Флобер

Гюстав также хлопочет за Ги де Мопассана. Он обращается к министру просвещения Агенору Барду, знакомому еще со времен салонного чтения «Саламбо». Писатель просит найти для Ги более перспективное место, чем то, которое он занимает в Морском министерстве. В каком-то смысле Барду для Флобера — троянский конь в республиканской партии. Этот государственный деятель и по совместительству поэт является скорее хорошим знакомым Гюстава, но никак не самым близким другом. Франция обязана ему за разработку закона о начальном образовании, который в итоге был представлен Жюлем Ферри[361]. Гюстав хлопочет не только за Мопассана. Он также просит Барду оказать содействие в награждении Эмиля Золя орденом Почетного легиона, поскольку тот мечтает получить его, чтобы хоть немного оградить себя от нападок… Вдобавок Гюставу хочется, чтобы Барду помог ему поставить «Замок сердец», а также получить государственный заказ на картины его племянницы. Похоже, что это оказалось слишком много для одного человека, и большинство просьб так и не было выполнено. Флобер с досады называет Барду не способным ни на что никудышным человеком, «слабаком»[362] и даже простофилей[363]. Тем не менее уже на следующий год Барду берет Мопассана на службу в Министерство просвещения, где он будет заниматься вопросами, связанными с культурой и искусством…

Наблюдая за тем, как Гюстав с головой окунается в работу над сложным романом «Бувар и Пекюше», друзья писателя выражают крайнее беспокойство и предсказывают новый провал. Историк и литературный критик Ипполит Тэн[364], с которым пути Флобера часто пересекались то у принцессы Матильды, то на обедах у Маньи, делится своими опасениями с Тургеневым. «У меня складывается впечатление, что книга не будет иметь успеха, даже если и будет очень хорошо написана», — пишет он.

Флобер уже близок к тому, чтобы разделить эти опасения, но он не в силах отступить от своих планов. Для него все мосты сожжены и нет пути назад. Образ жизни, поступки и сделанный им выбор в литературе ставят его вне круга обычных людей. Он не может находиться в обществе, без того чтобы не ругать буржуазию, государство и правительственные учреждения. Его возмущает, что Тэн и Ренан хотят стать действительными членами Французской академии. «Почему хочется быть чем-то, когда ты уже есть кто-то»[365].

Флобер уже давно не тот, каким он был раньше. Он — художник. Другими словами, его можно назвать монахом-траппистом[366] в светском обличье, о чем он заявляет в письме, написанном Ги де Мопассану 15 августа 1878 года: «Вы жалуетесь на то, что женские попки слишком „однообразные“. Есть одно простое и верное средство — перестать пользоваться ими. „События не отличаются разнообразием“. Это реально. Впрочем, что вы знаете об этом? Речь идет о том, чтобы посмотреть на это с более близкого расстояния. Послушайте, что я вам скажу, молодой человек, надо больше работать. Я начинаю подозревать вас в некоторой легковесности. Слишком много шлюх! Слишком много катаний на лодке! Слишком много физических упражнений! Да, господин мой! Цивилизованному человеку не слишком нужны телодвижения, вопреки мнению врачей. Если вы родились для того, чтобы сочинять стихи, то сочиняйте их! <…> Вам не хватает именно „принципов“. Сколько можно об этом говорить, но говорить надо. Остается узнать, о каких принципах идет речь. Для художника есть только один: все принести в жертву Искусству с большой буквы. Художник должен рассматривать жизнь как средство для достижения своей цели, и ничего более. И первым человеком, до которого ему нет дела, должен быть он сам».

Между тем все эти размышления о высоких материях не мешают Флоберу с горечью принимать удары, которые ежедневно наносит ему жизнь. Не видно ни конца ни края делу о банкротстве Комманвиля. Его лесопильня выставлена на продажу, однако потенциальные покупатели не спешат раскрывать кошельки, чтобы приобрести убыточное предприятие. Но на следующий год владельцу придется уступить лесопильню за бесценок.

Флобер опять на мели. Книги продаются плохо. «Я неумело управлял своей лодкой, поскольку слишком верил в идеалы. И я наказан за это. Вот и вся разгадка тайны»[367]. Гюстав хотя и несет этот крест, но вовсе не запирается в своем отшельничестве на семь замков. Осенью под предлогом посещения Парижской выставки он встречается, как всегда тайно, с Жюльеттой. За долгие годы его любовный пыл нисколько не угас.

В октябре он едет в Этрета. Эта поездка потрясает его. Он встречается с Лорой де Мопассан, матерью Ги. Гюстав находит, что она сильно постарела. К тому же из-за болезни глаз женщина почти ослепла. Впрочем, она переживет Гюстава на 20 лет и похоронит Ги, собственного сына… Вспоминая старую подругу, Гюстав сетует на то, что «мы есть старые изношенные машины»[368].

На повестке дня у Гюстава снова вопрос о поступлении на государственную должность. Занятие вполне почетное: несколько тысяч франков в год за неутомительный труд, который и работой-то не назовешь. Гюстав мог бы спокойно и безбедно доживать свои дни. Но он не может решиться на этот шаг. Леония Бренн, по которой Гюстав летом испытывал любовное томление, деликатно советует ему не пренебрегать этой возможностью за неимением лучшего… Он отвечает ей с достоинством старого раненого льва: «Неужели я способен занять какую бы то ни было государственную должность? Уже на следующий день меня выставят за дверь за дерзость и отказ подчиняться начальству. Сейчас я как никогда полон решимости скорее умереть от голода, чем пойти на малейшую уступку»[369].

Гюстав теряет сон. Ему не дают покоя мысли о денежных делах, в которых он ничего не понимает. Он уже готов прибегнуть к опиуму, чтобы забыть обо всем, что гложет и разъедает его душу, но его лечащий врач Фортен пропускает эту просьбу мимо ушей. В его голову приходит странная мысль нарядить старую служанку Жюли в домашнее платье его матери. Ему мерещилось, что перед ним его «бедная старушка», до тех пор, пока слезы градом не полились из его глаз.

Гюставу теперь закрыта дорога даже в Париж. Прежде всего потому, что у него нет денег на поездку. Кроме того, Комманвиль из экономии живет в его парижской квартире. Гюстав не хочет навязывать свое присутствие кому бы то ни было и терпеть кого-то рядом с собой.

Флобер решительно обладает способностью притягивать к себе неприятности. В конце января 1879 года в то время, когда он встречал приглашенных на завтрак двух его друзей, Пуше и Пеннетье, его угораздило поскользнуться на обледенелой дорожке в собственном саду и сломать ногу. Растяжение связок, трещина малой берцовой кости. В результате ему придется находиться под домашним арестом как минимум полтора месяца.

И все же нет безвыходных положений. Верный Лапорт не бросает друга в беде и проводит с Гюставом все свое свободное время. Он выполняет даже обязанности писаря, поскольку Флобер не может писать пером. В адрес писателя приходят письма со словами сочувствия и поддержки. Порой в день приходит по 15 писем. Газета «Фигаро» извещает читателей о произошедшем с ним несчастном случае. Гюстав, по его словам, «оскорблен и возмущен»[370]. На письма надо отвечать, а это лишние расходы на марки! Известность не приносит денег. Если же вдобавок она еще и заставляет раскошелиться…

Нельзя оставлять писателя в таком состоянии. На этот раз за дело берутся друзья Гюстава, чтобы он по крайней мере имел средства к существованию на первое время, когда поправится и придет в себя. Начинается комедия дураков, и было бы лучше, если бы она не имела к писателю никакого отношения.

361

Жюль Ферри (1832–1893) — известный французский политический деятель. Был в Париже адвокатом и публицистом республиканской партии, позднее министром просвещения. — Прим. пер.

362

Письмо Эмилю Золя. 15 августа 1878 года.

363

Там же.

364

Ипполит Адольф Тэн (1828–1893) — французский философ-позитивист, эстетик, писатель, историк, психолог. — Прим. пер.

365

Письмо принцессе Матильде. 13 июня 1878 года.

366

Трапписты — члены монашеского ордена цистерцианцев строгого соблюдения. — Прим. пер.

367

Письмо принцессе Матильде. 30 октября 1878 года.

368

Там же.

369

Письмо Леонии Бренн. Январь 1879 года.

370

Письмо племяннице Каролине. 30 января 1879 года.