проигнорировала это.
— Что за встреча у твоих родителей? — спросила я.
— Ай, скукотище, наверное. Мой отец — куратор и занят на международной выставке. Моя мама пошла вместе с ним, потому что считает его работу очень важной. Да и потому, что там можно встретить значимых людей. Ей нравятся важные люди. Она ищет всякую информацию о них в интернете.
— Ну да, — сказала я, грызя без удовольствия свой тост.
— Моя мама сказала, что твой отец — одним из ведущих археологов поздних средневековых церквей и дворцов. А твоя мама — лектор по физике и здесь принимает участие в международной конференции. И вы из Франкфурта.
— Я знаю, — ответила я.
— Эх... Ясно.
Мы некоторое время молчали. Я доела свой тост, запила чаем с мыслью о том, какую элегантную отговорку я могла бы использовать, чтобы побыстрее смыться отсюда.
Но почему-то не сработало. Возможно, это было связано с тем, что мне было его жалко. Он носил дорогую одежду и модные кроссовки, однако это не меняло того факта, что он выглядел как полный неудачник.
Маттиас был на три месяца младше меня и приехал из Мюнхена, где еще учился в школе. Как и я, он был на летних каникулах и приехал с родителями в Венецию в надежде на то, что это будет куда менее скучным, чем неделями болтаться дома под причитания своей тетки.
— А со мной дома была бы моя бабка, — сказала я. — Мне от этого тоже не весело.
— Тогда у нас действительно практически похожая судьба. Что ты делаешь на протяжении дня в Венеции, пока твои родители работают?
— Ничего особенного.
Лучше я просто не могла это выразить. Я обошла все известные достопримечательности с мамой и папой, так как по выходным всегда была запланированная культурная программа. Только в течение будних дней я шлялась одна. Я просто шла и каталась на лодках по местности. Или ходила вдоль и поперек, наблюдала за бесчисленным количеством туристов и рассматривала витрины интересных магазинов.
— Что планируешь делать потом? — спросил Маттиас.
— Э... да, я хотела бы еще раз пойти вздремнуть, что-то я ночью плохо спала, — соврала я.
— Ну а потом?
— Даже не знаю, — едва сказав, я пожалела об этом. На лице Маттиаса прямо-таки было написано, что он обдумывал, как нам потом провести время вместе. Итак, я быстро добавила: — Возможно, я пойду покупать обувь.
Покупать обувь — это чисто женская работа. Ни один нормальный в здравом уме семнадцатилетний парень не пошел бы покупать обувь с девушкой.
— Тогда мы могли бы сходить вместе, — сказал он усердно. — Мне нравится покупать обувь.
Я вздрогнула.
— Как хочешь, — сказала я услужливо. — Тогда встретимся через час в лобби и пойдем покупать обувь.
Обувь всегда пригодится, именно поэтому особого сопротивления не было.
Наоборот. Тем более, что в Венеции действительно чудесные обувные магазины, с моделями, которые не найти в Германии на каждом углу. К сожалению, цены тоже не как на каждом углу, если не брать улицы Венеции в масштабе. Другими словами, все упирается в деньги, чтобы купить обувь в Венеции. Но у меня еще были в распоряжении почти все подаренные деньги, от двух бабушек, двоюродной бабушки, крестного и, конечно, от моих родителей, так что скопилось порядком. С тех пор, как я два года назад я начала желать на рождество и день рождение деньги, были, конечно, и дорогие покупки, так же как мой новый iPod, который я недавно приобрела. Или как теперь, новые ботинки.
Когда я вышла из лифта в лобби, Маттиас уже стоял у выхода, с неуверенным выражением лица, как будто боялся, что я передумаю. Когда же увидел меня, он засиял прямо до ушей и показал белые, идеальные зубы.
— О, вот и ты!
Гостиница находилась в Сестриере Дорсодуро, недалеко от Гранд-канала. Мы шли в направлении Академии. Одна моторная лодка, тарахтя, проплыла мимо, заставив воду пениться. Летняя жара тяжело опустилась над каналом и создавала золотые блики на волнах. Благородные старые палаццо на обеих сторонах берега создавали великолепную кулису предпринимательской деятельности, которая царила на воде.
— О, смотри, — закричала я. — Красная гондола!
Маттиас вытянул голову.
— Правда? Где же? Я думал, все гондолы в Венеции черного цвета.
То же самое рассказывали мне и родители, прямо на первой экскурсии по городу, в которую была включена поездка на гондоле. "Раньше, — так рассказывал городской гид - гондолы встречались разных цветов. До тех пор, пока в 1633 году Золотой
Совет города не издал закон, согласно которому все гондолы должны были перекрасить в черный цвет. И этот закон до сих пор действует.
Откуда же взялась красная гондола на Гранд-канале?
На одно мгновение мне показалось, что я ошиблась, но Маттиас заметил ее тоже.
— Да ну, вон же она! — закричал он.
Она находилась прямо посередине Гранд-канала, напротив нас, направляемая гондольером, который стоял на задней части лодки и держал позади себя длинное весло двумя руками.
Когда гондола была недалеко, я заметила, что гондольер выглядел так же необычно, как и его лодка. Иначе, чем остальные гондольеры в Венеции, он носил национальную одежду, которая состояла из маленькой шляпы с бантом, полосатой рубашки и темных брюк, но не один из видов тюрбана и широкую белую рубашку, к тому же узкий жилет с золотистой нашивкой и цветные шорты, которые позволяли увидеть большие берцовые кости. Он был худой, как спичка, и старый, на мой взгляд, ему было за семьдесят, и это было еще чудо, что он вообще мог грести в темп. Тем более, он видел только одним глазом: второй был, как у пирата, перевязан черной повязкой.
Но самым странным было: он казался мне каким-то знакомым, хотя я понятия не имела, где я его уже видела.
— Что за урод?— возмутился Маттиас.
— По-любому, он тренируется для воскресенья, — предположила я. Мне как раз пришло в голову, что скоро будут гонки на воде, событие, которое каждый год в первое воскресение сентября собирает огромное количество жителей и туристов.
Множество лодок соревнуется в этой исторической гонке на Гранд-канале, наряженные как сто лет тому назад. Мама уже говорила, что мы могли бы также посмотреть это соревнование.
— Точно, — сказал Маттиас. — Соревнование на воде. Ты тоже туда пойдешь?
Если я скажу да, он тут же сообщит, что хочет также посмотреть на них. Невольно задалась вопросом, смогу ли я выдержать его с утра до вечера следующие две недели.