Все ради любви

Энджи подчеркнула слово «меню» в своем списке. Может, она и плохо разбирается в том, как управлять рестораном, зато она много походила по различным заведениям и знает, что новое меню всегда привлекает больше посетителей.

— Вы по вечерам подаете что-нибудь особенное?

— У нас каждое блюдо особенное. Это не центр Сиэтла, Энджела. Мы, местные, готовим по-своему. Папу наши блюда вполне устраивали. Да упокоит Господь его душу. — У мамы задрожал подбородок. Накаленная атмосфера в кухне слегка остыла. — Думаю, нам лучше вернуться к работе. — Она локтем пихнула Миру, и та снова принялась за тефтели.

Энджи поняла, что таким образом ей предлагают катиться отсюда. Она вернулась в пустой зал и увидела Ливви у стойки метрдотеля. Сестра разговаривала с Розой, женщиной, которая еще в семидесятых нанялась к ним работать официанткой. Энджи помахала им и поднялась наверх.

Она остановилась в дверях папиного кабинета и открыла свою душу воспоминаниям. Вот отец сидит за большим дубовым письменным столом, который он купил на аукционе в клубе «Ротари», и сосредоточенно изучает счета.

«Энджела! Входи. Я расскажу тебе о налогах».

«Но я хочу пойти в кино, папа».

«Ладно, беги. Скажи Оливии, чтобы она поднялась сюда».

Энджи вздохнула, подошла к столу и села в отцовское кресло. Пружины заскрипели под ее весом.

В течение следующих нескольких часов она просматривала бумаги и делала записи. Она снова пролистала все бухгалтерские книги, а затем занялась налоговыми карточками и рабочими записями отца. К тому моменту, когда она перевернула последнюю страницу, картина была ясна. Мама права. «Десариа» в большой беде — доход упал практически до нуля.

Энджи потерла глаза и спустилась вниз.

Было семь часов — время наплыва посетителей.

В обеденном зале было занято только два столика, за одним — доктор и миссис Петроселли, за другим — семейство Шмидт.

— В это время всегда так мало посетителей? — спросила она у Ливви, которая, стоя у входа, изучала свои накладные ногти. Красный лак украшали розовые звездочки.

— В прошлую среду у нас было три посетителя за весь вечер. Можешь записать это. Все заказали лазанью — если тебе это интересно.

— Как будто у них был выбор.

— Ну вот, началось.

— Лив, я не собираюсь критиковать. Я просто пытаюсь разобраться.

— Ты хочешь помочь? Тогда придумай, как затащить к нам людей. Или из каких денег заплатить зарплату Розе Контадори. — Она бросила взгляд на пожилую официантку, которая медленно шла между столами и несла всего лишь одну тарелку.

— Для этого придется кое-что изменить, — сказала Энджи как можно мягче.

— Например?

— Меню, рекламу, внутреннее убранство, цены. Ваши платежные документы в полнейшем беспорядке. И с системой заказов такая же история. У вас, ребята, пропадает много продуктов.

— Мы же все равно должны готовить, даже если посетители не приходят в ресторан.

— Я имею в виду…

— Что мы все делаем неправильно. — Она заговорила громче, чтобы мама могла их услышать.

— В чем дело? — тут же из кухни появилась Мария.

— Мама, Энджи провела тут полдня, и за это время она пришла к выводу, что мы ни в чем не разбираемся.

Мама мгновение переводила взгляд с одной дочери на другую, затем решительным шагом прошла в дальний угол зала и отвернулась к окну.

Ливви закатила глаза:

— О боже! Она опять советуется с папой. Если наш покойный папа посчитает, что я не права, меня выгонят.

Наконец мама вернулась к ним. Вид у нее был нерадостный.

— Папа говорит, что ты считаешь, что у нас плохое меню.

Энджи нахмурилась. Она именно так и считала, но никому об этом не говорила.

— Не плохое, мама. Просто его нужно немного изменить, чтобы оно стало хорошим.

Мама прикусила нижнюю губу, сложила на груди руки.

— Знаю, — бросила она куда-то в сторону и посмотрела на Ливви. — Папа думает, что нам надо прислушаться к Энджи. Хотя бы попервоначалу.

— Естественно, он так думает, ведь она же его принцесса. — Ливви сердито взглянула на Энджи. — Хватит с меня этой галиматьи. У меня есть молодой муж, который умоляет меня по вечерам оставаться дома и делать детей.

Удар попал в цель. Энджи даже поморщилась.

— Именно этим я и займусь. — Ливви похлопала ее по плечу. — Удачи тебе, сестренка, флаг тебе в руки. Теперь ты будешь работать по вечерам и выходным. — Она решительно вышла из ресторана.

Энджи смотрела ей вслед, пытаясь понять, что вызвало такую бурную реакцию сестры.

— Я же только сказала, что нужно внести кое-какие изменения.

— Но не в меню, — твердо заявила мама. — Людям нравится моя лазанья.

Лорен уставилась на задачу, которую ей предстояло решить.

«Человек прошел шесть миль со скоростью четыре мили в час. С какой скоростью ему придется идти в течение следующих двух с половиной часов, чтобы средняя скорость всего его пути равнялась шести милям в час?»

Ответы расплывались у нее перед глазами.

Она откинулась на спинку стула. Все, хватит. Она так устала за последний месяц, пока готовилась к выпускному тесту, что у нее теперь постоянно болит голова. Если она сейчас станет решать эту задачу, то завтра заснет на уроках и ничего хорошего не будет.

Но до теста всего две недели.

Лорен с тяжелым вздохом наклонилась над столом и взяла карандаш. В прошлом году она уже сдавала такой же тест и набрала хорошее количество баллов. В этом году она рассчитывает на отличный результат: тысяча шестьсот. Для таких, как она, имеет значение каждый балл.

К тому моменту, когда таймер на плите писком обозначил один прошедший час, Лорен успела сделать еще пять страниц теста. Числа, слова, геометрические формулы носились у нее в голове, как огромные космические корабли из «Звездных войн», и сталкивались друг с другом.

Лорен отправилась на кухню, чтобы поужинать, прежде чем идти на работу. Перед ней был выбор: съесть либо миску хлопьев с изюмом, либо яблоко с арахисовым маслом. Она предпочла яблоко. Поев, она надела черные брюки и розовый свитер плотной вязки, хотя знала, что под рабочим халатом с надписью «Райт Эйд» свитер виден не будет. Прихватив свой рюкзак на тот случай, если удастся в обеденный перерыв выкроить время и закончить домашнюю работу по тригонометрии, она выбежала из квартиры.

Лорен уже успела спуститься вниз и была у входной двери, когда позади раздалось:

— Лорен!

«Черт!» Она остановилась и повернулась.

Миссис Мок стояла в дверях своей квартиры. Ее брови были сдвинуты, а уголки рта устало опущены. Морщины на лбу казались нарисованными.

— Я жду квартплату.

— Я знаю. — Лорен стоило большого труда произнести эти слова ровным голосом.

Миссис Мок сделала несколько шагов в ее сторону.

— Мне очень жаль, Лорен. Мне действительно очень жаль, но я должна получить с вас квартплату. Иначе под угрозой окажется моя работа.

Лорен смягчилась. Придется попросить у начальника аванс. Ей ужасно не хотелось делать это.

— Знаю. Я передам маме.

— Пожалуйста, передай.

Она шагнула в дверной проем и услышала слова миссис Мок:

— Лорен, ты хорошая девочка. — Управляющая говорила это каждый раз, когда требовала деньги.

Лорен нечего было ответить на это, поэтому она не остановилась и вышла в дождливую иссиня-черную ночь.

Чтобы добраться до круглосуточной аптеки «Райт Эйд», ей пришлось дважды пересаживаться на другие маршруты автобуса. Хотя она и не опаздывала, она все равно торопилась. Несколько дополнительных минут в рабочем листке никогда не повредят.

— Эй, Лорен. — Это была Салли Поночек, фармацевт. Как всегда, она щурилась. — Мистер Лэндерс хочет тебя видеть.

— Хорошо. Спасибо. — Она прошла в комнату для сотрудников, бросила свои вещи и поднялась наверх в крохотный, заваленный медикаментами кабинет начальника. По дороге она репетировала, как скажет: «Я работаю здесь почти год. Я работаю по всем праздникам, вы же знаете. В этом году я буду работать на День благодарения и на Рождество. Есть ли у вас возможность выплатить мне авансом зарплату за эту неделю?»