Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 8

После этих слов старый Аника повернулся к Ишуте спиной и пошел прочь в сторону узкой полосы синеющего вечернего леса. Молодой волхв с холодком в груди заметил, как резко постарел непобедимый воин, как сильно сгорбилась его спина, как потяжелела походка.

Когда фигура одинокого путника окончательно растворилась в сумерках, молодой человек сдернул с головы волчью шапку, и прядь светло-русых волос опрокинулась непокорной волной, закрывая верхнюю часть лица. Уже давно втайне от всех Ишута подстригал свои волосы на манер Аники.

Но, похоже, боги так и не смогли определиться в своих желаниях по поводу молодого волхва. Макошь хотела видеть его врачевателем, Перун – воином, а Сварогу вдруг пришло в голову, что неплохо было бы сделать маленького и щуплого на вид человека не кем-нибудь, а кузнецом, заговаривающим мирную и ратную сталь. Да не каким-нибудь незаметным, а чтобы не хуже самого Брутена с Заокских берегов. А для чего, спрашивается? Да все для того, чтобы маленькие люди, глядя на Ишуту, не чувствовали себя обделенными. Ох уж этот батя Сварог!..

Ишута и впрямь почувствовал внутренний позыв. Произошло это на самой границе полабской земли на маленьком постоялом дворе. Ему вдруг страшно захотелось оказаться в кузнице приемного отца, снова вдохнуть запах горячего металла. Он всерьез начал подумывать о том: а не обзавестись ли своей кузницей на левом берегу? Мысли эти на какое-то время притушили горечь расставания с Аникой-воином. Но обычным кузнецом волхву быть нельзя, значит, нужно научиться заговаривать сталь. А эту науку может преподать только старый Брутен. Значит, нужно наведаться на Оку.

Воображение стало уносить молодого человека далеко, в пространство спокойного житейского счастья, как неожиданно с гулким стуком прямо перед его носом выросла кружка с элем.

– Я присяду?

Ишута поднял глаза и увидел довольно опрятного человека средних лет. Лицо мужчины было вытянуто чуть вперед, глаза сощурены, остры, словно иглы, и почти неподвижны. Но больше всего удивило шипение, сопроводившее всего одну, да и то короткую, фразу. Незнакомец действительно чем-то напомнил Ишуте змею.

Волхв кивнул в знак согласия, при этом озадаченно обведя совершенно пустое помещение настороженным взглядом. Зачем постороннему человеку нужно подсаживаться к занятому столу, если полно пустых? Рука потянулась к посоху, но незнакомец только усмехнулся и махнул рукой:

– Не стоит беспокоиться! Я не собираюсь сегодня причинять кому-то зло! – И снова шипение, после каждого слова, словно во рту не ровный ряд зубов, а забор из покосившихся жердей с изогнутыми щелями, с которыми забавляется, точно с любимой игрушкой, южный неверный ветер.

Ишута продолжал молчать, внимательно следя за невесть откуда-то взявшимся соседом.

– Иногда не нужно много ума, чтобы читать чужие мысли, не так ли? – продолжал невозмутимо незнакомец. – Я сегодня видел, как один маленький человек с интересом наблюдает за недавно подкованной лошадью. Ее и впрямь неважно подковали. Согласен. Странное дело, но человек всегда тянется к тому, что для него наиболее недостижимо. Ты смотришь на лошадь, и тебе кажется, что ты бы ее подковал намного лучше. Да что значит лучше? Ты бы сделал все правильно! При этом совсем забывая про свои маленькие руки, непригодные для ковки, смешной вес тела, который не позволит, как ни старайся, поднять молот или хотя бы просто от зари до зари работать малым молотком. Чем меньше человек, тем более страстно он мечтает стать Гераклом.

– Кто такой Геракл? – Ишута заинтересованно сверкнул глазами.

– Вроде человек и в то же время не совсем. Он – герой эллинских легенд. В общем, он воин, совершивший ряд небывалых подвигов.

– А Анику твой Геракл знает?

– Думаю, что нет. Геракл жил очень давно. За много веков до нас. А Аника-воин жил совсем недавно, можно сказать, только что.

– Почему «жил»?

– Потому что он уже три дня как не живет! – Шипенье стало еще явственней.





Незнакомец подался вперед, пытаясь разглядеть сквозь длинную челку лицо собеседника.

Ишута невольно отшатнулся. Волна ледяного холода пробежала от затылка до самых пяток.

– Он уже три дня как умер! Нет его! Кончился Аника-воин! – незнакомец расхохотался.

«Никогда не верь первому встречному. Перепроверяй слова одного словами других!» – вспомнил Ишута наставление Аники.

– Ты не веришь мне, а зря! – Человек со змеиным лицом вытащил из поясной сумки кусок ткани и швырнул на край стола. – Разверни, не бойся. Это уже не кусается! – он снова закатился в шипучем смехе.

Ишута развернул тряпку и тут же едва не потерял сознание. Перед ним лежала хорошо знакомая прядь седых волос. Та самая, которая много лет скрывала лицо великого бойца и не давала прочитать противнику мысли хозяина. В каком-то запредельном оцепенении молодой человек смотрел на волосы учителя и отчетливо понимал, что того и вправду нет в живых. И вспомнилось: «…я давно мог бы подставить свое горло под опытный меч…» Значит, подставил. И неужели этому, этому… похожему на уродливую змею?!

Когда Ишута поднял потемневший от боли взгляд, незнакомца уже и след простыл. Только в ушах еще долго продолжала шипеть последняя фраза: «Не сейчас! Твоя челка мне пока нужна на твоей голове!..»

Молодой волхв разглядывал норманнские драккары, которые своим видом напоминали страшных чудовищ; на носу высились, раздувая огромные ноздри, головы драконов, корма же заканчивалась изогнутыми хвостами. Ишута смотрел и думал о незнакомце с мерзким, шипящим голосом, которого довелось повстречать на границе полабских земель.

Прядь волос Аники-воина он еще там аккуратно завернул в плат и пришил к внутренней стороне нательной рубахи.

Неожиданно волхв почувствовал чей-то ледяной взгляд на своей спине. Резко обернулся. Никого. Только ветки молодого осинника качались от легкого днепровского ветра.

Ишута снова продолжил наблюдать за действиями викингов. Вспомнились слова Абариса: «Если не знаешь, как поступить, – лучше не делай ничего!» Он просто смотрел, однако совершенно четко понимая, что гости из северных земель приплыли не торговать. Ему приходилось видеть, как зверствовали эти нелюди на Рейне, когда они с Аникой гостили у одного фехтовальщика-франка. После этого никаких иллюзий на их счет Ишута уже не строил.

Через некоторое время он вновь почувствовал неприятный взгляд на спине. Обернулся. На этот раз в нескольких шагах от себя увидел гадюку, которая, задрав заостренную головку, тускло поблескивала черными камешками глаз в его сторону. Ишута шикнул на нее. Змея лениво подалась с нагретого места.

Хроальд хлопнул в ладоши. Тут же здоровяк Халли, смачно крякнув, подхватил бочонок с вином и резким движением забросил его себе на плечи. Сбежав по трапу с грузом, Халли аккуратно, словно хрупкую невесту, поставил бочонок на землю, легонько стукнул по нему широченной ладонью и веселым, подначивающим взглядом обвел толпу местных жителей.

– Может пить только тот, который будет играть с нами! – громко выкрикнул Хроальд, широко улыбнувшись и обнажив полубеззубый рот. – А играть так надо! Вот смотри, кривический богатырь.

Херсир подхватил деревянную чурку и кинул ее Халли, а Халли, в свою очередь, – Ульфрику, тот – еще дальше. Чурка прошла через десять пар рук и опустилась на землю. Кривичи кивнули, дескать, забаву поняли и, посовещавшись, выставили десятерых своих. Смысл игры очень простой: кто быстрее перекидает свою гору чурок до обозначенной линии и обратно. Победители, если это местные, получат по ковшу вина, а если норманны, то на их головы десять самых красивых девушек водрузят венки из первых полевых цветов. В следующем состязании противники должны встать друг напротив друга – «стенка на стенку», упереться голова к голове и попытаться вытолкнуть команду соперников за черту. Если проигрывают норманны, то они везут победителей на драккаре до излучины под торжественные хвалебные драпы, сочиненные прямо сейчас, можно сказать, с ходу. Но если уступают кривичи, то гости получают право пригласить девушек на драккар и вместе с ними прокатиться по Днепру до края посада и обратно.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.