Страница 41 из 45
Иван Солоневич писал в эмиграции в 1953 г.: «в Германии были, а в САСШ есть и сейчас рестораны и гостиницы, спортивные кружки и университетские объединения, в которые «вход евреям запрещён». У нас это было невозможно» [И.Л. Солоневич «Народная монархия» М.: РИМИС, 2005, с.223].
У нас – это в Самодержавной России, основой идеологии которой был национализм – т.е. народность.
Как показывают воспоминания Винберга, сам Рутенберг мало считался с нуждами еврейского народа, которыми он спекулировал для видимости. В США в нём говорила обида за личные притеснения: американцы оттирали его от руководства сионистским движением, к которому он стремился.
Своеобразное отношение к еврейским массам, по сравнению с еврейской руководящей верхушкой, наблюдалось не только в США. Британия одна из первых ввела дискриминационные законы, «предотвратившие массовый въезд иностранцев (евреев) в эту страну в 1905 году» [Э. Хобсбаум «Век Империи» Ростов н/Д.: Феникс, 1999, с.60].
Та же ситуация повторилась в 1930-е. Из Англии выслали иностранцев, в том числе 70 тысяч беженцев из Германии, «преимущественно» евреев [Н. Роуз «Черчилль. Бурная жизнь» М.: АСТ, 2008, с.337].
7 февраля 1934 г. в США, в самом сильном противоречии с ведомой лицемерной пропагандой, как рассказал Додду верховный комиссар Лиги наций по делам германских беженцев, «никто не обнаруживает большого желания принять преследуемых евреев у себя» [У. Додд «Дневник посла» М.: Соцэкгиз, 1961, с.126].
Всё повторилось и в 1940-е: «адмирал Хорти в 1944 г. предложил эвакуировать венгерских евреев вне досягаемости нацистов. Британия не пожелала увеличить квоту на ввоз в Палестину, боясь нарушить хрупкое равновесие в Арабском мире. Против их перевода в саму Британию выступили чиновники и депутаты, которые утверждали, что боятся получить вспышки антисемитизма. «Что, если это так?», – возникает соблазн спросить. В любом случае создаётся сильное впечатление, что это был собственный антисемитизм депутатов» [Николай Толстой «Уничтожение евреев» // «The Spectator» (Лондон), 1981, 24 октября, с.18].
Это в то время, когда английские и американские политики в значительной степени зависели от еврейских банкиров и идеологов сионизма, подчиняясь их указаниям. Особенную покорность им проявит Черчилль, отлично понимая прямую зависимость между прислуживанием еврейским интересам и созданием репутации самого выдающегося политика.
Спустя четверть века после выдумок о погромах, наряду с вознесением до небес еврейской гениальности и полезности, А.В. Амфитеатров покинул масонские ряды, отринул модного когда-то Ренана, скорбя о православных святынях, снесённой Иверской часовне и эмигрантском равнодушии к творящемуся в СССР погрому русских. Он вошёл в организацию Братство Русской Правды, антисемитские печатные материалы которой О.В. Будницкий ошибочно отождествляет со всей деятельностью организации. Другой еврейский историк зовёт их низкопробными подпольными листками с анонимными заметками и «пещерными политическими лозунгами» [Лазарь Флейшман «В тисках провокации» М.: НЛО, 2003].
Деятель БРП Амфитеатров, сохраняя восхищение перед евреями, в рекомендуемой генералом Красновым книге вспоминал, как в 1914 г. сионисты Жаботинский и Рутенберг «вели, с поразительной энергией, пропаганду организации 40 тысячного еврейского легиона и заставили еврейский капитал осуществить её». Во время арабо-израильского конфликта 1929 г. «пролетела радиотелеграмма: „наших бьют!” – и вся еврейская диаспора ощетинилась, как миллион рассерженных дикобразов, и потребовала от Европы удовлетворения. Не просила, а именно требовала, – и Европа, оробев, извинительно шаркнула ножкой». «В Нью-Йорке первый же подписной лист еврейской колонии дал итог в 800 тысяч долларов». Евреи и в отношении 1929 г., головодурения ради, продолжают использовать выражение «погром», с чем Амфитеатров был не согласен: «как между убитыми, так между ранеными число нападавших к числу нападаемых относится почти точно, как три к четырём. Какой же это погром? Это сражение» [А.В. Амфитеатров «Стена плача и стена нерушимая» Брюссель, 1931].
Точно как в случае с так называемыми погромами в России. Британская комиссия по расследованию их причин пришла к выводу о невиновности своих властей: протестное выступление арабов вызвано массовым приездом евреев и захватом ими земель арабских крестьян.
Первый такой погром произошёл через пару лет после выпуска декларации Бальфура, в 1920 г. в Иерусалиме. Погром состоялся «в русском стиле», который точнее бы называть революционным стилем, т.е. «со всеми ужасами», только «под британскими знамёнами». Погром также не останавливался три дня, и погромщики были уверены, что «правительство с нами».
Жаботинский обвинил в погроме не собственную идею сионистского отъёма чужой земли и безумно опасную провокационную идею приезда евреев в центр неминуемого конфликта. Нет, он возложил вину на британскую администрацию. За препятствия к употреблению еврейского языка и за разрешение антисионистских маршей на улицах [Джон Генри Паттерсон «С иудеями в Палестинской кампании» СПб.: ЕУ, 2014, с.22, 197-201].
А ведь он сам заблаговременно замечал привнесение самими евреями повода для погромных действий в свой адрес: «у колонистов, кажется, развилась скверная привычка допускать грубость в отношении к арабам. Этого надо строго избегать», «никакого насилия». Культурность «всегда невольно подчиняет дикарей» [В. Жаботинский «Что делать» Екатеринослав, 1905, с.48].
И это за одно десятилетие до того, как сионисты начали насильственную вооружённую борьбу за Палестину. Когда к грубости и имущественным захватам добавляется насилие, погрома не избежать.
Вот почему в Российской Империи евреям запрещалось приобретать землю и существовала черта осёдлости – для взаимной безопасности.
Погромные последствия исполнения замыслов Жаботинского имелась возможность предугадать заранее. «Сионистский эксперимент напоминает мне историю государства Либерия», основанного в 1820 г. вернувшимися в Африку американскими неграми. «Вовлечение аборигенов в политическую жизнь шло трудно, между вновь прибывшим меньшинством и местными уроженцами царили недоверие и жестокость» [Ю.С. Аксельрод «Мой дед Лев Троцкий и его семья» М.: Центрполиграф, 2013, с.437].
Если бы сионисты согласились на Уганду или Мадагаскар, то собрание там евреев со всей Земли, по примеру Либерии, не прошло бы гладко и тоже могло закончиться гражданской войной, но планы раннего сионизма насчёт Восточной Африки не подходили для целей завоевания мирового господства, в то время как основание государства Израиль стало форпостом борьбы с исламистской цивилизацией – одной из последних оставшихся препятствий перед глобализмом. Иерусалим нужен был как центр планеты. Не зря даже на гербе СССР с изображением земного шара центр его оказывался отнюдь не в Москве, не ровно посреди СССР, а где-то в районе Израиля.
Точно как сами революционеры разжигали еврейские погромы в России в интересах свержения Монархии, «нaцистское уничтожение миллионов евреев было в целом ряде отношений исключительно выгодно сионистaм», – доказывает Вадим Кожинов в статье «Германский фюрер и «царь иудейский»», опубликованной в 2000 г., но написанной скорее в более раннее, ещё советское время.
Кожинов имел много предшественников в европейской литературе и среди ближневосточных политиков. Заместитель министра иностранных дел Египта озвучивал в начале 1960-х: Хитлер был жертвой сионистского заговора, «подтолкнувшего его к совершению преступлений, которые только помогли евреям достичь своей цели – создания государства Израиль».
Главнейшим из нацистов, кто занимался уничтожением евреев, был глава РСХА Рейнхард Гейдрих – он был полуевреем, как и заместитель Геринга Мильх. Евреем был и генерал-губернатор Польши Ганс Франк – на его территории была собрана большая часть евреев. Лидеры еврейских общин составляли для нацистов списки евреев и описание их собственности, собирали средства с депортированных, составляли перечни опустевших квартир и в итоге присваивали в распоряжение общинной администрации всё имущество, оставшееся от обречённых евреев. Они также проводили казни. «Окончательная чистка Берлина от евреев была произведена именно еврейской полицией». Еврейская администрация при получении от СС указания на число отправляемых на смерть сама определяла, кто туда войдёт. «За немногими исключениями, смертными списками ведала еврейская администрация» [Х. Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» М.: Европа, 2008, с.40, 176, 177, 180, 200].