Страница 93 из 99
– Минут через десять после начала? – подсказал Ваня.
– Совершенно верно, Ванечка… Потом пел этот чудесный дуэт… За ним пара танцевала бальные танцы… Ага! После них вышел Костя! Они с Вероникой сидели на нашем ряду слева…
– Минут через пятнадцать, после Гоши, – продолжал подсчитывать Медведев вполголоса.
– Пожалуй, больше из знакомых… Постойте! Степа Малин еще выходил и тоже… в самом начале! Но он вернулся – я это хорошо видела – через полчаса или минут сорок…
– Гоша с Костей не возвращались – напомнил Широков.
– Гоша… Гоша вернулся, вспомнила. Его кресло с краю долгое время пустовало, но в конце концерта, когда зажгли свет, Гоша с него встал, но… Я не видела, как он прошел в зал!
Ольга Петровна огорченно всплеснула руками.
– Что же Костя?
– Вот Костю я увидела уже после концерта – он ждал жену на ступеньках, когда мы с Егором Петровичем выходили…
– Больше никто не выходил? – поинтересовался Ваня.
Ольга Петровна уже хотела ответить отрицательно, но какая-то мысль пришла ей в голову. Женщина удивленно вскинула брови, растерянно посмотрела сначала на Медведева, потом – на Широкова, и тихо сказала:
– До меня только сейчас дошло… Перед самым началом я оглядела зал. Просто так – из любопытства. И, знаете, не видела Ларису Мокшанскую! Все знакомые лица были, а она – нет! Потом я не видела ее входившей, но… после концерта она вместе со зрителями выходила из зала!
– Вы хотите сказать, что Лариса могла подойти в середине? – решил уточнить Широков.
– Может быть… Может быть… – задумчиво повторила Черкасова.
– А кого вообще из знакомых вы видели? – спросил Медведев.
– Из наших соседей? Кроме тех, о которых мы уже с вами говорили, еще – Надю, Лину, Диму с Женей… Но, мне кажется, они все время были в зале. Конечно, я не могу полностью поручиться, но…
Ольга Петровна виновато улыбнулась и пожала плечами.
– Я хочу вам еще кое-то сказать, – тихо проговорил Широков. – Только это должно пока оставаться между нами… Мокшанский мертв! Его убили здесь в корпусе как раз во время концерта.
Черкасова побледнела, пальцы ее правой руки стиснули столешницу, а из открывшегося рта едва слышно донеслось:
– Вы думаете…
Но Широков не очень вежливо прервал вопрос.
– У меня большая просьба: если вы еще что-нибудь вспомните в связи с этим, дайте мне знать, договорились? Спасибо!
И не дожидаясь ответа, направился к двери. Ваня ободряюще кивнул Черкасовой на прощание.
Вечерний парк покрылся светящимися морщинками прогулочных дорожек, по которым фланировали небольшие группки отдыхающих. Парочки спешили занять укромные скамейки подальше от нескромных глаз завистников. Компания старичков оккупировала брошенную в этот час детскую площадку, устроив там коллективный шахматный матч, когда на одной доске, споря и толкаясь, играет сразу человек десять.
У входа в корпус сидели Реус с Овечкиной. Присмиревшие за последние дни «братья-пьяницы» что-то им рассказывали. Все четверо с интересом посмотрели на появившихся из дверей Широкова и Медведева. Но те, лишь вежливо кивнув, скрылись сразу за углом здания.
– Меня все время занимает мысль, как убийца разминулся и с Васнецовым, и с Бицей! – тихо заявил Широков, подходя к двери черного хода с обратной стороны корпуса, – И, кажется, я понял…
С этими словами он сунул ключ в замочную скважину и потянул за ручку. Дверь плавно открылась. Хорошо смазанные петли не издали ни единого скрипа.
Медведев воровато огляделся по сторонам, словно они сейчас собирались залезть в чужую квартиру. Но стену надежно загораживали густые заросли кустов, разрываемые только посыпанной гравием подъездной дорожкой, да и та почти сразу делала крутой изгиб вправо. Так что случайный прохожий вряд ли мог заметить находящихся у двери людей.
Широков осторожно преодолел тройку ступенек, ведущих вниз, и включил оставшийся в кармане еще с дневных похождений фонарик. Луч света пробежал по деревянным бочкам, мешкам с непонятным содержимым, скользнул по квадрату чугунного люка и уперся в следующую дверь, ведущую в коридор перед туалетами в холл.
Ваня молча следовал за приятелем, заинтригованный происходящим.
Широков теперь поднялся по ступенькам к самой двери, обернулся, и медленно ведя фонариком, внимательно осмотрел все помещение, если можно так выразиться, с высоты занятого положения. Внимание его, очевидно, привлек пристроенный к стене слева от входа стеллаж из неструганых досок, потому что луч вернулся туда, последовательно обшаривая полки сверху вниз. Неожиданно Станислав протянул левую руку и сунул ее в нишу между банками на уровне пояса.
– На месте убийцы именно сюда я бы положил заготовленное орудие, – тихо сообщил он опешившему несколько Ивану.
– Что положил? – удивился тот.
– Молоток или что-то там еще, чем потом бил по голове Мокшанского!
Широков погасил фонарь, осторожно толкнул дверь в коридор. Теперь уже окончательно изумленный Медведев увидел, как дверь легко открылась.
– Ничего не понимаю!– не сдержавшись, воскликнул он.
Станислав приложил палец к губам и махнул рукой, приглашая Медведева выходить следом. Здесь он прикрыл дверь и показал приятелю на замок. Обычный навесной замок висел на одном ушке, но, если не приглядываться, создавалось полное впечатление, что дверь надежно заперта.
Теперь, похоже, до Ивана дошел смысл всех манипуляций Широкова, тем более, что тот пояснил:
– Перед визитом к Черкасовой я спустился в туалет. По дороге прихватил ключ от этого замка и черного входа со щитка в комнате горничной – проще простого, так как все ключи там подписаны! В качестве эксперимента перевесил замок.
В этот момент из двери женской душевой вышла Лариса Мокшанская с обвязанным вокруг головы полотенцем. При виде мужчин она от неожиданности тихо ойкнула, а в глазах возникло нечто похожее на беспокойство.
– Извините,– пробормотал Станислав, увлекая под локоть Медведева в холл.
Надя и Лина все еще сидели у телевизора, а Димы с Женей возле них не было.
Фомин гостеприимно усадил пришедших за журнальный столик, поставив перед ними стаканы с чаем и вазочку с вареньем. Потом позвонил кому-то по телефону, употребляя в разговоре короткие «да – нет», и подсел к Широкову с Медведевым, держа в руке большую красивую кружку.
– Разговорили Веронику? – поинтересовался Широков.
– Конечно! Как только узнала, что тело отца найдено, сразу и поплыла. Нового, в принципе, ничего не сказала…
– Так уж и ничего? – не поверил Ваня.
– По мелочам… Сложите догадки Стаса по убийству Гоши и версию об этих событиях, преподнесенную вам Константином, получится то же самое.
– Как насчет Мокшанской? – заинтересовался Станислав.
– Здесь, похоже, ты опять попал в яблочко! Напрямую Васнецова не признала, что они замышляли убрать мамочку, но по отдельным признакам, именно к этому Константин начал подготовку. Не такая же Вероника дура, чтобы вешать на себя еще и покушение!
– Жаль, что некоторые детали мы никогда не узнаем – мертвые молчат! – рассудил Медведев.
Фомин залпом допил чай, с сожалением посмотрел на пустую посуду и закурил.
– Ладно… Пробежимся по цепочке еще раз, может, вы что подскажете! Чего ты улыбаешься?
– Да так…– Широков подмигнул Ване.– Думаю, мы теперь можем тебе рассказать начало всей истории!
Фомин окинул подозрительным взглядом обоих.
– Вы еще что-то откопали на мою голову?
– Нет, не переживай! Мы только восстановили поступки убийцы и, думаю, кое-кого еще.
– Любопытно! – буркнул Михаил, все еще с некоторым опасением.
Станислав скрестил руки на груди и начал:
– Надеюсь, ты не будешь оспаривать, что убийство Мокшанского – не простая случайность, не следствие минутного гнева или неожиданного порыва – это хорошо продуманное преступление, замысел которого возник у… назовем его «Икс», еще задолго до роковой субботы.
Фомин только неопределенно хмыкнул и покачал головой.