Страница 78 из 81
Еще в июне 1920 г. М.Я. Лацис настаивал на включении Особого отдела в структуру Секретно-оперативного отдела ВЧК[795]. Принятие предложения означало окончательное слияние Особого отдела с аппаратом ВЧК. 10 ноября на заседании Коллегии ВЧК Генрих Ягода доложил вопрос «3. О слиянии параллельных отделов ВЧК и 00 ВЧК: а) Секретно-оперативного отдела ВЧК с Оперативным отделом ОО ВЧК (доклад Ягоды); б) Административных отделов Управления делами». Вердикт: «Объединить Административные отделы и Управления делами; слияние Секретно-оперативного отдела ВЧК и Оперативного отдела ОО ВЧК временно не производить. Образовать комиссию для детального обсуждения указанного проекта на предмет изыскания способов постепенного слияния указанных органов. Данной же комиссии поручить слить те отделения особых отделов, которые могут быть слиты немедленно». Комиссии поручалось также обсуждение всех оперативных вопросов, связанных с обоими отделами». Состав комиссии: заместитель председателя 00 В.Р. Менжинский, заведующий Секретнооперативного отдела Т.П. Самсонов, заместитель председателя 00 А.Х. Артузов[796]. Через 2 месяца вопрос был решен.
14 января 1921 г. состоялась последняя реорганизация центрального аппарата военной контрразведки — Секретнооперативный отдел выделен в самостоятельное управление, в составе которого отныне находился Особый отдел ВЧК.
Как установили А.И. Кокурин и Н.В. Петров, штат и расстановка кадров Секретно-оперативного управления (СОУ) выглядели в январе 1921 г. следующим образом:
Председатель СОУ (он же начальник 00) (В.Р. Менжинский)
1) Оперативный отдел (начальник — Б.М. Футорян, помощник начальника Н.Н. Алексеев):
— Комиссар для особых поручений (Дмитриев)
— Сотрудник для особых поручений (М.И. Зайцев)
— Секретариат (секретарь С.Б. Иоффе)
— Оперативное отделение (Гольдсгейм)
— Техническое отделение (вакансия)
— Активная часть Оперода (Грикман)
— Отделение обработки материалов (Шкляр)
— Бюро обработки (Собин-Злобин)
— Бюро печати (В.Г. Вешнев)
— Регистрационно-статистическое отделение (Я.П. Роцен)
— Справочное бюро (вакансия)
— Бюро розыска (врид Ежова)
— Бюро статистики (Смиттен)
— Архив (Хржонц)
2) Особый отдел (В.Р. Менжинский, заместитель начальника — Г.Г. Ягода, помощник начальника — А.Х. Артузов):
Сотрудники для поручений (В.С. Кияковский, И.И. Сосновский, К.Ф. Роллер)
— 13-е спецотделение (нумерация отделений начиналась с 13-го; контрразведывательная работа против Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии) (Эйдукевич)
— 14-е спецотделение (контрразведывательная работа против стран Востока) (Калужский)
— 15-е спецотделение (контрразведывательная работа против стран «Большой Антанты») (Щепкин)
— 16-е спецотделение (контрразведывательная работа в Красной армии) (Я.С. Агранов)
— 17-е спецотделение (контрразведывательная работа против «офицеров») (врид Калинин)
3) Секретный отдел (Т.П. Самсонов, заместитель начальника И.З. Сурта):
Сотрудники для поручений (Рутковский, Орлов, Малахов, Лукин, Мавричев)
Секретарь СО (С.Б. Иоффе)
1- е отделение (работа против анархистов) (М.В. Бреннер)
2- е отделение (работа против меньшевиков) (А.Ю. Рамишевский)
3- е отделение (работа против правых эсеров) (Кожевников)
4- е отделение (работа против правых партий) (Я.М. Генкин)
5- е отделение (работа против левых эсеров) (У.И. Пюкинен)
6- е отделение (работа против духовенства) (П.Л. Валейчик)
7- е отделение (работа против разных партий) (И. А. Шпицберг)
8- е отделение (осведомительское) (вакансия)
9- е отделение (работа против еврейских «противосоветских партий») (Л.И. Юргенс)[797].
На места были отправлены специальные разъяснения: «работа ОО не уничтожается, а изменяется только организационно»[798].
Таким образом, в конце 1920 г. Особый отдел был разбит на 5 спецотделений уже не по методам работы (следствие, агентура и т. д.), а по направлениям работы — внешней и военной контрразведки. В Особом отделе остались лишь подразделения, отвечающие за направления работы. При этом все они, за исключением спецотделения по Красной армии, испытывали кадровый голод. К примеру, в 14-м (восточном) отделении в наличии были лишь начальник отделения М.М. Великовский и один из восьми полагавшихся сотрудников для поручений (всего по штату полагалось 16 сотрудников). Для работы по внешней контрразведке кадров было явно недостаточно, притом что война с Польшей и взаимоотношения с приграничными государствами — странами Прибалтики и Финляндией — остро ставили вопрос обеспечения руководства страны информацией о состоянии дел в других странах[799].
25 февраля 1921 г. Дзержинский просил B.Р. Менжинского дать циркулярное разъяснение всем особым отделам, что они «не имеют права заводить агентурные дела против чекистов без согласия председателя ЧК, а равно и против более или менее ответственных коммунистов без согласия парткома. В случае, если возникают серьезные подозрения, о которых по местным условиям нельзя доложить предчека и парткому, дело препровождать в Центр для дальнейшего направления». И вообще — предписать особым отделам сосредоточиться на ведении военной контрразведки, не отвлекаясь на другие вопросы[800].
По подсчетам О.И. Капчинского, в начале марта 1921 г. численность сотрудников Особого отдела составила по штату 133 человека, по списку 76 (из них руководящих работников и специалистов 76 и 57 соответственно) [801].
По состоянию на 12 февраля 1921 г. общая численность сотрудников особых органов (без учета личного состава 00 губернских ЧК) составляла 9745 человек. Основываясь на сведениях от 29 особых органов, А.А. Зданович установил, что:
1. Общее число членов РКП(б) — 4449 (45,7 %). Из них с дореволюционным стажем 575 сотрудников (12,9 %), большинство (66,5 %, или 2959 чел.) вступили в партию в годы Гражданской войны. Кроме того, имелось 593 кандидата в члены РКП(б) (13,3 %) и 118 комсомольцев (2,6 %);
2. Из общего числа сотрудников 404 особиста пришли на работу в ВЧК в 1918 г., 1236 (27,7 %) — в 1919 г., при этом подавляющее большинство сотрудников (77,7 %, или 7576 чел.) имела чекистский стаж 1–2 года. Как видим, только 9 % коммунистов-особистов «досталось» ВЧК от Отдела военного контроля Регистрационного управления Полевого штаба РВСР;
3. По образовательному уровню: высшее образование — 174 (1,9 %); среднее 2262 (24,5 %), начальное — 6104 (66,2 %), домашнее — 564 (6,1 %); неграмотных насчитывалось 112 человек (1,2 %).
По оценке А.А. Здановича, показатели выше, чем у сотрудников губернских чрезвычайных комиссий[802].
Решение Политбюро и Оргбюро 1919 г. о направлении на работу в военную контрразведку лучших коммунистов, по крайней мере, в центре и на фронте, как кажется, были выполнены. В отдаленных уголках имели место исключения. 23 апреля 1921 г. Дзержинский получил заявление коммунистов-сотрудников Кушкинского отделения Особого отдела Туркестанского фронта в большевистский ЦК от 18 марта о «неправильных расстрелах коммунистов, находящихся на службе в особых отделах и чека, которые в последнее время участились в Туркреспублике». Особисты писали, что расстрелы чекистов вместо оздоровления аппарата приводят лишь к разложению сотрудников. Более того, «коммунист, попадая в карательный орган, перестает быть человеком, а превращается в автомат, который приводится в движение механически…» Вследствие «однообразной, черствой, механической работы, которая только [и] заключается в искании преступников и в [их] уничтожении, то они постепенно против своей воли становятся индивидами, живущими обособленной жизнью. В них развиваются…высокомерие, честолюие, жестокость, черствый эгоизм и т. д., и они постепенно, для себя незаметно, откалываются от нашей партийной семьи, образовывая свою, особенную касту, которая страшно напоминает касту прежних жандармов. Партийные организации на них смотрят как на бывшую охранку, с боязнью и презрением. Это вполне естественно при современной постановке работы, а также структуре карательных органов, которые абсолютно не имеют живой, так необходимой связи с парторганизациями»[803]. Авторы послания предлагали применять расстрелы для буржуазии, а для своих, пролетарских и крестьянских кадров, в качестве меры воздействия — «товарищеское исправление». Кроме того, предлагалось «почаще производить смену коммунистов, находящихся в пролетарских карательных органах» (тогда, по мнению особистов, коммунисты, проработавшие в ЧК, научатся уважать чекистов «как действительных мучеников революции), уделять больше внимания их работе и наладить материальное положение чекистов и, в частности, особистов[804]. Дзержинский предложил Центральному комитету РКП(б) послать известному чекисту Якову Христиановичу Петерсу обращение особистов «для ознакомления и принятия мер, если действительно расстрелы чекистов слишком широко и необдуманно применяются. На такое письмо следует откликнуться — производят впечатление письма людей с наболевшей душой. Нельзя, в самом деле, всегда всех провинившихся так наказывать… И если много преступлений, надо на них смотреть как на жандармов — это значит, они все погибнут. Тут надо врачевать ЧК не расстрелами, а, действительно, более частой сменой, обновлением состава, сближением с партией и заинтересованием самой партии. Если товарищи смотрят на них как на жандармов — это смерть ЧК. С этом надо бороться внутри самой партии и посылать в ЧК не “жандармов”, а товарищей, которых партия на каждом шагу поддержит и окажет партийное доверие»[805].
795
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 195.
796
Архив ВЧК. С. 407–408.
797
Лубянка. С. 20–21.
798
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 242.
799
Капчинский О.И. Указ. соч. С. 113.
800
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 261.
801
Это в 2,5 раза меньше, чем в апреле 1920 г.
802
Зданович А.А. Органы государственной безопасности и Красная армия. С. 197–198.
803
Правда для служебного пользования: Из документов личного архива Ф. Дзержинского / публ. Г.А. Бордюгова // Неизвестная Россия. Т. 1.С. 43–45.
804
Там же. С. 46.
805
Там же. С. 47.