Страница 27 из 49
имущество.
Нашей авиации больше, господство в воздухе за нами. Штурмовики непрерывно бомбят врага,
дивизия Покрышкина прикрывает наши наземные войска.
Приказ Верховного Главнокомандующего суров — Сандомирский плацдарм не сдавать.
Генерал Каманин охрип. Он не уходит с наблюдательного пункта, руководит авиацией
непосредственно на поле боя.
— Я Гамаюн. Дрожите, фрицы! Приготовиться ко второму заходу, орелики!
В эфире гвалт, шум, треск, но голос Василия всегда слышен. Он уже Герой Советского Союза.
Грамотно, не спеша атакует Гамаюн.
— Правее, правее, Гамаюн, — приказывает Каманин.
— Понял, правее! — весело кричит Василий.
— Передайте по радио, чтобы еще два полка вылетели, — требует командир корпуса.
— Есть, передать! Орелики, за мной, еще заходик за Родину. Так фашистов, так! — кричит
Гамаюн. — И еще на один приготовиться — за партию большевиков!
Василий не может без того, чтобы не подбодрить группу, не поставить ей задачу. И летчики
гордятся своим командиром.
Мы с Гришиным приказом по полку окончательно определены как разведчики. Приказ Каманина
— для сопровождения нас не использовать, а немедленно вылетать по его приказу. И мы летаем. То за
Дембицу, то за Сандомир. Качество аэросъемок и разведки с каждым днем все лучше и лучше.
— «Чайка»! — раздается голос дежурного телефониста. — Вылет на Дембицу!
Наш сигнал! Немедленный вылет! Через две-три минуты моторы взревели, и пара «яков» с места
пошла на взлет.
Задачу получаем по радио: «Связаться с наземной станцией восточнее Дембицы и разведать
дороги на юг и запад».
— «Адмирал», вас вижу, идите от завода курсом 200 градусов, — получаю приказание с земли.
«Адмирал» — мой позывной. Завод у Дембицы ракетный, поэтому летаем в этот район ежедневно.
Сначала КП вызывает наших истребителей, они разгоняют «мессеров», потом вызывают меня с
Гришиным. И мы ползаем по дорогам, ищем врага.
На третьем участке дороги замечаем повозки и какие-то длинные ящики.
— Повозки и ящики в квадрате номер ... — передаю на КП. И Гришину: — Приготовиться к атаке!
Лошади шарахаются в кюветы, немцы отстреливаются из автоматов. В колонне оказались не
только повозки, но и автомашины.
Мы возвращаемся в Жешув.
— Десятый, вам задание меняю! Выйти в район Дембицы и уничтожить колонну немцев в
квадрате ... — слышим голос по радио. Это Каманин перенацеливает «илов».
Восьмерки и шестерки штурмовиков меняют курс и штурмуют обнаруженного врага.
Снова мы с Иваном сидим под крылом. Жара невыносимая, но уйти нельзя. Обед принесли к
самолетам. Есть не хочется: жарко да и летаем много. Сказывается нервное напряжение.
Не успели доесть второе, слышим сигнал: «Чайка», вам вылет!
Наша пара в воздухе, курс Сандомир. Подходим к Висле, чуть севернее в нее впадает река Сан.
Где-то здесь КП генерала Каманина. Встаем в круг, запрашиваем КП.
— «Адмирал», нужно отыскать фашистские танки. Понял? Танки. Они должны быть примерно в
семи-восьми километрах от меня. Понял?
— Вас понял! — И покачиваю крыльями ведомому: «За мной».
Тщательно просматриваю местность. Горят три танка.
— Это не то, — передает Каманин, — идите дальше!
Посматриваю вверх — нет ли «мессеров». Гришин тоже крутится надо мной, ищет воздушного
противника.
— Больше ничего не видно, — передаю на КП.
— Ваша высота?
— Семьсот.
— Снижайтесь до ста метров. Танки обязательно найти, любой ценой. Вы поняли, «Адмирал»?
— «Адмирал» вас понял.
Фонарь открыт. «Яковлев» снижается и летит вдоль дороги. Высота 200, 100, 50 метров. Танков
нет. Прочесываю одну дорогу, вторую, лесок, иногда бросаю взгляд вверх — Гришин ходит надо мною на
высоте 600—700 метров. Правильно, молодец Иван!
Я понимаю, что за опасность таят танки для наших бойцов. Кругом пепелища, ни одного целого
дома, сарая. Все выжжено за Сандомиром, все голо. И танки горят, но это не те, нужно найти другие.
Гарь проникает в нос, в глотку, становится трудно дышать.
Пролетаем над «коробочкой». Но что это? «Коробочка» зашевелилась, и от нее на земле остались
два следа. Танк, это танк!
— Севернее лесочка в одном километре вижу танк, выполняю над ним разворот.
— Правильно, «Адмирал»!
Над самым лесом разворачиваюсь и выхожу к танкам. Они, словно спичечные коробки,
приклеились к выжженной земле. Маленькие спички — орудия — вращаются вместе с башнями и
направлены на мой самолет. Я вспомнил, как под Москвой танкист влепил снаряд в нашего штурмовика.
Захотелось набрать высоту, но нельзя. Нужно сосчитать обнаруженные танки: раз, два, три. Три больших
«тигра» и десять поменьше. И не стреляют. Если бы я увидел дымок или вспышку — немедленно бы
подскочил вверх, на высоту. Но они не стреляют, хотя орудия-спички точно следуют по курсу полета
самолета. Значит, они не хотят выдавать себя!
Все! Если сейчас проскочу, разведка выполнена. Я иду рядом с танками, скрываюсь за лесом и
ухожу на восток.
— Докладывает «Адмирал». Тринадцать танков, из них три больших — «фердинанды» или
«тигры». Четыре в первом ряду, остальные сзади в шахматном порядке. У всех курс — к Висле. Лесок в
квадрате ... очень хорошо заметен. Танки в одном километре севернее лесочка.
— Молодец, «Адмирал», благодарю. — Голос Каманина теплый, мягкий, ласковый. Не тот голос,
каким он отдавал приказание полчаса назад.
Набрав высоту, возвращаемся на свой аэродром. Посадку запрещают — взлетают штурмовики.
Одна группа, другая, третья. Весь корпус поднял Каманин бомбить найденные нами танки.
Не успели заправиться, как получили новый приказ — сопровождать Гамаюна к Сандомиру.
Моя пара правее группы. Слева Михаил Стороженко — командир эскадрильи. Михаил —
первоклассный летчик, летает уверенно, дерется напористо.
— Гамаюн, севернее лесочка один километр — танки! Уничтожить их, — слышим голос генерала
Каманина.
— Гамаюн понял! Орелики, за мной!
Но Василий не торопится атаковать — боится ударить по своим войскам. Он ищет танки, но с
высоты их не видно.
Летчик делает круг, но сзади подходит еще одна группа, мы мешаем им.
— Гамаюн, вот они, — пикирую я на цель, — вот, смотри! — И я нажимаю на гашетку.
— Нет, здесь свои войска, — сомневается Гамаюн.
Для штурмовика очень важно правильно выбрать цель, и Гамаюн не торопится.
— Правильно показывает тебе «Адмирал»! — повторяет Каманин.
Но Гамаюн не знает, что эти танки разыскал я, не верит. Медленно разворачивается группа.
— Уходи за десять километров, Гамаюн, ищи цель и действуй! — кричит Каманин. — Не мешай
работать другим.
— Вас понял! — отвечает Гамаюн.
Группа уходит в тыл врага, и черепичная красная пыль разлетается в стороны от удара восьмерки
«илов», накрывших еще одно скопление войск противника.
Вечером прилетел Каманин. Велел построить всех летчиков.
— Кузнецов, выйти из строя! — приказал он. Росляков махнул — выходи! От неожиданности я
покраснел.
Каманин худенький, небольшого роста, один из первых Героев Советского Союза. Большой лоб,
серьезные глаза.
— Объявляю благодарность! — И Каманин крепко сжал мою руку. — Танки уничтожены, вы,
товарищи летчики, сегодня хорошо поработали.
Мы с Гришиным были именинниками.
Подошел Вася Гамаюн.
— Где ты выкопал эти танки?
— Выкопаешь, если надо.
— Будешь знать, как на моей высоте достается, — заулыбался широкой улыбкой Гамаюн. — А я
побоялся бить по тому месту, которое ты указал, не был уверен в достоверности цели.
— Ты, Вася, не бойся. Твоя группа всегда штурмует правильно, — подбодрил я его.
Этот наш разговор был последним. Через несколько дней Гамаюна не стало — его сбила зенитка.