Химера

Он лежал в земле, и его засыпали землей и дерном, а вокруг царила тишина. Я так долго ждал. Я ожидал хоть какого-то знака, который подтвердил бы: его смерть что-то у меня отняла. Но я не услышал ничего подобного.

Бернард Блэк тоже вел дневник, в котором описывал свою жизнь и работу естествоиспытателя вплоть до своего исчезновения в 1908 году. Его жена Эмма опубликовала некоторые из этих записок в книге, которую она назвала «Путешествие с американским натуралистом». Следующая запись была сделана в ту же неделю, когда умер глава семьи.

Я страдал от невыносимой боли, причиненной мне смертью отца. Глядя на Спенсера, я видел его приподнятое настроение, вызванное тем же событием. Он восторженно прыгнул в могилу отца, преследуя смерть в попытке отыскать ее укрытие.

После кончины отца, осенью 1869 года, Спенсер и Бернард переехали в Филадельфию, где перешли под опеку их дяди Захарии и тети Исадоры. Расходы на похороны оказались немалыми. Грегори откладывал деньги на погребение, но их не хватило. Захария и Исадора оплатили разницу из своих сбережений, и, судя по всему, сумма получилась внушительная. Тогда, как и сейчас, приличные похороны были очень дороги.

Правда — это очень редкое для наших эмпирических времен явление. Какое свидетельство можно привести тому, что солнечный диск одинаково ярок с обеих сторон? Я не могу этого доказать, но является ли это посему неправдой?

Перед переездом в Филадельфию Бернард закончил три курса медицинского колледжа в Бостоне, в то время как Спенсер успел отучиться только год. Оба молодых человека поступили в Филадельфийскую медицинскую академию, чтобы продолжить в ней свое обучение. В том же году Спенсер начал вести дневник.

Сентябрь 1869 года

Быть человеком — это настоящее чудо! Я начал этот отчет о моей жизни, записи об учебе и событиях, связанных с Медицинской академией Филадельфии, города, в котором я не рождался. И медицина не стала моим сознательным выбором. Это рука судьбы, Бога, мой удел или какое-то другое орудие управления человеком.

Мои родители были добрыми людьми, получившими хорошее образование; их с нами уже нет. Мать умерла, производя меня на свет, в присутствии отца, принимавшего роды. В одной руке он держал мою жизнь, а в другой — ее смерть. Он нечасто о ней говорил.

Мне не исполнилось еще и семнадцати, когда отец слег от оспы, болезни, отнявшей у него жизнь. Я уверен, что смерть отца меня глубоко опечалила. Все же я не плакал.

Он лежал в гробу, а я думал о том, что он вполне может из него встать. Он мог выйти из могилы, завернутый в какое-то тряпье неизвестными мужчинами, лица которых будут скрыты тьмой и сажей или пеплом. Его протащат по тропинке и уложат в повозку. Пройдет всего несколько секунд, прежде чем щелкнут вожжи, и лошадь увезет его прочь. Мой отец был известным и уважаемым врачом и анатомом. Он приобрел множество трупов, необходимых ему для исследовательской работы. Вполне вероятно, что он сможет еще раз послужить науке.

Когда умирает человек, он не восходит на Небеса и не низвергается в ад. Вместо этого он излечивается — освобождается от болезни и исцеляется от страданий смертности. Наше сознание, наше восприятие — это симптом нашего тела, и оно вторично по отношению к загадке нашей физической химии. И именно в этом рвении изучать биологию заключается мое обещание преуспеть в качестве естествоиспытателя медицины. Все тело — это душа, и мой нож погружается в плоть. Я клянусь всегда благоговейно относиться к тому, что делает кончик моего скальпеля.

Спенсер Блэк выделялся среди тех, с кем он учился в Медицинской академии. Как его ровесники, так и учителя понимали, что скоро он станет практикующим врачом. Необычайно серьезный и умный для своего возраста, Спенсер рано стал известен как один из самых многообещающих и сверходаренных юношей страны. Интересы Бернарда были совершенно иными: он решил сосредоточиться на естествознании, ископаемых останках, окаменелостях и истории.

Одним из самых влиятельных профессоров Спенсера был Джозеф Уоррен Денкел, шотландский иммигрант, который вначале учился в бостонском медицинском колледже, где и познакомился с отцом Спенсера, также посещавшим это учебное заведение. Позже, во время Гражданской войны, он работал военно-полевым хирургом и провел сотни ампутаций, многие из которых привели к смерти из-за инфицирования ран. В Филадельфийской медицинской академии Денкел считался харизматичным врачом, который подшучивал над коллегами и пациентами, а по вечерам предавался азартным играм и прочим шумным занятиям. Он близко сошелся со Спенсером Блэком, и они стали друзьями.

В это время в американской медицине происходили стремительные и драматические перемены, охватившие не только эту страну, но и весь мир. Врачи начинали понимать, что такое бактерии и какую роль они играют в передаче инфекций. Совершенствовались методы обеззараживания. Все чаще врачи мыли руки или погружали их в карболовую кислоту. Эта практика вытесняла старые представления о том, что засохшая кровь на руках хирурга служит своего рода санитарным барьером или что соблюдение правил гигиены не помогает избегать заражения ран во время хирургических операций. Появление анестезии привело к революционным переменам в хирургии. Она предоставляла хирургу больше времени, позволяя ему не тревожиться о страданиях пациента. Блэк радостно принимал эти усовершенствования и горел желанием предложить свои собственные идеи.

В 1869 году, который стал его первым годом в академии, Блэк начал исследовать телесные мутации, в частности физические аномалии, проявляющиеся в драматических, уникальных и даже фатальных изменениях тела. Однако обследовать людей, страдающих этими отклонениями, было нелегко. Они часто умирали в раннем возрасте, или же их было трудно разыскать, потому что их прятали от глаз общественности. Большинство ранних трудов Блэка были написаны под влиянием опыта, который он получил в музее Гросмир, расположенном в центре Филадельфии. В коллекции музея находился знаменитый своей необычностью скелет парапагус дицефалус дибрахиус (сросшихся близнецов). Девочки, которых звали Элла и Эмили, умерли при родах. Первая работа Блэка была посвящена этим несчастным созданиям. Она получила восторженные отклики, но не широкую известность. В основном считалось, что труды Блэка в меньшей степени заслуживают обсуждения, чем исследования инфекционных заболеваний или более эффективных хирургических приемов, чем достижения в области анестезии. Многие придерживались мнения, что молодой врач попусту тратит время на врожденные дефекты. Вот как выражал свое разочарование подобным положением вещей сам Блэк:

Сейчас я погружен в анатомические исследования. Денкел помогает мне в моих трудах несмотря на то, что другие профессора назвали их «ненужным и бесплодным интересом к мутациям тела». Либо он незнаком с их мнением, либо искренне увлечен моими исследованиями. Мне хочется верить в последнее.

Человеку даровано чудо жизни, и меня чрезвычайно интересуют те моменты, когда этот дар оказывается поврежден, а также причины этого. Весной мы с Денкелем опубликуем еще одну статью. Я верю в то, что она станет весьма поучительной.

В свой первый год в академии Спенсер Блэк начал серьезно заниматься иллюстрированием. Врачи довольно часто делают наброски к своим записям и открытиям, но Блэк необычайно преуспел в этом занятии. Он даже стал подрабатывать по вечерам, делая зарисовки к трудам других исследователей. Одним из таких ученых был прославленный ботаник и путешественник Жан Де Лэйн.