Страница 39 из 100
пример:
К консультирующему психологу обратилась за помощью молодая женщина. Повод обращения – «невозможность полюбить своего приемного младенца».
Молодая семья усыновила одного за другим двух младенцев шестимесячного возраста. При этом к одному из детей у обоих родителей сразу возникла прочная привязанность, а ко второму у приемной матери вскоре после устройства проявилось необъяснимое для нее самой отторжение. Молодая женщина мучилась чувством вины, старалась уделять ребенку много внимания. На момент обращения мальчику было полтора года, и у матери не было жалоб на его развитие или поведение. Она говорила, что у нее на физическом уровне отторжение ребенка: запах «чужой», неприятны прикосновения, раздражает голос. При этом женщина настолько сильно переживала, что говорила: «Может быть, нам с мужем нет смысла рожать своих детей? Вдруг такое возникнет по отношению к своему ребенку?» В то же время ко второму мальчику у нее и у мужа было полное принятие и теплые родительские чувства. По словам приемной матери, она хотела бы, чтобы ребенка поместили в другую семью, потому что ребенку нужна любовь, а не чтобы его просто терпели. Мотивом ее решения о возврате ребенка была надежда на то, что для ее полуторогодовалого приемного сына могут найти семью, в которой его будут любить.
комментарий:
Здесь важны два момента: первый – возникновение у родителей привязанности к ребенку зависит не только от его качеств, но и от самих родителей. Когда родители думают, какого ребенка им взять, подспудно они стараются найти «беспроигрышный вариант» семейного счастья. Но критериев, которые могли бы гарантировать возникновение взаимной привязанности, не существует.
Второй – если у родителей к ребенку нет любви, то для них самих это не только вина, но и беда, и боль. Никто не вправе осуждать родителей, которые не смогли полюбить своего приемного ребенка. Однако это не снимает со взрослых людей ответственности за его судьбу. И единственный выход здесь – принимая ребенка в семью, в первую очередь ставить себе реалистичную задачу вырастить его и сделать жизнеспособным, понимая, что возникновение чувств – дело судьбы и времени.
Глава 6
Место кровной семьи в жизни приемного ребенка
Разлука с семьей приводит не только к разрыву отношений привязанности, но и к перемене социального и психологического статуса. С утратой основных ориентиров (семья и ближайшее окружение) нарушается восприятие себя и собственной жизни – оно приобретает неустойчивый и фрагментарный характер, в результате чего возникает ощущение собственной неадекватности. При этом положение детей из неблагополучных семей оказывается более выигрышным, чем у детей-«отказников»: даже плохая реальность лучше, чем совсем ничего. Мы писали уже о мальчике-подростке, от которого отказались в роддоме и который не имел сведений о своей матери и предыдущих поколениях, – он выразил свои переживания так: «Я потерялся в космосе».
Знание о своих предках и своей семье – «чувство корней» – помогает человеку понять, каково его место в истории этой семьи и в жизни в целом, это знание тесно связано с понятиями «долг» и «смысл жизни», оно позволяет определить жизненные задачи и осознать значимость собственного жизненного пути.
Сохранение важных для ребенка связей с другими людьми, допустимых привычек, личных, в том числе памятных, вещей, восстановление жизненной истории самого ребенка и сбор сведений о его семье (составление «Книги жизни») частично смягчают боль потери и способствуют формированию идентичности.
Очевидно, что первое время жизни в приемной семье, приблизительно первый год будет посвящен привыканию друг к другу и налаживанию отношений. Не стоит в это время активно заниматься созданием «Книги жизни». Периоды кризисных отношений ребенка с приемными родителями вообще не подходят для работы с личной историей жизни. Сначала надо разобраться с актуальными трудностями, наладить отношения, а потом работать с жизненной историей. В период адаптации ребенка в приемной семье нужно прояснить вопрос о том, понимает ли ребенок, что в кровную семью он не вернется, и каковы причины этого. Если ребенок винит себя в расставании со своими кровными родителями или полагает, что его жизнь в приемной семье является препятствием для возвращения в кровную, важно разубедить его. Достаточно остановиться на этом моменте, посвятив дальнейшие усилия налаживанию отношений семьи и ребенка друг с другом. Также не стоит первое время встречаться с представителями кровной семьи. Работу с жизненной историей и контакты с кровными родственниками стоит организовывать уже после того, как период адаптации будет пройден.
Достаточно болезненный вопрос для приемных родителей – воспроизведение детьми поведенческих моделей, принятых в их кровных семьях. Здесь дело не только в привычке («все мы склонны поступать с другими так, как когда-то поступали с нами»), но и в своеобразном подтверждении верности своей кровной семье со стороны ребенка, неосознаваемой попытке сохранить связь с отсутствующими родителями («все наши так делают»). Получается, что те приемные родители, которые боятся любого упоминания о кровной семье ребенка, с наибольшей вероятностью сталкиваются с негативными сторонами жизненного опыта ребенка. Именно работа с историей жизни и встречи с кровными родственниками позволяют, с одной стороны, сохранить эту связь с предками в «безопасном» варианте, с другой стороны, дают повод для проработки и преодоления отрицательных сторон родовой идентичности ребенка. Причина того, что дети стремятся найти тех, кто их когда-то родил, состоит не в том, что они мало любят своих приемных родителей. Многие люди, которые родились и благополучно выросли в своих семьях, в определенный момент своей жизни испытывают осознанный и сильный интерес к своим корням: строят генеалогическое древо семьи, ездят по стране, собирают документы, ищут встреч с дальними родственниками. Для приемных детей важна не только информация. Дети, разлученные с родителями, страдают не только от разрыва, но и потому, что не получили «родительского благословения» на свой дальнейший путь, разрешения жить счастливо и убеждения в том, что они не виноваты в расставании с семьей. Именно желание получить все это движет детьми в их стремлении увидеться с представителями кровной семьи. Дело взрослых – понять и принять чувства ребенка и помочь реализоваться этим чувствам наиболее безопасным образом.
У детей, разлученных со своими семьями, могут наблюдаться две крайние позиции в отношении кровных родителей:
1. Совершенная лояльность к своей кровной семье и защитно-агрессивное отношение к любым разговорам о прошлом. Такие дети идеализируют свою семью, защищают ее от любой критики, в том числе справедливой. В дальнейшем это приводит к идентификации с отрицательными сторонами жизни кровной семьи: «мой папа вор, и я буду тоже»; «мой отец ничего не боялся, любого мог побить, я такой же сильный, как он». То есть дети не воспринимают плохое как «плохое», раз это – часть родительского образа. Чувство верности семье вплоть до самопожертвования и желание быть похожим рассматривается ими как гарантия «принадлежности» семье, в которой они нуждаются и от отсутствия которой сильно страдают. «Быть похожим» означает для ребенка «быть вместе», и выбор между следованием правилам хорошего поведения и сходством со своими родителями делается детьми в пользу кровной семьи.
2. Дети, переживающие фазу гнева в процессе утраты, могут ругать свою семью, отрицать, что в их семье было что-то хорошее. Этот гнев связан с неудовлетворенной потребностью в любви со стороны своей семьи, и не имеет ничего общего со здравой критикой. Такая ненависть делает детей несвободными, ограничивает их развитие и способность доверять и испытывать привязанность к другим людям. Они могут быть обидчивы, категоричны и легко идут на разрыв отношений.