Страница 59 из 137
- Короче так, коллеги: даже легкую боевую технику нельзя собирать в такой спешке.
- …Тем более, — добавила Кео-Ми, — если сегодня ночью будет боевой вылет.
- А по-моему, — возразил Махно, — мы идем правильным путем. Да, с учетом разумной придирчивости команды Корвина, треть машин условно-отбракована. Но, две трети не вызывают нареканий. Это девяносто единиц. А нам достаточно даже семидесяти.
- Ни хрена себе! — возмутился Корвин, — Это как в Японии в 1944 году. Давайте строить самолеты через жопу, лишь бы быстро. Построили 50 тысяч самолетов, из них 30 тысяч взлетели, а остальные только до свалки на буксире доехали, там и остались.
- Что ты завелся, а? — спросил экс-консул.
- Просто обидно, — пояснил штаб-капитан, — столько работы киту под хвост.
- Корвин, у тебя некорректная аналогия, — заметила Кео-Ми, — прикинь: если бы Япония выиграла войну, то эти 20 тысяч бракованных самолетов были бы потом переделаны до нормальной летной кондиции. Мы выиграем войну, и ты с командой без спешки потом приведешь в порядок три десятка нестроевых виропланов. Еще скажи, что я неправа.
- Не скажу. Ты судья, поэтому…
- Вот, ты хитрый какой! — воскликнула она, хотела что-то добавить, но в это момент ее коммуникатор прочирикал: «любимая хозяйка, тебе SMS по судебной теме».
Кео-Ми взмахнула ладонью в жесте со смыслом «извините, я отвлекусь», и пробежала глазами короткий текст на экране.
- Блин! Опять про это долбанное католическое Рождество!
- Опять филиппинский викарий? — спросил Махно.
- Нет, — судья-магистр махнула рукой, — теперь этот австралийский умник с каторги. Я обалдеваю! Будто нам тут делать нечего, кроме как спорить про их Рождество.
- А в чем проблема-то? — полюбопытствовал Корвин.
- Никаких проблем. Я запретила им устраивать эту херню в общественных местах. Ну, реально: им сдали в аренду один конфискованный храм, в хорошем состоянии, и даже разрешили там строить эту монструозную многоствольную дудку.
- Орган, — уточнил Махно.
- Сама знаю, — буркнула она, — короче: у них есть храм, и пусть там собираются, но не устраивают уличную пропаганду неоколониалистской идеологии.
- Подожди, Кео-Ми, при чем тут пропаганда… — начал Корвин.
- При том! — перебила судья, — Ты директиву судьи Малколма от 17 сентября знаешь?
Штаб-капитан и руководитель «Summers Warf» утвердительно кивнул.
- Знаю. Даже наизусть помню. «На территории и в акватории Меганезии запрещается распространение и демонстрация политических и религиозных убеждений, требующих ограничить свободу жителей сверх ограничений, записанных в Великой Хартии или следующих из нее».
- Тогда, что ты спрашиваешь, если знаешь?
- Я потому спрашиваю, что Рождество, это не пропаганда, а просто фестиваль.
- Ага, как же! — огрызнулась она, — Вот увидишь: если я разрешу фестиваль, то вслед за фонариками и елкой появится викарий и начнет рассказывать про своего евро-бога. И придется расстрелять его на хер. Что, хороший получится праздник?
- Подожди, Кео-Ми, если так, то просто запрети ему проповедовать, а фонарики, елка, подарки пусть будут. Ну, реально, что в этом плохого-то?
- Корвин, прикинь: чтобы сформулировать корректный запрет, мне надо все бросить, и заниматься этой херней. Фонарики, елка и подарки у нас с 22 декабря до 17 февраля, от языческого Солнцеворота до китайского Праздника фонариков. Что мешает католикам праздновать по-человечески, вместе со всеми, без выпячивания своей религии?
- Минутку, Кео-Ми, — вмешался Махно, — по-твоему, запрещать сверх Хартии, это как?
- Да, это криво, — сказала она, — но это лучше, чем устроить репрессии под Новый год.
- Лучше, — ответил экс-консул, — делать по Хартии и по-человечески. Смотри: у каждой религии есть свой новогодний праздник. Не просто в каком-то интервале, а свой.
Судья-магистр глубоко вдохнула и громко выдохнула.
- Ладно, Махно. Я хотела по-человечески, но придется по-свински. По 40-му артикулу Великой Хартии, локальный судья может назначить компетентного арбитра…
- …Ты на меня так не смотри, у меня вечером боевой вылет, — перебил он, — эскадрон «Фарабундо» стартует с Западного берега в 19:30, ты же знаешь.
- А мне вообще в 18:15 вылетать, — добавил Корвин.
- Ага! — она потерла руки, — Как дошло до конкретики, так у всех тоже дела. E-oe?
- …Но, — продолжил Корвин, — я могу предложить кандидатуру арбитра.
- Ну, валяй, предлагай.
- Вот, я предлагаю арбитра: профессор Найджел Эйк, канадец, гость моего fare.
- Хэх… — задумчиво произнесла судья, — …Профессор Эйк, основатель религии твоих компаньонок — кйоккенмоддингеров, я правильно поняла?
- Ну, по ходу, Найджел считает себя не основателем, а только исследователем.
- Ну, — в тон ему заметила она, — по ходу, три твои компаньонки считают иначе.
- У каждого свое мнение, — ответил штаб-капитан, — так или иначе, это, на мой взгляд, адекватная кандидатура арбитра
Махно посмотрел на боевого товарища с некоторым удивлением.
- Слушай, Корвин, ясно, что проф Найджел, это умнейший дядька, но он же ненавидит христианство, он при мне говорил, что библия для человечества хуже чумы.
- Да, он так говорил, и тем не менее, лично я доверяю его объективности.
- Короче, — резюмировала Кео-Ми, — если проф Найджел Эйк согласен, то я назначаю его арбитром по выяснению допустимых рамок католического Рождества. Теперь перекур 10 минут. Корвин, за это время объясни профу, что к чему. А я попрошу Пак Ганг, судью по жребию, чтобы она участвовала в арбитраже, как полагается по Хартии. И продолжим по графику. У нас, типа, война, это в данный момент важнее, чем фонарики и елочки.
…
Небольшой отель «Nautilus I
…Профессор Эйк был в молодости учеником Корлисса Ламонта, основателя школы натуралистического гуманизма, а перешагнув 70-летний рубеж, стал основателем новой ветви этой философско-этической школы. Внешне он напоминал толстенького гнома из любительского спектакля по Толкиену, только одет был по-современному, без затей в джинсовые шорты и лимонную футболку с эмблемой университета Конкордия.
Викарий Седоро Маркато не отличался от обычного преуспевающего провинциального филиппинца средних лет, и носил несколько старомодные брюки и белую рубашку.
Бывший сотрудник австралийского МИД Джеффри Галлвейт выглядел элегантно, как аристократ викторианской эпохи на пленере (даром, что одет был, как фермер).
Судья Пак Ганг, этническая кореянка с острова Чеджу, загорелая, плотно сложенная и круглолицая, с простой открытой улыбкой и будто, смеющимися янтарными глазами, выделялась из этой компании юным возрастом: чуть более 20 лет, а ее одежда состояла только из свободной куртки от тонкого кимоно, обернутой шнуром — поясом.
Найджел Эйк незаметно наблюдал за молодой судьей с предельным интересом: сейчас разворачивался социальный эксперимент, будто нарочно поставленный судьбой, чтобы подтвердить или опровергнуть «Четыре этических постулатов Ламонта»…
- Ну… — произнесла Пак Ганг, — …Викарий Седоро. У вас протест, так?
- Да, судья. Но, смысл протеста лучше изложит мистер Галлвейт.
- ОК, тогда давайте послушаем мистера Галлвейта.
- Судья! — начал бывший советник МИД Австралии, — Запретить добрый и политически нейтральный праздник, это, все-таки, ошибка. В мире Рождество празднуют не только христиане, но и приверженцы многих других религий, и многие нерелигиозные люди.