Переводы

Было совершенно очевидно, что чудовищу огни не понравились. Когда луч главного прожектора ударил его по глазам, оно несколько раз мигнуло, и Лэкленд отчетливо видел, как сужаются громадные зрачки; затем с пронзительным шипением, которое было подхвачено и передано в кабину приемником на крыше, оно проковыляло на несколько футов вперед и нанесло удар.

Лэкленд и не подозревал, что чудовище так близко, — вернее, он не подозревал, что оно может вытянуть шею так далеко. Неимоверно длинная шея рванулась вперед, выбросив слегка свернутую набок массивную голову. Один из колоссальных клыков с лязгом ударил по обшивке машины, и главный прожектор погас. Животное издало еще более пронзительное шипение; Лэкленд понял, что ток, питавший прожектор, замкнулся на металл через голову чудовища. Но раздумывать было некогда. Он торопливо выключил огни и подал машину назад. Страшно было представить себе, что будет, если клыки с такой же силой ударят по иллюминаторам кабины. Теперь поле боя освещали только фары, встроенные в броню внизу спереди. Ободренное отступлением Лэкленда, животное снова качнулось вперед и снова ударило, целясь в одну из фар. Боясь остаться в кромешной тьме, землянин не решался выключить фары и отчаянно воззвал по радио:

— Где же ты там со своими сетями, Барл? Если ты не вступишь немедленно, я открываю огонь, и наплевать мне на твое мясо. Только держись подальше: эта тварь совсем рядом со мной, я не могу применять на таком расстоянии фугасные снаряды и буду стрелять термитными…

— Сети не готовы, — отозвался Барленнан. — Отведи его еще немного назад, чтобы оно было с подветренной стороны корабля, тогда мы управимся с ним другим способом!

— Будет сделано…

Лэкленд не знал, что это за другой способ, и немного сомневался в его действенности; но просьба капитана продолжать отступление вполне его устраивала. Ему ни на секунду не пришло в голову, что оружие Барленнана может повредить танк; откровенно говоря, это не пришло в голову и самому Барленнану. Серией поспешных коротких отходов Лэкленду удалось увернуться от страшных клыков; ума у чудовища явно не хватало на то, чтобы примениться к этой тактике. Между тем двух-трех минут этой игры в пятнашки Барленнану вполне хватило.

Он не сидел сложа руки. На подветренных плотиках «Бри», обращенных в сторону танка и животного, были установлены четыре устройства, напоминающие кузнечные мехи, над соплами которых высились ворончатые бункеры. У каждой установки находилось по два моряка; по сигналу капитана они изо всех сил принялись качать мехи. Одновременно моряки, приставленные к бункерам, открыли заслонки, и струи какой-то легчайшей пыли влились в струи газа, вырывающиеся из сопел мехов. Подхваченная ветром, пыль поплыла в сторону сражающихся. В ночной темноте трудно было уследить за ее движением, но Барленнан хорошо разбирался в ветрах. Через несколько секунд он выкрикнул новый приказ.

Моряки, орудующие возле установок, сделали какое-то движение возле сопел мехов. В то же мгновение во тьме развернулось ревущее полотнище пламени и, увлекаемое ветром, двинулось к полю боя. Команда корабля заранее укрылась под брезентами; даже «пушкари» были защищены полосами ткани, которыми были оснащены установки; но растительность, проросшая сквозь снег, была слишком низкой и редкой, чтобы преградить дорогу огню. Лэкленд, бормоча слова, которым он никогда не обучал Барленнана, дал полный задний ход, чтобы вывести машину из бушующего пламени; он только молился, чтобы в иллюминаторах не расплавился кварц. Его противник тоже попытался спастись, но ума на это ему явно не хватило, и он просто заметался из стороны в сторону. Через несколько секунд пламя потухло, оставив после себя облако густого белого дыма, переливающегося в лучах фар; но либо хватило и этих нескольких секунд, либо дым тоже был смертоносен — рывки и движения животного на глазах становились все более беспорядочными. Ноги переступали все неувереннее и медленнее, они уже не в силах были поддерживать громаду туловища, и наконец чудище споткнулось и повалилось набок. Некоторое время ноги его еще отчаянно дергались, длинная шея судорожно вытягивалась и сокращалась, голова с обнаженными клыками то взвивалась в воздух, то билась о грунт. К восходу солнца у животного лишь иногда подергивались ноги и конвульсивно двигалась голова, но вскоре и это прекратилось. Команда «Бри» ринулась с корабля и по темной проталине, где снег выкипел, обнажив грунт, устремилась за свежим мясом. Смертоносное белое облако, постепенно оседая, медленно уплывало в сторону. Лэкленд с изумлением обнаружил, что оно оставляет за собой на снегу налет черной пыли.

— Барл, что это за вещество вы используете для создания такого пламени? И как ты не подумал, что у меня могли полопаться окна в танке?

Капитан, который остался на борту и был возле одного из радиоаппаратов, немедленно откликнулся:

— Прости, Чарлз, я ведь не знал, из чего сделаны твои окна, да мне и в голову прийти не могло, что наш огневой бой может повредить твоей великолепной машине. Впредь я буду более осторожен. А что касается горючего вещества, так это просто пыль, которую мы добываем из некоторых растений. Оно содержится там в виде крупных кристаллов, и эти кристаллы нам приходится измельчать с большой осторожностью и в полной темноте…

Лэкленд медленно кивнул, раздумывая над этим сообщением. Химию он знал слабо, но вполне достаточно, чтобы догадаться о природе этого горючего. В водороде возгорается на свету, после сгорания оставляет белое облако, черные пятна на снегу. Все ясно. При низких температурах Месклина хлор может существовать только в твердом состоянии; он жадно соединяется с водородом; облако пыли хлористого водорода белого цвета; метановый снег от жара стаял и обнажил грунт, и газообразный метан тоже отдал свой водород этому ненасытному элементу, а выпавший углерод остался на снегу в виде черных пятен. Занятные растения есть на этой планете! Нужно будет послать на Турей еще одно сообщение… нет, пожалуй, прибережем его до случая, когда придется опять побеспокоить Ростена.

— Право, мне очень жаль, что так получилось, — продолжал Барленнан. Водимо, он все еще чувствовал себя виноватым. — Давай теперь предоставим тебе расправляться с этими тварями при помощи твоей пушки. Или ты научишь нас стрелять из нее. Она ведь специально сконструирована для использования на Месклине, как и радиоаппараты?

Капитан подумал было, что заходит в своем любопытстве слишком далеко, но решил, что дело того стоит. Он не видел, как улыбнулся Лэкленд, а если бы и увидел, то не понял бы — почему.

— Нет, пушка самая обычная, Барл. Ее не приспосабливали для этой планеты. Здесь она действует достаточно хорошо, но я боюсь, что в твоих краях от нее будет мало толку. — Он взял логарифмическую линейку, что-то подсчитал. — Вот, — сказал он. — На вашем полюсе дальность стрельбы из этой штуки не превысит ста пятидесяти футов.

Барленнан разочарованно промолчал. Следующие несколько дней были затрачены на разделку чудовищной туши. Лэкленд забрал себе череп — на случай, если придется опять ублажать Ростена, после чего поход возобновился.

Милю за милей, день за днем танк с волокушей на буксире продвигался вперед. Они видели еще несколько городов камнеметателей; дважды останавливались, чтобы взять продовольствие для Лэкленда, оставленное ракетой на маршруте; довольно часто они встречались с крупными животными — некоторые походили на чудовище, поверженное «огневым боем» Барленнана, другие отличались от него как размерами, так и внешним видом. Два раза команда выходила с сетями на гигантских травоядных и пополняла запасы свежего мяса, и это зрелище вызывало у Лэкленда чувство восхищения. Ибо разница в размерах между дичью и охотниками была здесь гораздо разительнее, нежели между земными слонами и охотившимися на них африканскими пигмеями.

Со временем местность становилась все более неровной, и река, вдоль которой они шли вот уже сотни миль, сузилась, а затем распалась на множество нешироких потоков. Через два из них переправиться было довольно трудно, и для этого месклиниты вынуждены были стащить «Бри» с волокуши и пустить вплавь на конце буксирного каната, в то время как танк с волокушей переправился прямо по дну.