Страница 57 из 71
Подросток ощутил подступающий приступ ярости, который неудержимым потоком захлестывал все сильнее, нагоняя недобрые воспоминания о погоне от старых версий этих существ и о непрестанном страхе за свою жизнь, с обреченными мыслями о невозможности сопротивления столь превосходящим в силе и быстроте врагам.
Даррен решил первым бросить вызов и, вновь подобрав меч, со всего размаха метнул его в призрачную оболочку на противоположной стене. Описав несколько кругов, клинок, прорезав пустоту, ударился острым концом в прочную металлическую поверхность, звонким лязгом вычеркнув искру на теле невидимого противника, который моментально отреагировал на подобную дерзость громким стуком тяжелых ног от прыжка на каменный пол. Его правая рука тут же подалась вперед, приготовившись выстрелить из встроенного электромагнитного оружия, тем самым собираясь покончить с жертвой раз и навсегда.
Даррен, зная, чего ожидать, на секунду замер и сосредоточился на невидимке, ощущая, как все его части тела питает встроенный источник энергии — мощный и сверхэффективный аккумулятор, отлично защищенный от внешних повреждений, но достаточно уязвимый изнутри, способный дать сбой и навсегда перестать функционировать.
В тот момент оснащенная встроенным оружием рука невидимки, готовая выпустить мощный импульс, сверкнув яростными статическими разрядами, вдруг отказала, безнадежно обвиснув, словно оторванная деталь… а затем и все тело повторило ее участь, лишившись незримой оболочки. Даррен впервые отчетливо разглядел тонкую трехметровую фигуру киборга, увидев обтекаемую, схожую с человеческой, форму головы темно-серого глянцевого оттенка и едва заметные части лица. Тонкие полоски губ и маленький нос выглядели настолько естественно, словно были выполнены из какого-нибудь инопланетного силикона, а застывшие стеклянные глаза с голубыми зрачками, казалось, без конца сканируют свою неудавшуюся жертву. Грудная клетка была покрыта изящным панцирем, еще секунды назад мерцавшим ярко-синими всполохами, словно изображая сердечные ритмы. Ниже виднелось черное подобие хребта с утолщением в области таза, от которого тянулись тонкие в половину всего роста ноги с обтекаемыми защитными пластинами. По тому же принципу были сделаны и руки, но только с заметными утолщениями от локтя и до тыльной части ладони.
— А над тобой сильно постарались, — признал Даррен, подобравшись к нему вплотную, посмотрев в его безжизненный взгляд.
Окончательно убедившись в своей неминуемой победе над давним смертельным врагом, подросток сделал резкий толчок рукой, заставив мертвый силуэт медленно поддаться законам физики и громоподобно обрушиться на пол, издав странный стук головой, непохожий на удар об камень. Даррен обратил на это внимание, увидев на том самом месте черное отражение… льда. Откуда он мог здесь взяться?
Ответ напрашивался только один, и Даррен, сопоставив факты из своего недавнего прошлого, а именно о криогенном сне, ринулся разгребать завалы из досок, настеленных, видимо для того, чтобы скрыть от глаз чье-то заточение.
Вскоре Даррен осмотрел зачищенную ледяную окружность, обнаружив в ней то, что и предполагал увидеть. Внутри темнел силуэт подростка с невероятно бледным лицом в черной одежде, на которую Даррен тут же обратил пристальное внимание, заметив на толстовке название бренда из реального мира, и в голове огненной вспышкой промелькнули последние слова Сайруса о послании таинственному сыну, чье содержание он так и не услышал.
И вдруг его осенило. Что если послание подразумевало собой нечто иное?
Даррен присел на колени в центр окружности и, окинув узника улыбающимся взглядом, сфокусировался на глыбе льда и, на секунду опустив веки, произнес:
— Отец передает привет! — и резким взмахом кулака, не касаясь, разбивает ледяное покрытие на мелкие осколки.
Глава восемнадцатая
«Последний побег»
Манхэттен
Пол пришел в ужас, став свидетелем коварного предательства человека, гарантировавшего прежде непримиримым, а теперь действующим заодно пришельцам, безопасность ни в чем не повинных детей, создавая изначально хорошее впечатление.
Пол, до того момента, укрываясь в гуще бесформенных рядов одежды, уже готовился выйти вперед и предстать вместе с остальными, но какое-то странное чувство нерешительности подталкивало подождать еще немного, пока все окончательно не разъяснится. Печальный финал известен.
Внезапно сквозь разбитые окна витрин стали просачиваться, разбавляя темноту, разноцветные огни патрульных машин.
У Пола уже вошло в привычку уходить от полиции с места преступления. За сегодняшний вечер это уже второй случай, что будет дальше сказать сложно.
С трудом сняв с себя оцепенение от постоянно мелькающей в голове картине происшедшего, Пол вдруг догадался, зачем он мог быть здесь на самом деле, вспомнив про велосипедный, плотно прилегающий к спине, рюкзак, в котором лежало нечто, способное обернуть все к лучшему.
Шон определенно был еще жив и находился в сознании, просматривая перед глазами все прожитые моменты.
Пол быстро отыскал на дне походной сумки шприц вполне земного происхождения, используемый для введения инсулиновых инъекций, и по форме напоминающий маркер, разве что вещество внутри, с бесценными целебными свойствами, было из другого мира и изготовлено на основе немыслимых технологий, и без промедления направился к умирающему подростку.
Едва не поскользнувшись в луже крови, Пол, опасаясь оказаться в центре внимания служителей закона, уже давно нацеливших взоры осмотреть еще одно место, пострадавшее от взрыва, успел снять широкий колпачок с короткой иглы и ввести спасительную инъекцию, после чего бросил шприц обратно в рюкзак и, подхватив окровавленное тело за плечи, потащил его в сторону двери, затаившись внутри основного здания, в предвкушении скорейшего результата воздействия сыворотки.
Кевин открыл глаза и, не обнаружив ничего кроме царившего вокруг мрака, каждой клеточкой тела сконцентрировался на определении своего примерного местонахождения, услышав только едва пробивающийся сквозь плотную тишину монотонный механический звук. Воздух внутри, судя по необычайной прохладе, вероятно исходил от встроенного где-то поблизости кондиционера, создавая впечатление о некоем замкнутом пространстве без окон, но должно быть с дверью, которую стоило поискать.
Подросток, лежа в чистой теплой постели, на секунду ощутил себя в знакомой домашней обстановке, но вспомнив последнее событие, случившееся до потери сознания, не смог удержаться от эмоционального порыва с пробежавшими по щекам слезами.
Вскоре боль невосполнимой утраты начала постепенно угасать, перерастая в безграничную ярость. Кевин, резко выскочив из постели, в темноте налетел на какой-то деревянный предмет, очевидно журнальный столик, судя по тому, как он сильно отшатнулся от слепого удара ногой. Наугад схватив его за ножку, разъяренный пленник с легкостью отшвырнул его в сторону, угодив в стену с необычным мягким покрытием. Раздался довольно негромкий стук, заставивший сработать чувствительный к подобным звукам светильник, украшенный в синий прямоугольный плафон на тумбочке у верхнего края кровати.
Голубоватый с фиолетовыми оттенками свет озарил небольшую комнату с блестящим серым полом и потолком, белыми матовыми стенами, и даже кровать сливалась с внутренней обстановкой. Кевин впервые обратил на себя внимание, заметив, что больше не одет в свою повседневную, предназначенную для прогулок одежду, заимствованную из Тюремного мира. Теперь на теле виднелась бесформенная белая роба, какими обычно снабжают психиатрические больницы.
Впереди сияла темно-серая, словно вырезанная скальпелем в стене, дверь, отдающая холодным металлом, а также прилегающая к ней тонкая ручка такого же оттенка.
На какой-то момент Кевин испытал легкую волну облегчения, когда податливо опустил ее и услышал последовавший щелчок замка, сразу отбросив предположение о нахождении в психлечебнице. Тогда возникал другой вопрос — если не в ней, то где? Ответ мог быть еще более волнующим, чем в первом случае. Оставалось только двигаться вперед и постепенно складывать, одну за другой, частички пазла для получения полной картины, какой бы мрачной она не предстала.