Драйв Астарты

– Кватро, здесь свежая информация о Социалистической Республике Кхеолонг. Наши комиссары по развитию в основном обеспечили выполнение программы Партии.

– Хм… – пробурчал математик, кусая сэндвич и глядя на экран, где отображалась карта «Красного треугольника» Дарунг – Кхеолонг – Кутхвей (побережье и несколько островов Сиамского залива в районе 103-го меридиана между Камбоджей и Таиландом), – я задам прямой вопрос: как там организовано электроснабжение? На карте только значки.

– Задача, поставленная Партией, – сказал Ним Гок, – с учетом мнений экспертов и твоего мнения, Кватро, состояла в базовой электрификации. Сейчас электрифицированы все три райцентра и более половины деревень. Детальные данные есть в таблице.

Чинкл снова укусил сэндвич, сделал ещё несколько глотков какао, потыкал пальцем в сенсорный экран и неопределенно покрутил этим же пальцем в воздухе.

– Так… Мини-АЭС «Bikini-Dec» в райцентрах, это в сумме 30 мегаватт, плюс ветряки в деревнях. Это ещё 5 мегаватт. Я пока не учитываю неравномерность, а считаю среднюю температуру по госпиталю. Население примерно полтораста тысяч. 2 мегаватт часа на человека в год. Это серьезное достижение… Гм… Октябрьской революции.

– Пока это скромное достижение, – заметил красный кхмер, – уровень втрое ниже, чем в Социалистическом Тиморе, и в пять раз ниже, чем в странах «золотого миллиарда». По прогнозу Комитета развития, Кхеолонг может удвоить производство электроэнергии в течение полугодия. Это потребует напряжения сил, но это реально выполнимо.

– Вопрос, – произнес Чинкл, – надо ли здесь напрягаться. 2 МВт-часа на чела в год, это уровень Меганезии 4-го года Хартии по итогам координатуры Накамура. Достаточно, чтобы обеспечить быт, фермы и малые производства, включая малую металлургию.

– Я говорю уважаемому Ним Гоку то же самое, – вмешался Чен Мо, – и я предлагаю развивать аграрный потенциал автономии Кхеолонг. Это гуманно и выгодно.

– А у вашего сектора рынка марихуаны хватит емкости? – Напрямик спросил Чинкл.

– Доктор Лян предложил мне выйти ещё на европейский сектор, – ответил тот.

Красный комбриг медленно покачал головой.

– Социалистическая страна должна иметь полноценную промышленность.

– Поставить сборочные полуавтоматы, – сказал мэр-король Атауро, – для них энергии хватит. Вот тебе промышленность. Престиж социализма-коммунизма не пострадает.

– И что дальше? – Спросил Ним Гок. – Конкурировать с Таиландом и Индонезией по дешевизне рабочей силы, повышая эксплуатацию трудящихся? Это не наш путь. Док Чинкл говорит о Меганезии, 20 лет назад выигравшей такую конкуренцию не за счет низкой зарплаты, а за счет высокой квалификации рабочих. Но в Кхеолонге пока нет фактора квалификации, поэтому там нужны базовые, а не сборочные производства.

– Поднимите квалификацию, – предложил Ив Козак. – Займитесь сначала программой образования, отправьте ребят учиться к нам в Меганезию, а производство – потом.

– Слишком долго ждать, – отрезал кхмер. – Кроме того, Ив, мы не хотим, чтобы самые перспективные молодые люди остались у вас. Я знаю: так вы берете плату за развитие кадров. Многолюдная Конго-Африка может платить эту цену, но Кхеолонг не может.

Ив Козак сделал обиженный вид и развел руками.

– Не обижайся, Ним Гок, но, по-моему, ваша партия сама себя загоняет в угол.

– Выход должен быть, – уверенно произнес красный комбриг.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Ним Гок? – Спросил Чинкл, дожевывая сэндвич, и сам ответил. – Ты хочешь найти какой-либо из возможных новых путей, но оперируешь старыми концепциями индастриала. Хочешь придумать новое – думай по новому.

– Очень интересные слова, – заметил Чен Мо, – я их запомню.

– Кватро, ты большой мастер афоризмов, – проворчал Хаамеа, – а как с конкретикой?

– Конкретика, Кай, будет, когда Ним Гок ответит на центральный вопрос. Чем жители Кхеолонга отличаются от жителей других местностей нашей прикольной планеты?

– Это простой вопрос, – сказал красный комбриг. – Люди Кхеолонга умеют посеять, вырастить и собрать урожай, откормить скот и птицу в тяжелых условиях, в которых другие люди утратили бы готовность к труду на земле. Я думаю, это главное отличие.

Кватро Чинкл сделал глоток какао, вытащил из пачки сигарету и закурил.

– Я ответил не о том, о чем надо? – Спросил Ним Гок.

– Нет, – математик покачал головой. – Ты ответил очень четко. Теперь я думаю над сцепкой этой особенности с некой другой особенностью в другой области, которая, теоретически, может сделать ненужным выбор между аграрным и машинным путем развития этого замечательного болота… В смысле, Социалистического Кхеолонга.

– Выбор уже сделан, и я с этого начал, – напомнил кхмер.

– Бро, я не страдаю маразмом, – ласково ответил Чинкл, – я понял, что ты сказал, и я работаю над задачей в этом направлении. А тебе я пока могу предложить полезную задачу на общее понимание принципов постиндастриала.

– Давай, – лаконично сказал Ним Гок.

– ОК. Ответь на вопрос: чем отличается аграрное производство от машинного?

– Но это слишком просто, Кватро. В одном случае продукт вырастает, а в другом производится машиной.

– Незачет. Растение – это тоже машина, только биологическая.

– Значит, – произнес комбриг, – разница в характере машины.

– Ага. И что? Социализм требует определенного класса машин? Например, только металлических и ни в коем случае не реплицирующих полимерных?

Ним Гок в некоторой растерянности пожал плечами.

– Если бы это сказал не ты, то я бы ответил, что это бесполезная демагогия. Но ты не занимаешься демагогией, а значит ты имел в виду что-то практически важное.

– Я имел в виду псевдобионты, или псонты, как сейчас говорят.

– Флорелла, губка-бальса, венерианская и марсианская плесень? – Уточнил Ив Козак.

– В том числе, – ответил Чинкл, – но не только. Мы быстро научились выращивать из псонтов некоторые детали, например, фрагменты корпусов проа, флаек и домов, и некоторые электронные элементы, например, фитэпы – фитоэлектронные процессоры, точнее, трехмерные микросхемы. Но полноценным использованием псонтов следует считать такую организацию, при которой с псонт-линии выходят готовые машины.

– Как из псонтов может вырасти готовая машина? – Недоверчиво спросил Ним Гок.

– Принципиально так же, как машина может быть построена на роботизированном производстве. Забудьте о мифической границе между роботом и живым существом. Никакой границы нет. Животные, растения, бактерии, вирусы, псонты, роботы, это кибернетические системы одного класса.

– Животные размножаются, а роботы нет, – заметил красный комбриг.

– Рабочие муравьи не размножаются, – возразил Кватро. – А, с другой стороны, уже существуют микро-роботы, которые строят себе подобных. Кстати, рабочие муравьи хорошо иллюстрируют некий подход… Я могу объяснить в общих чертах.

– Ты придумал, как прицепить муравьев к нешгаизму? – Предположил Хаамеа.

– Нет, – сказал математик, – Это эволюция придумала 50 миллионов лет назад.

…

Мысленно представьте себе обнаженную девушку с пышными формами, загорающую лежа на животе и уже достигшую нежного розовато-бронзового оттенка кожи. Теперь мысленно уберите из этой картинки все, кроме попы, а саму попу представьте себе полупрозрачной и увеличьте её в 20 раз. Получится кафе «Bello Culo» в секторе «DA» тетрабублика Хат-Хат с четырьмя столиками на четыре посадочных места каждый.

Когда Чуки, Скиппи и Зирка вошли в «Прекрасную Жопу», там было всего пятеро посетителей. Один столик занимала четверка австралийцев – виндсерферов. Они с любопытством дегустировали рубиново-пурпурное вино «Chateau Lafite Rothschild», которое в Сиднее (как, впрочем, и в Нью-Йорке, и в Париже) стоило около тысячи долларов за бутылку, а здесь, почему-то, всего пять долларов. Над стойкой висел мотоцикл «Harley Davidson» (электро-копия легендарной модели «Easy Rider»), с табличкой, гласившей «Этот байк будет призом любому, кто найдет у нас вино, не соответствующее этикетке! Можно дегустировать, делать химический анализ, etc».