Лукреция Борджа

В середине сентября Лукреция несколько ободрилась. Франциск I только что одержал блестящую победу при Мариньяне над миланским герцогом Максимилианом Сфорца. «Битва гигантов», развернувшаяся 14 и 15 сентября, открыла королю Франции двери в Италию. Хотя Альфонсо не участвовал в сражении, молодой государь не забыл ни о своих друзьях, ни о том, что Лев X имел виды на Феррару. Поэтому, когда три месяца спустя глава Церкви принимал победителя, последний напомнил ему, что Феррарское герцогство находится под его защитой, и добился возвращения Модены и Реджо. Этот понтифик не любил французов, ведь Людовик XII взял его в плен в Равенне, привез в Милан и отправил бы во Францию, если бы будущему папе не удалось сбежать. Д'Эсте, будучи союзниками с «варварами», никогда не смогли бы добиться его милости.

Теперь Феррара была в безопасности, и, словно в дополнение к этому, к Лукреции приходит слава. В том же 1515 году был опубликован «Неистовый Роланд», который благодаря Ариосто обессмертил герцогиню. В Пантеоне, воздвигнутом для восьми самых знаменитых женщин своего времени, куда попадает рыцарь Ринальдо, Ариосто оставляет первое место Лукреции Борджа, а второе — Изабелле Мантуанской. Этот мечтатель, ставший чиновником по воле Альфонсо д'Эсте, своего дальнего родственника, бежал от действительности, делая фантастические переводы Плавта и Теренция. Начиная с 1507 года его считают «одним из наиболее знаменитых своими знаниями людей, какого только можно встретить в Италии». Он перешел на службу к Ипполито, поскольку его положение было ему не по душе, и если кардинал и держал его при себе, то скорее из желания оправдать свою репутацию мецената, чем из уважения к писателю. Эркуле Строцци, который когда-то был его другом, описывал «его большие глаза, полные мечтательности, грусти и доброты».

Поддержка, которую Ариосто оказал герцогу д'Эсте во время интердикта, наложенного Юлием II на Феррару, вызвала у Лукреции чувство благодарности. Кроме того, поэт и его государыня обнаружили сходство между собой, поскольку оба многое пережили, оба познали любовь и страдание. Она постоянно оказывала ему всяческие знаки внимания, что помогало ему переносить спесь Ипполито, который, прочитав «Неистового Роланда», воскликнул: «Мессир Лодовико, откуда вы набрали столько глупостей?» Поклонник поэта президент де Бросс скажет три века спустя: «Ариосто для меня — источник вечного наслаждения. Чем больше я его читаю, тем больше он мне нравится, ради него одного стоит выучить итальянский, чтобы читать его творения».

Когда Тициан прибыл в Феррару 13 февраля 1516 года, Лукреция была к нему очень внимательна. Разместив его в Кастель Веккьо вместе с двумя его спутниками, герцогиня, как можно прочесть в расходных книгах двора, следила за тем, чтобы они не испытывали недостатка в свечах и чтобы специально выделенные для этого слуги поддерживали огонь. Она попросила венецианского мэтра расписать герцогский дворец. Он нарисовал там горы Кадоро, своей родины, изобразив человека на фоне пейзажа в ультрамариновых тонах, сияние которым придавала ляпис-лазурь. Затем Альфонсо предложил Тициану проиллюстрировать произведение Филострата Лемносского, написанное в III веке нашей эры. Два сюжета привлекли внимание художника: «Вакханалия» и «Празднество Венеры». По возвращении в Венецию он отправил наброски в Феррару, сопроводив их следующим посланием: «Я полностью к вашим услугам, в случае если какой-либо из рисунков вас не удовлетворит, я готов прислать вам другие, поскольку я отдал тело и душу Вашим Сиятельствам. Нет такого удовольствия, какое я счел бы большим, чем быть достойным того, чтобы служить вам всегда и повсюду»1.

Двумя годами позже «Празднество Венеры» было закончено, к большому удовольствию заказчиков, изумленных верностью художника тексту Филострата: множество амуров толпятся вокруг Венеры, охраняемой двумя нимфами. В следующем году Джакомо Тебальди, посол Феррары в Светлейшей республике, сообщил своему господину, что Тициан прибывает из Венеции на корабле вместе с «Вакханалией», предназначенной для camerino (кабинета государя). Это произведение представляет прибытие Диониса на остров Андрос, где его ожидают, хмелея, жители острова. Д'Эсте пришли в такой восторг, что заказали художнику и другие произведения, в частности ныне находящуюся в Прадо картину «Богоматерь с младенцем, святой Доротеей и святым Антонием». Лукреция позировала для образа святой, также она была изображена (шестой персонаж слева) на полотне «Пир богов» Беллини, которое Тициан закончил после смерти художника2.

Родоканаки отмечает, что манера Тициана изменилась после его пребывания в Ферраре. Его аллегория «Любовь земная и небесная», подсказанная поэзией Бембо, прямо восхваляет Лукрецию, дважды его вдохновившую. Справа «amor celestis»[55], чуждая земному тщеславию, держит в руке светоч, зажженный божественной любовью. Светловолосая Венера слева, богато одетая, с украшением на поясе, с цветами на коленях, символизирует любовь земную.

Будучи просвещенной правительницей, Лукреция основала музей древностей, после чего попросила Марио Эквиколу сочинить историю, чтобы ее сюжет лег в основу росписей замков Бельригуардо и Бельфьоре и вдохновил самых лучших художников, таких, как Досси. Друг Ариосто выполнил для кафедрального собора в Ферраре и церкви Святого Франциска эскизы гобеленов, изображающие великие деяния государей. Его товарищ Бенвенуто Гарафоло, на два года его младше, в свою очередь писал полотна на религиозные и мифологические сюжеты при помощи своего ученика Джироламо Карпи. Лоренцо Коста, старше их лет на двадцать, работал по закрашенной поверхности под руководством Франческо Косса, большого мастера, создавшего грандиозные эзотерические росписи в любимом жилище Борсо д'Эсте в Скифанойе, где можно до сих пор любоваться «Триумфом Венеры»: чуть поодаль от богини, расположившейся на переднем плане в окружении кроликов, можно видеть восемь музыкантов с их очаровательными спутницами, готовых бросить флейты и виолы, чтобы предаться любовным утехам.

Несмотря на слабое здоровье, Лукреция родила 4 июля 1515 года Элеонору и 1 ноября следующего года — Франческо, получившего титул маркиза Масса Ломбарда. Герцог д'Эсте был доволен: теперь у него было четыре законных наследника.

Отныне все внимание герцогини д'Эсте было сосредоточено на ее детях, на их образовании, на выборе наставников и воспитателей. Частые беременности ослабили ее, и маркиз Мантуанский, отправивший ей послание с пожеланиями выздоровления, получил следующий благочестивый ответ, не лишенный, однако, доли озорства:

Я искренне желаю того, чтобы вы вступили на путь службы Господу и святому Франциску, как это делаю я. Возможно, вы посмеетесь надо мною и моими проповедями, причиною всему — сестра Лаура, которая наперекор всему свету хочет, чтобы я стала проповедницей и мученицей… Слишком земные слова, кои вы употребляете, по-рыцарски служа мне, меня удручают, ибо не кажутся мне уместными, когда речь идет об отношениях брата и сестры3.

Единственное родство, которое могло связать ее с Франческо, было родство духовное. Бембо в «Азоланских беседах» писал: «Истинная любовь ищет не ту красоту, что видима и телесна, а красоту божественную», а в «Придворном» мы находим хвалебную песнь Бембо, посвященную герцогине:

О пресвятая Любовь, кто из смертных сможет достойно воспеть тебя? Ты бесконечно прекрасна, бесконечно добра, бесконечно мудра, ты ведешь свое начало от союза доброты и божественной мудрости, ты пребываешь в ней и через нее возвращаешься к ней, словно завершая круг. Ты, нежнейшей нитью связующая весь мир, средоточие небесного и земного, ты — начало и конец всякого добра…

Прими наши души, сожги их в огне, что пожирает всякое уродство, и пусть, освободившись от самих себя, мы найдем свое воплощение в том, кого любим, чтобы затем, придя на пиршество ангелов и вкусив там нектара и амброзии, мы достигли лучезарной и животворящей смерти, словно патриархи древности, чьи души наконец соединились с Господом.

55

Небесная любовь (лат.).