Страница 64 из 100
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В бане темной — печка да булыжник в копоти, Подголовье низкое и поло́к сырой, Голоса доносятся… будто кто-то шепотом Говорит за этою грязною стеной. Связанные руки уронил Синицын, За окошком слышится чей-то пьяный бас… «Вот она, угрюмая, тесная темница, Видно, наступает мой последний час… Не боюся смерти я — жаль, недолю старую Вновь враги припомнили, разлучив с Варварою; Оттого-то сердцу нынче тяжело, Что любовь заветную снегом замело. То, что, в дружбе ныне и в любви изверясь, Не в бою открытом на врагов пойду, Что подаст команду им изменник Берест И лицом навстречу сразу упаду… Бересту ли ныне боевое счастье, Словно другу верному, стало бы служить? Может он по степи проскакать в ненастье, С кулаками пьяными ночью водку пить; Может без раздумья с чертом подружиться И продать немедля, не поднявши век; Может он с барышником целый день рядиться, Промыслом позорным не гнушаясь ввек; Может он в разведке иль с ночным дозором Зарубить хоть брата, не проливши слез; Из-за перелеска, подокравшись вором, Налететь негаданно на чужой обоз; С девкою распутной в кабаке солдатском Песни петь и бражничать, позабыв про бой,— Но ему ли славиться в том краю казацком, Вылетев на промысел с пьяною ордой?» Так сидит Синицын на скамье убогой… Караул сменился… Кто-то подошел И шепнул украдкою: «С дальнею дорогой…» Он ответил медленно: «Здравствуй, дед Орел. Как пришел ты? Что же смотрит караульный?» — «Да храпит он рядом, пьяница разгульный. Расскажу тебе я о печали старой, Что случилась в Липцах, здесь, давным-давно: На рассвете плакала бедная Варвара, Ночью темной плакала, выглянув в окно. Все-то ждет Синицына, ждет и не дождется. Время миновалось, годы протекли… Как-то поздним вечером — песня у колодца: То с фронтов станичники с Берестом пришли. В тот же поздний вечер Берест постучался В низкое окошко, и сказал он ей, Будто бы Синицын навсегда остался На чужом просторе, средь чужих полей. Будто вырос тополь над твоей могилой В стороне далекой, в стороне унылой… С той поры он к Варе зачастил, и вскоре Все мы удивились, день настал такой, — Хоть сушило Вареньку и томило горе, Всё же стала осенью Бересту женой. Ты бы взял бы Вареньку с Берестовым сыном, Если бы такое в жизни довелось?» — «Не о том я думаю… по родным долинам Всюду мне мерещится чернь ее волос. Только время кончилось — завтра утром вымоют Кудри мои русые свежею водой… Вижу, что обманута ты, моя любимая, Знаю: приворожена ложью да бедой… С Берестом же попросту… Кто там будто топчется, То ли просто шепчется за глухой стеной?» Тут Орел задумался: «Это, значит, обществом Шли твои приятели… Разговор с тобой…» — «А охрана Береста?» — «Спят они, наскучив; Сам барышник рыжий ускакал в Миасс. Вареньку увез он, всю в слезах горючих, Обещал вернуться в твой последний час…» — «Что ж, веди их…» В баню Входят осторожно Пять друзей старинных — выстроились в круг, Шашку с малым по́гибом вынувши из ножен, Говорит Потапов — стародавний друг: «Обманул нас Берест, заманил нас в Липцы, Будто по приказу красных начал сбор. Если будет надобно охранять станицы, Мы с тобою в сечу поспешим, Егор!» В бане тесной душно… Или снится это? Самокрутки чадные в духоте горят… «В штаб мы вместе явимся ныне ж до рассвета, На рысях мы вскорости поведем отряд… Фрунзе — командарм наш, золотым оружьем По приказу Ленина был он награжден, Сам он из Пишпека, с казаками дружен, И любого недруга побеждает он».ГЛАВА ПЯТАЯ
Всех друзей-станичников в полк привел Синицын, Сам же дальше мчался серым большаком… Только занялася ранняя зарница, Комполка увидел на пригорке дом. Людно возле дома. Ходят часовые. А в одном окошке — ясный огонек… Как снежинки тают звезды голубые… В парке на деревья падает снежок… Входит в штаб Синицын. Вдоль по половицам Тянется упрямо провод полевой, И у всех связистов радостные лица: Нынче заработал телеграф с Москвой. «По какому делу?» — Спрашивал сурово Адъютант кудрявый Очень юных лет… И его вопросом комполка взволнован: «Мне бы к командарму…» — «Вызывал вас?» — «Нет!» — «Он сегодня занят». — «Подожду, понятно…» — «Ждать придется долго…» — «Буду ждать хоть год…» А кругом сегодня — радостные лица… Адъютанта голос слышен в тишине: «Ваша как фамилия?» — «Комполка Синицын». — «Почему ж вы сразу не сказали мне? Мне вчера приказано: только возвратитесь — Доложить немедленно…» Приоткрылась дверь. Улыбнулся Фрунзе. «Наконец-то, витязь… Ну, о чем же будем говорить теперь?» — «Я сейчас от Береста…» — «Знаю… доложили…» — «Кто сказал?» — «На фронте всё известно нам». — «Берест впрямь изменник: чуть что не убили…» — «Было б очень глупо». — «Понимаю сам». Фрунзе молча ходит по широкой комнате, Свою думу думает… (Синева в окне…) «Что ж, ребята, помните — Нынче время грозное, вся страна в огне». Фрунзе подал руку, и ушел Синицын… А назавтра ночью в полк пришел приказ: Начинать погоню по степным станицам За белобандитами… Не смыкая глаз Ночь провел Синицын… В каждом эскадроне Говорил с бойцами, осмотрел коней… Началися сразу злые дни погони — Не знавал Синицын беспокойней дней…