Страница 101 из 112
Спустя несколько минут Вариинга и Гатуирия остановились на обочине, обомлев от открывшегося их глазам зрелища: длинная процессия мужчин, женщин и детей извивалась по дороге в направлении пещеры Ребятня бежала рядом с колонной, пританцовывая и подпевая взрослым.
— Сколько народу! — изумился Гатуирия.
— Такое впечатление, будто Мутури поднял всех жителей Нжеруки! — откликнулась Вариинга.
— Вряд ли нам удастся отыскать в этой толпе Мутури.
— Будем надеяться, что он сам заметит нас и подойдет, — сказала Вариинга.
— Даже если мы предупредим его о полиции, это ничего не изменит, — вздохнул Гатуирия.
— Почему?
— Потому что эту толпу невозможно повернуть назад.
Так они и стояли на обочине, а колонна двигалась мимо них. Демонстранты пели, свистели в дудки и рожки, аккомпанируя песне. И шагали стройно, в такт музыке. Большинство были в лохмотьях, на босу ногу, лишь небольшая группа выделялась вполне приличной одеждой: свежевыстиранные рубашки, пиджаки, брюки.
Вариинга вдруг почувствовала, что у нее сейчас остановится сердце. Она отказывалась верить своим глазам. Должно быть, это снова сон — без начала и конца.
— Смотри! Смотри! — закричала она Гатуирии. — Вон он!
— Кто? Кто там? — поспешно отозвался молодой человек. — Мутури?
— Тот самый человек, я тебе о нем рассказывала! — нараспев произнесла Вариинга. — Он вручил мне фальшивое приглашение на автобусной остановке "Кока"! Вон, видишь!
— Где?
— Да вон, среди тех, кто одет получше. Бородка клинышком.
— Погоди, я же его знаю! — воскликнул Гатуирия.
— Кто он? — спросила Вариинга.
— Студент университета.
— Студент?
— Ну да. Председатель Ассоциации студентов Илморогского университета.
— Как же он оказался среди демонстрантов? — спросила Вариинга.
— Должно быть, свой, — ответил Гатуирия.
— Значит, прав все-таки Мвирери ва Мукираи: фальшивые приглашения, окрестившие конкурс балом Сатаны, — дело рук студентов!
Открыв сумочку, она достала обе пригласительные карточки — ту, что ей дал студент, и вторую, полученную от Мвирери, — сличила их, будто впервые увидала, и снова спрятала в сумочку.
— Теперь и я знаю, кто подбросил фальшивое приглашение в мой почтовый ящик! — сказал Гатуирия.
Демонстранты несли плакаты, на которых было написано: "Мы отвергаем грабеж!", "Наша бедность — их богатство", "Вор и колдун — близнецы! Эксплуатация — их мать!", "Рабочие! Разворошим осиное гнездо грабителей!", "Пот и кровь рабочих — их единственное достояние!" Те, кто не нёс плакатов, держали наперевес палки, словно ружья.
— Да это настоящая армия! — воскликнул Гатуирия.
— Армия рабочих! — уточнила Вариинга.
— И крестьян, мелких торговцев, студентов…
— …возглавляемых рабочими… — опять уточнила Вариинга.
— Они идут на битву! — добавил Гатуирия.
Вариинга рассмеялась, ей живо представилось сражение между рабочими и шайкой воров.
Вот уже почти вся колонна прошла мимо.
— А может, Мутури и нет среди них? — высказала предположение Вариинга.
В этот самый момент, словно бы услышав ее, Мутури отделился от демонстрантов и подошел к Вариинге и Гатуирии. Он заговорил быстро, без пауз, будто словесный поток прорвал плотину и вышел из берегов.
— Рано вы уезжаете, борьба только начинается! Не увидите редкостного зрелища — как мы будем выкуривать эксплуататоров из их логова. Народ шагает твердо и гордо, люди услышали нас и отозвались на призыв! Оказалось, что рабочие Илморога уже вполне созрели. Мне оставалось лишь подтолкнуть их немного, Видите вон тех людей? Это илморогские школьники и студенты университета. Просто замечательно! Будущие поколения будут славить этот день с крыш, с верхушек деревьев и горных пиков: от горы Кения до горы Элгон, от Элгона до Килиманджаро, от холмов Нгон до Ньяндаарвы. Я, Мутури ва Кахония Майтхори, застал студентов и рабочих в тот момент, когда они уже строились в шеренги, призывая всех жителей Нжеруки присоединиться к ним и выступить против местных воров и их заморских друзей. Я изложил собранные мною факты. Мы обошли всю Нжеруку, каждый уголок. Когда люди узнавали, что я своими ушами слышал похвальбы разбойников и воров, они брали колья и присоединялись к нам, подхватывали наши песни. Что еще вам сказать? Трубите в трубы, воспойте этот великий день. Идемте же, порадуемся вместе. Образованные молодые кенийцы услышали зов народа! Они открыли глаза и увидели свет, исходящий от великого единства рабочих и крестьян! А где Вангари?
— Мы пошли тебе навстречу! — обрадовался возможности вставить словцо Гатуирия.
— Зачем? Где все-таки Вангари?
— Ее схватила полиция, — вздохнула Вариинга.
— Она арестована?
— Да, за распространение подстрекательских слухов, посягательство на мир и стабильность в стране! — ответил Гатуирия.
— Где это случилось? В пещере?
Вариинга кивнула.
— Ну конечно, — с болью и горечью заговорил Мутури, — закон и силы правопорядка на стороне тех, кто грабит рабочих, отбирает у крестьян землю и продукты их труда. Мир, порядок и стабильность, которые защищают броневики, — это мир и стабильность богачей, вырывающих последний кусок у бедняка. Они защищают обжор от гнева алчущих и жаждущих. Вы видели когда-нибудь, чтобы армия и полиция нападала на предпринимателей, отказывающихся увеличить заработную плату рабочим? Иное дело, когда бастуют трудящиеся. И еще смеют рассуждать о насилии! Кто сеет семена гнева в нашей стране? Я хотел, чтобы Вангари сама в этом убедилась, чтобы исчезли ее сомнения, чтобы она наконец спросила себя: "Да разве доводилось мне видеть, как полицейские усмиряют богачей?"
— Послушай, — нетерпеливо перебил его Гатуирия, — и тебя могут арестовать. Шеф илморогской полиции там, в пещере.
— Вы пришли нас предупредить! — медленно произнес Мутури, тронутый их сочувствием. — Ваш порыв меня радует. Мы знакомы недавно, и вы пришли спасти меня. Но я не побегу. Мы не побежим. Нам, рабочим, отступать некуда. Я уверен, что грабеж будет царить в этой стране до тех пор, пока народ будет бояться ружей и дубинок. Мы должны побороть страх, а для этого есть лишь одно средство: крепкая организация, единство рабочих, крестьян и всех тех, чьи глаза открыты, чьи уши слышат. Эти отважные студенты подают пример всем образованным людям. Друзья, и ваше место — в наших рядах. Пусть послужит ваша ученость народу, не отворачивайтесь от масс. Вот единственно верный путь!
Сказав это, Мутури оставил Гатуирию и Вариингу и бегом вернулся в колонну демонстрантов.
Вариинга и Гатуирия переглянулись. Обоих разбередил призыв Мутури.
Совсем недавно, когда они в Нжеруке ели мясо, запивая его пивом, им и в голову не пришло бы, что они могут присоединиться к оборванным, босоногим рабочим, решившим атаковать пещеру. Но теперь голос рабочего призывал их сделать выбор: кому послужат их знания?
Еще недавно, даже испытывая тошноту от речей в пещере, они были склонны взирать на все это, как на нечто не относящееся к их собственной жизни. Но теперь голос рабочего взывал к ним: никто не может идти сразу двумя дорогами!
Еще недавно они считали себя лишь зрителями, наблюдавшими за танцорами. Но теперь голос рабочего звал их выйти в круг, а не стоять с краю. Весь народ пускался теперь в пляс!
"Мы интеллигенты, — рассуждал про себя Гатуирия, — а они рабочие. Так на чьей же мы стороне? На стороне производителей или паразитов? На стороне тружеников или эксплуататоров? Или, подобно гиене, мы пытаемся ухватить и тут и там?"