Страница 10 из 15
– Ты ничего не помнишь?
– Только как машина остановилась. – Чтобы ослабить эффект головокружения, Даша закрыла глаза.
– Повезло, – вздохнул Ханин. – Короче, нас кто-то взял в плен. Судя по всему, это какой-то новомодный партизанский отряд. Возможно, секта. Пока ты лежала, нас немного расспрашивали. Мы рассказали все, что знали, и что не знали тоже.
Только сейчас она обратила внимание на то, что он сильно шепелявит и глотает окончание слов.
– Били?
Вместо ответа кто-то вздохнул и слегка охнул. Так бывает, когда человеку ломают ребра и любое движение вызывает резкую боль.
Даша собрала все силы и медленно села. Повернула голову влево. То, что предстало взору, заставило ее содрогнуться. Это были не люди, а куклы с гигантскими почерневшими головами. Ближе сидел Вадим. Ухо, которое она могла видеть, походило на огромный фиолетовый вареник. Вместо глаз прорезь. Будто по раздувшемуся, готовому лопнуть фиолетовому лицу кто-то провел лезвием. Неимоверно распухший нос был вдобавок смещен ближе к правой щеке. Даже волосы казались теперь реже.
– Господи! – От страха внутри все онемело. Даша сделала над собой усилие и перевела взгляд на Ханина. Он сидел у боковой стены, лицом к ней. Один глаз был полностью заплывший. Второй слегка виден. Лицо в земле и тоже до неузнаваемости распухшее. Благородной седины не видно из-за грязи. Одежда порвана и в крови. – Это все из-за меня! – Она вдруг почувствовала, как пол под ней стал проваливаться, словно она сидела на толстом надувном матраце, который резко начал спускать.
– Ерунда! – почти крикнул Ханин. Слова вернули ее из полуобморочного состояния. – Бывает хуже! – продолжал он. – Помнишь, в Чечне нам освобожденных из плена солдат снимать не дали?
Даша помнила. Как тогда выразился один из офицеров, «по этическим соображениям». Два бойца несколько недель не покидали ямы. При этом их еще били.
– Где мы? – спросила она.
– Там же, куда заехали. Этих здесь пятеро. – Ханин облизнул разбитые губы. – Все вооружены. По крайней мере, пистолеты я у двоих точно видел. Они меня пристрелить грозились.
– Что им надо?
– Ничего, как ни странно. Спросили, что здесь делаем. Ответили, съемочная группа, приезжали собирать материал для репортажа об ученьях. Теперь возвращаемся назад. Сбились с пути. – Ханин выдержал паузу, с трудом перевел дыхание, поморщился и продолжил: – Один из них стал орать, что врем. Тут одна дорога, и потеряться невозможно. Говорит, что мы разнюхивали что-то. Пришлось рассказать, что ты там видела. Они тебя давай трясти. Или не помнишь?
– Нет, – протянула Даша. – И что я им говорила?
– Про какую-то кочегарку, в которой трупы. О том, что хотела репортаж сделать, – стал перечислять Петр. – Уезжали другой дорогой, чтобы на глаза следователям не попасться.
– Они меня били? – Она машинально опустила взгляд на джинсы. Вернее, на замок гульфика.
– Да уж не целовали. – Он попытался улыбнуться, догадавшись, чего она испугалась на самом деле. – Не волнуйся, до этого не дошло. Хотя обещали. Ты сказала, что СПИДом болеешь.
– Поверили?
– У тебя есть возможность об этом узнать, – съязвил Вадим.
– Ладно, не гунди, – одернул его Ханин.
Она заметила, что передние зубы у Петра попросту отсутствуют.
Неожиданно из глаз Даши ручьем поились слезы. Эйфория первых минут прошла. Она вдруг полностью осознала то ужасное положение, в котором они все по ее вине оказались. Ей вдруг особенно ясно представилось, на что способны люди, которые с таким изуверством их избивали. Неизвестность, которая ждала, пугающая, зловещая обстановка, а главное, огромное чувство вины перед коллегами, у которых еще совсем маленькие дети, вдруг обвалилось огромной массой, и психика не выдержала. Она просто по-бабьи жалобно, протяжно и громко завыла.
– Фу ты черт! – взвизгнул Ханин. – Дашка, ты чего?! Ты не пугай!
– Это из-за меня, – проскулила она и снова перешла на низкую ноту.
– Слушай, без тебя тошно. – Водитель развернул голову в ее сторону. – Силы побереги.
Он хотел еще что-то сказать, но неожиданно массивные двери с большим, похожим на штурвал колесом посередине открылись. В бункер вошел высокий светловолосый мужчина с правильными чертами лица. На нем были надеты джинсовая безрукавка со множеством карманов и такого же материала штаны. На ногах кроссовки. Если бы не брезгливая, немного надменная улыбка и обстановка, он смог бы сойти за честного и порядочного человека. Даше нравился такой тип мужчин. Он чем-то напомнил ей спецназовца, не позволившего снять свое лицо. Она вдруг подумала, что уже есть все необходимые для написания боевика атрибуты и персонажи. Осталось только тому офицеру сейчас ворваться сюда, пристрелить вошедшего негодяя, потом подхватить ее на руки и вынести на свет. Хотя слишком короткий получится сюжет. Не успели оказаться в руках злодеев, как их уже освободили. Нет, если следовать жанру, еще должны мучить, издеваться, требовать выполнения условий и кого-то убить. Почему-то она подумала, что жертвой обязательно станет кто-то из мужчин, и машинально посмотрела на Ханина. Потом вздрогнула, обозвала себя дурой и вновь уставилась на вошедшего.
– Ну что, уроды, как самочувствие?
– Вашими молитвами, – пробурчал Петр и сплюнул. Однако не рассчитал. Забыл, что зубов нет, а губы разбиты, и слюна повисла на подбородке.
– Че, слово «му» сказать не в силах и через нижнюю губу переплюнуть? – оскалился парень. – Тебя еще не били. Это так. Профилактика.
– Зачем вы нас схватили и держите? – осторожно спросила Даша, поймав себя на мысли, что режиссеры подобных сюжетов врут. Смело и решительно задать вопрос не получится. Тон сам по себе выходит заискивающий и жалкий. Страшно.
– Этих, – парень показал взглядом на мужчин, – используем в качестве «кукол» для тренировки. А тебя... – Он склонил голову набок и оценивающе, словно вещь в магазине, некоторое время рассматривал. Взгляд его сделался похотливым и наглым. В конце концов он цокнул языком, словно восхищаясь ее внешними данными, и закончил свою мысль: – Отмоем, а потом...
Дальше, на ненормативном жаргоне, последовали описания ее перспектив. Говоря человеческим языком, Даше предстояло остаток жизни провести в качестве объекта удовлетворения сексуальных потребностей какой-то команды отмороженных на всю голову парней. Она в очередной раз провела аналогию с кино. Там в подобной ситуации героини начинали закусывать нижнюю губу и требовать смерти. Еще угрожать. Нет, современные авторы совсем жизни не знают. Уж лучше пусть так, чем на тот свет. Она покосилась на Ханина, и в груди вновь защемило, хотя, казалось, хуже быть уже не могло. Теперь стало тошно от того, что в отличие от коллег у нее более выгодное положение.
Раздался шум, и в комнату вошел еще один парень. Этот был пониже ростом и моложе. Короткая, аккуратная прическа, не лишенное интеллекта лицо.
– Чего они бормочут? – Он посмотрел на своего дружка, потом на Дашу.
– Ничего. – Высокий сунул руки в карманы джинсов и пожал плечами.
«А вдруг это чудовищный розыгрыш? – неожиданно подумала Даша. – Мужчин загримировали, подговорили... Ага, и меня по голове навернули для потехи так, что до сих пор пол качается, будто палуба корабля». Даша улыбнулась своим мыслям.
– Смотри, телочка лыбится! – удивился вошедший вторым.
В это время в кармане безрукавки его дружка зашипела радиостанция:
– Слышь, Кэмэл, ты где?
Мужчина суетливо вынул пластмассовую коробочку и поднес ее к губам:
– В зиндане.
– Тоже, нашел зиндан, – прохрипела станция. – Давайте их к машине.
– Всех? – Отчего-то парень, которого назвали Кэмэлом, удивился.
– Нет, по частям! – фыркнули на другом конце и отключились.
Парни подошли к пленникам и бесцеремонно, кого за шиворот, кого просто, пинками, вынудили встать. Кэмэл сунул руку за отворот Дашиной куртки, под футболку и сжал грудь:
– А ты ничего!
Она взвизгнула. На глаза, больше от боли, нежели от обиды и стыда, которого, как ни странно, не почувствовала, выступили слезы.