Обманка

Как бы то ни было, на данный момент насчитывалось порядка пятидесяти попыток свергнуть Эйлэнну, из них десять — почти удачные: Владык успешно мочили в сортире, но затем узурпаторы бесследно исчезали, а через некоторое время объявлялся очередной наследник.

В этот раз все вышло несколько сложнее. Диллиан клялся и божился, что наследников наделать еще не успел, а братьев или сестер не подарили родители, — то есть проклятие вполне могло и не сбыться… но в тот момент, когда Серый Сокол вонзил в спящего Владыку меч, в его покои вошла Паучиха — так прозвали добрые служанки и горничные свою не менее добрую и миролюбивую начальницу.

Девица разбила о голову убийцы первую попавшуюся вазу, и, добив бессознательного вражину, воскресила Диллиана, отдав за него свою жизнь.

— Вот так просто?

Мы успели отъехать на порядочное расстояние от города, углубившись в окружающий его со всех сторон лес; блеклый солнечный свет осторожно крался меж темной листвы, рисуя на дороге нечеткие наброски будущих дождливых кру-жев.

— Отчего просто-то? — мрачно поинтересовался Владыка. — Она-то мертва! Просто добровольно умерла, чтобы я жил…

— То есть?

— Меня действительно убили, — отозвался Диллиан, отчего-то нервно пригладив левую половину груди, словно баюкал застарелую рану. — А когда кого-то убивают, в Аду должна добавиться еще одна душа. Но чья она, как правило, никто не смотрит, и можно воскресить недавнего мертвеца, умерев за него…

Его объяснения прервал чудовищный грохот откуда-то сбоку.

Из подлеска выскочило нечто четвероногое, в панике заорало в нашу сторону и рвануло вперед, чтобы скрыться в кустах; следом, подняв бешеный гвалт, с крон ближайших сорвалась стая темно-зеленых пичуг, а потом поперек дороги, шелестя листвой и протестующее похрустывая ломающимися ветками, с грохотом упало здоровенное дерево, напоминающее клен-переросток. У основания ствол будто перекусили — оборванная древесина, капающий сок.

— Бобры-мутанты? — предположила я, бодро давая задний ход.

— Бобры? — удивленно обернулся Диллиан. — Вы тилров так называете?

— Нет, бобры короны не тырят. И королей у них нет, — призналась я и истерично расхохоталась.

Да что за место такое дурацкое?! То балдахином кровати чуть не придавило, то едва не пристрелили — и ведь до сих пор не знаю, кто! — а теперь еще и деревья поперек дороги падают. А что, если бы я пролетела немного дальше?..

Грохот приближался; из придорожных кустов сорвалась еще одна щебечущая стайка, и свет перегородила основательная махина, по форме больше всего похожая на помесь краба с деревянной бочкой.

— Здорово! — пискляво проговорила махина, остановившись. — Ди, А Эри разве не удрала?

— Я ей удеру, — ответствовал Владыка, сияющее улыбаясь.

— Это и есть тилр? — на всякий случай шепотом уточнила я, наклонившись к Диллиану.

Темно-серая махина с корпусом бочкой высотой метра в три и верхними лапами в форме крабьих клешней, которыми, похоже, и перекусили ствол, с подземным народом ассоциаций не вызывала никаких. Это ж какие им туннели рыть приходится, чтобы там жить?

— Не совсем, — ухмыльнулся Владыка, подтвердив мои сомнения. — Это лесоповалочная машина.

— Аа… а сам тилр тогда как выглядит? — жадно поинтересовалась я. Неужели что-то наподобие гномов? Если они хорошо разбираются в механизмах, то наверняка смогут соорудить ракету, чтобы вернуть меня домой!

Избавив Его Величество от необходимости описывать, из бочко-крабовой махины, откинув округлый люк, который я вначале приняла за голову, вылезло зеленовато-коричневое существо, сплошь состоящее из острых углов. Узкие, угловатые плечи и тоненькие лапки отлично гармонировали с треугольной мордочкой; заостренные вытянутые уши, по всей видимости, могли преспокойно выписать полный круг, а острый нос активно подергивался, едва не задевая острого же подбородка.

Тилр вытянул вперед голову, глядя на меня и прицельно принюхиваясь.

— Это не Эри, — обличающее заявил он. — Хоть и похожа. Так она все-таки удрала?

— Я ее сам отправил, — твердо сказал Диллиан, как-то странно посерев. — Так что… потом об этом. Где сейчас ваша колония? Мне позарез надо к Эсеро.

Существо разразилось скрипучим смехом и юркнуло обратно в машину. Здоровенная махина подхватила «клешней» срубленное дерево, закинула его на плечо и как ни в чем ни бывало потопала впереди нас, не опускаясь до объяснений.

— За ним, — недовольно буркнул Владыка, видимо, уже жалея об отсутствии шлема, за которым можно спрятать лицо.

Черт, а ведь ему и впрямь не хватает Эри, поняла я, стараясь задавить потянувшиеся откуда-то из темноты подсознания щупальца черной зависти. Эта взбалмошная дуреха, не способная оценить собственные возможности, ему и правда очень нужна… так, как я никогда не буду нужна тому самому дорогому человеку, что остался на другой планете — и с другой женщиной.

Недолгий путь до колонии проделали молча. Каждому из нас было о чем молчать.

Где-то через полкилометра махина свернула с основной дороги, с ужасающим треском и грохотом проложив нам тропу в лесной чаще, и вывела нас к небольшой полянке, окруженной лучами сваленных деревьев. Посреди нее красовалась самая обыкновенная печная труба.

Машина свалила дерево на окраине полянки и, не оборачиваясь, прыгнула в трубу.

— Ну ничего себе Дедушка Мороз, — пробормотала я, беспомощно оглядываясь на поотставшего Диллиана.

— Прыгай, — велел Владыка, слезая со своего транспортного средства. Я последовала его примеру, но, заглянув в темную утробу трубы, первой прыгать наотрез отказалась — куда я приземлюсь, не было даже видно.

— Да все в порядке будет, — пообещал Диллиан, подталкивая меня ко «входу».

— Тогда почему сам первый не прыгнешь? — огрызнулась я, подпихнув вперед его.

— Потому что ты тогда предпочтешь подождать меня на полянке, — хмыкнул Владыка, махом раскрыв все мои намерения, и, уже не церемонясь, подхватил меня и поставил на край. — Вперед. Это на водные горки похоже.

— Я больше ледяные люблю, — честно призналась я, свесив вниз ноги и с опаской глядя на темному под ними. Но потрусить всласть мне не дали — коварный король Хеллы бесцеремонно толкнул меня в спину, заставив с оглушительным визгом сва-литься в трубу.

Уже летя вниз, я сжалась в комочек, не переставая верещать, и зажмурилась, хотя о моих перемещениях в пространстве и так можно было судить больше по возмущениям вестибулярного аппарата, нежели по изменяющимся горизонтам — темень царила непроглядная. Поворот, еще поворот — и вдруг свободное падение, ни с того ни с сего притормаживаю — под ногами и спиной снова какая-то поверх-ность, скатываюсь, как с горки, опять поворот, голова кружится, желудок подскочил к горлу — снова падаю!

И вот это падение уже почему-то не прекращалось.

Наконец замолчав, я открыла глаза. И снова заорала.

Потому что падать мне еще оставалось метров десять, а внизу не наблюдалось ничего, кроме деревянного пола. И пол этот неотвратимо приближался.

Я беспомощно замахала руками, будто у меня были шансы взлететь, потом просто раскинула их в стороны, зачем-то повернула голову в сторону, словно удар щекой после падения с такой высоты принципиально отличался бы от удара лбом, и зажмурилась.

Умирать мне решительно не хотелось, но вот времени хорошенько об этом подумать явно не хватало — воздух, слабо сопротивляясь, бил в подставленную щеку и ладони, а неумолимая сила тяготения влекла меня если не к верной смерти, то, по крайней мере, к выбитым зубам — точно.

Однако падение внезапно прекратилось — в тот момент, замерев в десятке сантиметров от пола и истерично косясь вниз, не поворачивая головы, я не к месту вспомнила, что перед глазами всенепременно должна была промелькнуть вся жизнь. Но — быть может, мне особо нечего вспоминать, а может, воспоминания просто сочли перебором посещать и без того набитый паническими мыслями мозг. И я окончательно плюхнулась на пол, ничего толком не припомнив, все в той же нелепой позе — руки в стороны, голова повернута набок, щеку саднит, а колени, похоже, разбиты в кровь; нервный смех, невольно вырывающийся из горла, грозил перейти во всхлипывания, и я поспешно поднялась, отходя от места приземления.