Желания Элен

— Я знаю.

— Кстати, она больше не зовет меня Дикки. Теперь она зовет меня Ричард.

— Это хорошо. Юк, ты должен что-нибудь сделать с варикозными венами на ногах.

— Сделаю непременно, но сначала приготовлю нам выпить. О'кей?

— Хорошо. Только не лей так много воды. В прошлый раз виски почти не чувствовалось.

Он взял стаканы и вышел из спальни. Элен сидела, склонив голову на колени, и курила. Она гордилась им, гордилась тем, что он сделал ради нее, и еще больше радовалась тому, что он сам собой гордится. Мешки у него под глазами исчезли. Живот уменьшился до разумных пределов. Иногда под слоем подкожного жира можно было даже найти его ребра. Она посмотрела на туалетный столик, где стоял принесенный им букет маргариток, и улыбнулась.

Он присел на край кровати, подал ей стакан, и они молча стали пить. Потом он просунул руку под простыню и слегка сжал ее ногу.

— Отдай мне свою ногу, — сказал он.

— С чего это вдруг?

— У тебя их две, а у меня ни одной.

— У тебя есть свои ноги.

— Мне они не нравятся. Из-за варикозного расширения вен. Я хочу твою ногу.

— Не получишь.

— Тоже мне друг называется.

Он поднялся и начал голым расхаживать по комнате, время от времени прикладываясь к своему стакану.

— Элен, — твердо произнес он, — мы должны изменить наш образ жизни.

— Как это?

— Мы никогда ничего не делаем. Никуда не ходим.

— Мы ходили сегодня вечером обедать в ресторан.

— Да, а что потом? В постель и пьем, пьем, пьем! Даже в кино не ходим.

— Хочешь пойти в кино, Юк? Сейчас я встану и оденусь.

— Нет, я не хочу в кино. Но мы никогда не ходим на концерты, в театр, на балет, в музей. У нас нет культурной жизни, дорогая моя Элен. Мы либо едим, либо пьем, либо лежим в постели — иногда то, другое и третье одновременно. А там огромный мир за окном, мисс Майли, — проповедовал он, величественно размахивая рукой. — Там красота, истина и многое другое, ради чего стоит жить.

— И что же ты предлагаешь, мой господин?

— Тихо, — распорядился он. — Господин будет думать.

Господин думал, продолжая расхаживать по комнате со своим мерно болтающимся туда и сюда никчемным половым органом. Потом он внезапно остановился и повернулся к Элен лицом.

— У тебя есть чемоданы?

— Конечно. Целых три. Один большой, другой поменьше, третий совсем маленький с молнией по периметру. Все — голубые. Пластик, но выглядит почти как кожа.

— Помнишь тот полосатый халат, который ты купила мне и который я еще ни разу не надевал? Он все еще у тебя?

— Конечно. Он где-то здесь! А в чем дело?

В его глазах появился знакомый ей демонический блеск — он что-то замышлял.

— У тебя есть кольцо — любое, какое налезет тебе на средний палец левой руки? Даже если оно с камушками, его можно повернуть, чтобы оно выглядело как обручальное.

— Наверное, — слабо откликнулась она, — наверное у меня есть такое кольцо.

Он подошел к ней, сел рядом на кровать и взял ее за руку.

— Элен, — вдохновенно начал он. — У меня есть идея. Если она тебе не понравится и ты не согласишься в ней участвовать, я не буду с тобой разговаривать до конца жизни. А должен тебя предупредить, что я собираюсь жить вечно, поскольку недостоин того, чтобы умереть.

— Ладно, Юк, что за идея?

— У тебя есть наличные деньги в доме?

— Да.

— Сколько?

— Восемьдесят или девяносто долларов. Что-то около этого.

— Замечательно. И у меня сто десять. Теперь вот что… У меня с собой есть кредитные карточки. Я позвоню в авиакомпанию и забронирую два места на рейс до Вашингтона, штат Колумбия. Я позвоню в гостиницу в Вашингтоне — в самую дорогую, роскошную и модную гостиницу и закажу, если удастся, номер для новобрачных. Потом сложишь свои вещи в средний чемодан и в тот, что похож на шляпную коробку с молнией по периметру — пихай все, что нам может потребоваться для одного незабываемого дня в столице. А потом мы отправимся в Вашингтон посмотреть как цветет вишня.

— Юк, опомнись, на дворе же ноябрь!

— Значит, мы посмотрим на деревья, покрывающиеся вишневым цветом весной. Посетим Белый Дом, Капитолий и Смитсоновский институт. Обойдем все исторические места Вашингтона и впитаем, так сказать, культурное наследие страны. Художественные галереи, библиотеки, памятник Вашингтону, мемориал Линкольна. Мы ощутим волнение и благоговейный трепет и проведем очень культурный день. А к завтрашнему вечеру мы вернемся. Значит так, мы прямо сейчас летим в Вашингтон.

Элен не надо было упрашивать.

— Поехали! — завопила она, вскакивая с кровати.

Пока он принимал душ, она наполнила мисочки в клетке попугая водой и кормом, затем сняла с верхней полки шкафа два чемодана и начала складывать в них вещи. Сколько вещей нужно на один день? Она положила халаты и нижнее белье, свитер, вязаный костюм, всю свою косметику. Чемоданы все равно выглядели пустыми и подозрительно легкими. Тогда она бросила несколько книг и бутылку виски, чтобы коридорный в гостинице ничего не заподозрил.

Фэй вылетел из ванной, и в нее влетела Элен. Когда она вышла, он был уже одет и держал в руках бумажник с кредитными карточками.

— Я только что позвонил Эдит и сказал ей, что проведу уик-энд с другом.

— И как ей это понравилось?

Юк оскалился в ехидной улыбке.

— Ей это не понравилось.

Он позвонил в авиакомпанию и выяснил, что они могут попасть на рейс в Вашингтон, штат Колумбия, если успеют добраться до аэропорта «Ла Гардия» к десяти часам. Он позвонил в централизованную гостиничную службу; его соединили с Вашингтоном, и он зарезервировал номер для двоих. Номер для новобрачных был занят восьмидесятидвухлетним сенатором и его двадцатитрехлетней невестой, но администратор пообещал оставить очень неплохой двухместный номер с видом на Белый дом.

Они спустились вниз с чемоданами в половине десятого. Псевдообручальное кольцо на левой руке Элен скрывала перчатка. Консьерж вышел на середину улицы, и заложив два пальца в рот, принялся свистеть.

— Аэропорт «Ла Гардия», — сказал Фэй водителю подъехавшего такси. — Как можно скорее, мы должны успеть на самолет.

— Вы в своем уме? — осведомился водитель. — Вы хотите, чтобы я в такое время ехал в «Ла Гардия»? А откуда я знаю удастся ли мне заполучить пассажира в обратный конец. Встану там в очередь, местные ребята мне башку проломят. Думаешь, я поеду…

— Двадцать долларов, — сказал Фэй.

— Положите багаж на переднее сидение, — распорядился таксист. — Тогда вам, ребята, будет удобнее сзади.

По дороге выяснилось, что у таксиста был девятнадцатилетний сын, который необъяснимым образом влюбился в пятидесятилетнюю овдовевшую бабушку, владевшую кошерными note 25 мясными лавками и палаткой на Эссексском рынке, где торговали пикулями. Теперь вопрос был в том… вопрос был… Впрочем, вопрос так и не был толком поставлен, но все трое предложили свои варианты ответов — вполне логичные, и поездка прошла в непринужденной, дружественной обстановке.

В аэропорту выяснилось, что у них еще полно времени. Они даже зашли в бар, где Элен сняла перчатки, а Фэй сказа бармену:

— Моя жена хотела бы виски с содовой, и я тоже не отказался бы от стаканчика.

Бармен не моргнул и глазом. Он даже не взглянул на руку Элен, которую та положила на стойку.

Фэй поднял свой стакан и чокнулся с Элен.

— Все будет хорошо, — заверил он ее.

Ничего особенного не произошло за время их полета в Вашингтон, если не считать откровения Ричарда Фэя.

— Я люблю путешествовать, — сказала Элен, глядя в окно. — Люблю бывать в разных местах. Я бы хотела побывать везде. Юк, если бы тебе предложили выбрать, где бы ты хотел оказаться сейчас?

— Сейчас? — переспросил он.

— Да.

— Где бы я хотел оказаться?

— Да.

— Я бы хотел лежать обнаженным между твоих обнаженных бедер.

Она смущенно улыбнулась и сжала его руку.

Note25

пища, приготовленная по еврейским религиозным обрядам