Страница 92 из 99
– Очень хорошо! – оживился Широков. – Тогда у нас есть все шансы вычислить убийцу!
– Я пока не склонен разделять твой оптимизм, – скептически возразил Михаил. – Мы опросили всех жильцов, кроме него, – последовал кивок в сторону Медведева, – сравнили их показания с наблюдениями моих людей. Картинка-то сложилась, да на ней ничего стоящего не видно.
– Да? А ты все же покажи эту картинку…
Фомин, чтобы не ошибиться, пробежал глазами записи в служебном блокноте.
– Примерно в 16-ть часов, сразу после пьянки и скандала, Васнецов ушел к себе в комнату. Жена говорит, что до ее ухода на лечебную гимнастику и массаж без пяти пять, он никуда не выходил, завалившись спать. Остальные соседи Васнецова с четырех часов не видели, из корпуса он точно не выходил. Следовательно, можно принять это за основу. Сама Вероника до ухода на процедуры читала в комнате книгу. Здесь тоже подтверждается.
Он перелистнул страничку.
– Дима с Женей ушли из своей комнаты в пятом часу, до без двадцати пять гуляли по парку. Мои их видели выходящими и входящими… Мокшанская утверждает, что кроме как в туалет, никуда не выходила, и после четырех до обнаружения трупа сидела в комнате. Точнее, как она выразилась, дремала. Больше ее версия ничем не подкрепляется. Заехавшая сегодня утром семейная пара – имеется в виду комната Кононова – отдыхала с дороги – оба спали. С первым этажом вроде бы все…
– А сестра-хозяйка? – напомнил Широков.
– Ах да, Лосева… До полпятого она приводила в чувство Овечкину у себя в служебной комнате. Здесь же была Реус. Потом Реус отвела соседку наверх, и они оставались там опять же до часа «икс». Стоп! Вру… Реус где-то в пять спускалась вниз посмотреть телевизионную программу на вечер и буквально через пару-тройку минут вернулась в свою комнату.
– В это время в холле еще кто-нибудь был? – быстро среагировал Широков.
– Нет… Это – только со слов самой Реус.
Станислав кивнул. Казалось, ответ удовлетворил его.
– Так вот, Лосева,– продолжил мысль Фомин,– После ухода женщин она некоторое время занималась бумагами у себя в служебке, а в пять часов выходила в прачечную узнать, когда будет прием белья. Выходила вместе с Черкасовыми, которые отправились дышать воздухом. Мои ребята их всех троих видели – это точно. Черкасовы пришли в половине шестого, поднялись к себе, а Лосева вернулась минут за пять перед ними и оставалась в корпусе.
Михаил закрыл блокнот и спрятал его во внутренний карман.
– Из тех, кто ходил туда-сюда, кто-нибудь подходил к комнате Васнецовых?
– Реус – когда шла в туалет, и Лосева… Она заходила в кладовку за свежими полотенцами – хотела вам всем сегодня выдать. Но ни та, ни другая ничего подозрительного не слышали и не видели. Студентки еще с утра упорхнули в город и до сих пор не прибыли. Мамаша с сыном перед обедом поехали на консультацию к специалисту в городскую больницу – приехали сюда уже после нас…
– А Малина ты приберег на закуску? – вкрадчивым голосом спросил Широков.
– Разве что… – отмахнулся Фомин. – Самый предпочтительный кандидат, конечно, он… Но твердит, что дрых у себя в комнате до самого приезда милиции, пока мы его не разбудили и только от нас узнал о случившемся. К сожалению, никто не видел его покидающим комнату или возвращающимся туда.
– Словом, все в один голос утверждают, что ничего не могут сказать полезного: ничего не видели, ничего не слышали?
– Так и получается! – Михаил тряхнул головой и сразу полез в карман за расческой, собираясь поправить растрепавшиеся волосы. На полпути рука его замерла, а сам он внимательно посмотрел на Медведева.
– Вот с тобой еще не говорил. Может, хоть ты порадуешь, а?
Ваня улыбнулся и только развел руками, а затем философски заметил:
– Классическая ситуация: все действующие лица на сцене, а самого действия не просматривается и бедный зритель не знает, за что платил деньги! Костика, практически мог хлопнуть любой из нас, за исключением отсутствовавших.
– А мотивы? – Широкову показалось, что Ване что-то пришло на ум.
– Мотивы? Мотивы, по-моему, есть у Малина, Мокшанской, Овечкиной. При определенных обстоятельствах, они могут возникнуть у Вероники, да и любого другого, даже у меня!
– При определенных обстоятельствах! – задумчиво повторил Станислав.
– Что он этим хочет сказать? – не понял Фомин.
– Обстоятельства создают сами люди… – произнес Широков. – Ты не думал, с какой целью затеял Костя травлю Степана, а? Не с той ли, чтобы создать эти самые обстоятельства, при которых Малин будет главным подозреваемым в случае… смерти Ларисы!
– Чего-чего?!– вкрикнул Михаил, вытаращив глаза.
– Смотри сам: проходит время, Мокшанский числится пропавшим без вести… Кто распоряжается его имуществом? Молодая жена! Выгодно это Васнецовым? Нет! Это для них настоящая катастрофа: при жизни отца хоть чем-то пользовались, но от мачехи милости ждать бесполезно! Я уже говорил, что смерть Мокшанского им абсолютно ни к чему, а вот Ларисы – другое дело. В этом случае молодые получают все!
– Фу-у, – шумно выдохнул Фомин. – Ты даешь! Послушать – интриги в стиле мадридского двора! Слишком сложно как-то!
– Ничуть!
– Бывает, что обстоятельства оборачиваются против своего создателя! – тихо подсказал Медведев.
Безуспешно выстраиваемые до этого в логический ряд факты и события, встали теперь в голове Широкова на свои места. Сомнений никаких не оставалось.
– Я знаю, кто за всем этим стоит! – твердо заявил он товарищам.
– Кто?! – в один голос воскликнули Фомин с Медведевым.
– Но это… невероятно! И потом, пока что не вижу, как можно заставить этого человека раскрыться… Миша, кому принадлежит коричневый портфель, выяснили?
– А? Мокшанскому… Но причем тут портфель?
Глава 12
Фомин со своими сотрудниками уехал в отдел, прихватив Веронику и Малина для дальнейших разбирательств.
Как ни пытался Медведев выудить у приятеля имя убийцы, тот оставался непреклонным: необходимо кое-что проверить и уточнить во избежание ошибки.
– Сейчас меня очень интересует, где кто был во время концерта. Про отдельных личностей мы знаем, но не про всех…
– Ты хочешь поговорить с теми, кто сидел в зале?
– Достаточно, думаю, обратиться к помощи Черкасовой. Пошли?
Ольга Петровна обрадовалась гостям, хотя выглядела подавленной и уставшей. Чего нельзя было сказать о Егоре Петровиче, беззаботно дремавшем на кровати.
Станислав не стал темнить, а, напротив, раскрыл полностью карты, на что женщина отреагировала на удивление спокойно.
– Станислав Андреевич, миленький, можете не верить старухе, но я что-то в этом роде предполагала!
– Да?
– Вы совсем не похожи на профсоюзного работника – у вас нет свойственной начальству солидности и…– она помедлила, подбирая правильный термин,– наглости, если позволите!
Медведев хихикнул, но тут же принял благопристойный вид под укоризненным взглядом товарища.
– Не сердитесь, я не хотела вас обидеть, – огорчилась Ольга Петровна, доверительно коснувшись руки Станислава. – Вы думаете, что я могу чем-нибудь помочь в поиске истины?
– Надеюсь!
– Тогда спрашивайте скорее!
– Хорошо, Ольга Петровна. Помните, как-то за обедом в столовой вы сетовали на бескультурное поведение некоторых зрителей во время субботнего концерта в клубе, уходивших посреди зрелища из зала?
В глазах женщины вспыхнуло привычное любопытство и она утвердительно кивнула.
– Постарайтесь еще раз мысленно вернуться к тому вечеру… Не было ли среди уходящих наших с вами соседей, и, если – да, то когда примерно по времени они выходили?
Ольга Петровна прониклась серьезностью задачи и не спешила сразу отвечать. Она откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и немного театрально потерла виски.
– Первым, по-моему, ушел Гоша. Он сидел справа от нас и чуть впереди. Да-да! С краю от прохода… А было это после первого номера.