Точка возврата

– Не тронь, падла! – неожиданно Ханин сделал шаг к отморозку и на удивление мастерски ударил его в грудь ногой.

«Окажется, что он раньше был секретным агентом», – машинально Даша снова провела аналогию с боевиком.

Удар был до того сильный, что Кэмэла в буквальном смысле припечатало всем телом к стене. Отлетев от нее, он на секунду присел, с хрипом перевел дыхание и медленно выпрямился:

– Вот ты и приехал!

Ханин тем временем потерял из-за связанных рук равновесие и со всего размаха упал на левый бок.

– Не тронь его! – Даша нагнулась и с удивительным проворством поймала зубами локтевой сгиб негодяя.

Кэмэл резко отдернул руку. Но она успела прищемить ему кожу. Он зашипел, схватившись за больное место. Второй отморозок толкнул ее открытой ладонью в темя. Она тоже упала на задницу. Из глаз брызнули искры, а там, где по идее должны были быть почки, будто что-то оторвалось.

– Ну, вы чего здесь возитесь?! – раздался в дверях громкий, слегка с хрипотцой голос. – Я долго ждать буду?

Превозмогая боль, которая разлилась по всему телу от падения на бетонный пол, Даша посмотрела в его сторону.

Третий участник банды был невысокого роста, широкоплечий. Перебитый мясистый нос, казалось, занимал треть лица. Дугообразные брови делали выражение его лица немного удивленным.

– Вы знаете, что в округе творится?! – завопил он. – Давай живее волоките их...

– Все, Корень, сейчас, – засуетился со своим дружком Кэмэл.

Подгоняя пинками и зуботычинами, команду телевизионщиков погнали к выходу. Как оказалось, солнца уже видно не было. Его лучи серебрили лишь верхушки застывших в безветрии сосен. Петр то и дело падал. Даша видела, что это Кэмэл несколько раз подряд сильнее, чем требовалось, двинул ему кулаком сначала в шею, потом в спину. Она догадалась, он мстит, но отчего-то боится делать это в открытую. Значит, его дружкам такое положение вещей может не понравиться. Почему? Неожиданно ее осенило. До нее вдруг особо четко дошли слова бандитов, обещавшие сделать оператора и водителя «куклами». На них будут тренировать удары! Бред какой-то. Ей стало не по себе оттого, что она снова вспомнила фильм, который прямо так и назывался – «Кукла». Там снайперов учили стрелять по живым мишеням. Она неожиданно встала. Наконец до ее сознания дошел весь ужас и нелепость событий, участниками которых они стали. Ну, как же, скорее всего в брошенном ракетчиками городке какой-то бизнесмен организовал охоту на людей. Оттуда и трупы. Спецназовцы подумали, что эти следы оставили террористы. Но ведь парни славянской наружности! Точно! Стоп, неожиданно осадила она сама себя. Кроме гильз там нашли химическую лабораторию и схемы взрывных устройств. Может, это националисты?

Удар в спину, аккурат между лопаток, из-за которого хрустнули шейные позвонки, заставил ее вновь зашагать к машине.

Кроме «Нивы», появился старенький микроавтобус зеленого цвета. Даша не разобрала марки. Их «десятки» нигде не было. Она украдкой огляделась. Между деревьями виднелись несколько приземистых сооружений из бетона, от которых тянулись узкие дорожки с остатками асфальта. И все.

– Значит, говоришь, все вверх дном ставят. – Задумчиво потирая бровь, из-за микроавтобуса вышел толстый рыжеволосый, из-за приплюснутого носа и широкого лица похожий на кабана мужчина. Он был одет в строгий костюм серого цвета, никак не вязавшийся с окружающей обстановкой. На ногах коричневые туфли. Рядом с ним шел высокий черноволосый парень с неестественно широким затылком. В камуфлированной форме, с висевшим на груди биноклем, он напоминал американского солдата. В его руке был автомат.

– Лесник, ну, чего там? – переключил свое внимание с Ханина на длинного в камуфляже Кэмэл.

– Дрянь дело. – Лесник изучающим взглядом окинул пленников, задержал его на Даше, вынул из кармана пачку сигарет, вставил одну в рот, протянул рыжеволосому.

– Бросил, – покачал тот головой.

– Круто, – усмехнулся Лесник, пряча сигареты в карман штанов. – А базе хана. Новую придется искать.

– Не каркай! – оборвал его рыжий. – Рассосется.

– Место такое жалко терять. – Напарник Кэмэла с сожалением вздохнул и потянул двери микроавтобуса: – Залезай!

– Куда вы собираетесь нас везти? – спросила Даша, наблюдая за тем, как водитель, а за ним Ханин влезли в салон.

– Тебе какая разница? – удивился Лесник и развернулся к мужчине с перебитым носом: – Ну что, Корень, по местам?

Даша больше не стала испытывать судьбу и забралась внутрь. Почти сразу дверь захлопнулась. Стало темно. Как оказалось, окна вообще не пропускали света.

– Лихо, – пробормотал Вадим.

Даша медленно пошла в конец салона, пока не уперлась коленями в сиденье.

Ладо Турашвили ошибался, что остаток дня после прилета в Москву будет потрачен зря. А бесполезным он считал все, кроме своей работы, которой был готов заниматься круглые сутки. Но специфика ее была как раз такой, что иногда приходилось долго бездельничать. Однако на смену таким периодам затишья приходили напряженные дни, недели, а иногда и месяцы. Иногда он по нескольку суток не смыкал глаз, доводя организм до физического и нервного истощения, при этом не только рискуя лишиться свободы, но и самой жизни.

Ладо родился в северной Грузии. За сорок пять лет своей жизни он успел повидать многое. На его глазах разрушилась страна, огромная и казавшаяся когда-то ему, пионеру из горного селения, вечной и нерушимой. Грузия стала самостоятельным государством, при этом кардинально пересмотрев свои отношения с некогда братским народом и неожиданно став у Америки форпостом политических давлений на Россию. Ладо с отличием окончил школу и технологический институт, успел поработать в пищевой промышленности, побыть комсоргом, а затем парторгом крупного завода, который, после наступления вселенского хаоса, успешно приватизировал с горсткой негодяев. Его партнерами по бизнесу были размножающиеся в геометрической прогрессии в Москве новые грузинские авторитеты. В конце девяностых он сам преступил закон и был вынужден бежать из России в Англию. Для того чтобы заручиться там надежной поддержкой, быстро сориентировался в обстановке и организовал команду из первоклассных политологов и журналистов. После двух десятков статей, обличающих вскормившую его страну в беспределе, получил статус политического беженца. Однако вскоре он ему оказался не нужен. Адвокаты и юристы развалили дело, переведя стрелки совершенно на другого человека. Но политическая деятельность вдруг понравилась ему. Не из-за того, что он действительно хотел повлиять на ход тех или иных событий. Просто судорожно организованная защита вдруг принесла огромные дивиденды, выразившиеся не только в увеличении его капиталов. Он стал заметен. Вскоре ему дали понять, что он интересен структурам, заинтересованным во влиянии на российское руководство и парламент. К этому времени Ладо уже имел свой круг общения в правительстве и среди депутатов. Через его банк пошли деньги на лоббирование выгодных Западу законов. Постепенно, не без помощи огромного числа проживавших в России грузин, Ладо заново легализовался и приобрел большой авторитет. На родине он тоже пользовался уважением. Там знали, подконтрольные Ладо структуры вовсю и успешно сосут из врага деньги в родную республику, собирают компромат и разведывательную информацию, которая, впрочем, больше интересовала США.

Ладо жил в квартире, которая располагалась на третьем этаже элитной новостройки. Дом был в Ясеневе. Ладо справедливо считал, что главное – здоровье, и убрался из загазованного, кишащего машинами центра. Там тоже была квартира. И не одна. Наученный горьким опытом девяностых, кроме просторных, обставленных дорогой мебелью и аппаратурой жилищ, он имел и более чем скромные апартаменты, записанные, как правило, либо на дальних родственников, либо на сотрудников его личной службы безопасности. Несмотря на большое число телохранителей и охранников, с собой брал их редко, лишь для помпы, считая, что если закажут, то уж точно никто не поможет. Сам Ладо прекрасно владел стрелковым оружием. Его водитель и дальний родственник по материнской линии когда-то занимался боксом. Был чемпионом республики. Отслужил срочную в ВДВ. Побывал в Афганистане. Выходил оттуда в числе последних солдат. Но ничто, как разборки и «стрелки» девяностых, не закалило наполовину лысого, коренастого грузина по имени Вано. Именно этот человек был тенью Ладо и неразлучно следовал за ним повсюду. Он и селился так, чтобы по первому звонку своего хозяина оказаться рядом меньше чем через полминуты. В Ясеневе их квартиры располагались на одной площадке. Дверь в дверь.