Страна чудес

— Может быть, в эту минуту злодеи убивают доктора. Ах, этот подлый Коко!

И они беспомощно метались взад и вперед по своей узкой темнице, словно тигры, запертые в клетку.

Между тем издали все громче и громче доносился боевой клич австралийцев, и в ответ им с возрастающей силой гремела митральеза.

Вдруг выстрелы прекратились, тогда как победные крики нападающих еще продолжали раздаваться в течение нескольких минут; можно было предположить, что им удалось овладеть укреплением и драем. Затем все стихло.

— Все кончено! — ревел Диего, вырывая клочья волос. — А мы сидим здесь…

— Дикари победили.

— Быть может, даже убили его.

— Или взяли в плен.

— Это хуже всего.

— Нет, Диего, только бы они его не убили, а мы его спасем.

— Мы спасем!.. Да кто нас вытащит из этой тюрьмы? Ах, Кардосо, я потерял всякую надежду отсюда выйти.

— Нет, Диего, мы выйдем.

— Но каким же образом?.. Мы уже испробовали все способы, и ничто нам не удалось.

— А!..

— Что с тобой?

— Быть может, нам удастся разбить эти стены?

— Да ты с ума, что ли, сошел, друг мой?

— Нет, старина, не сошел.

— Так говори же скорее, или я сам сойду с ума.

— Только мы подвергаемся большой опасности.

— Я готов на все, лишь бы только не умереть здесь от голода и жажды.

— Давай сделаем мину.

— Мину?.. А как ее сделать?.. Порох-то где?..

— Разве с нами нет картечницы, полной зарядами, да и карманы наши также ими набиты — по крайней мере, у меня их более трехсот.

— Ах, как я глуп, Кардосо, я об этом и не подумал.

— Выкопаем в стволе дырку, вложим туда пороху и взорвем его.

— Но куда же мы спрячемся? Ведь, пожалуй, тогда и мы полетим на воздух вместе с деревом.

— Мы будем делать маленькие взрывы и притом наверху, а сами ляжем на дно и прикроемся мертвыми двуутробками.

— Отлично придумано, друг мой. Влезай мне на плечи, бери мой нож, у него твердое лезвие, и постарайся выковырять им дырку, как можно поглубже. Это будет трудная работа, потому что дерево это твердо, как железо, но с твоим терпением это тебе удастся.

Кардосо хотел влезть на плечи к Диего, когда снаружи вдруг послышались людские голоса.

— Это, верно, австралийцы?.. — прошептал Диего, и в глазах его блеснул злобный огонек.

— Да, — ответил Кардосо, — и они, быть может, собираются на нас напасть.

— Тем лучше, мне страшно хочется всех их перебить.

— Перебьем, старина. Ах, теперь я понимаю: вероятно, те, что явились раньше, ходили звать на помощь товарищей. Ну, погодите же, поганые обезьяны, попробуйте-ка сойти сюда!

— Они будут осаждать нас, Кардосо.

— А мы выйдем и дадим сражение.

— Молчи!.. Слышишь?

Что-то зашуршало по коре дерева. Послышался сдавленный шепот нескольких голосов. Очевидно, на дерево влезало несколько человек сразу.

Матросы прислонились к стенкам дупла один против другого, держа ружья наготове и подняв глаза к отверстию.

Немного погодя наверху показался дикарь и бросил в дупло зажженную ветвь банксии. Увидев моряков, он испустил крик торжества, но крик этот тотчас же превратился в предсмертный хрип.

Кардосо быстрым, как молния, движением поднял ружье и всадил ему пулю прямо в лоб.

Дикарь тотчас же исчез, слышно было, как его тело тяжело свалилось на землю. Снаружи послышались крики, становившиеся все громче и громче.

— Нам предстоит бороться с целым племенем, — сказал Диего. — К счастью, у нас хватит пуль на всех.

Наверху показалась другая голова, и чья-то рука бросила в дупло какой-то предмет, тяжело упавший на землю. Раздался другой выстрел, и еще один из нападающих свалился на землю, испустив страшный вой.

— Вот уже два! — сказал Кардосо. — Ну вы, там! Чья теперь очередь?..

— Ура! — воскликнул Диего своим могучим голосом. — Хорошенько этих обезьян, Кардосо!..

Но, кажется, дикари сочли, что с них достаточно и этих двух выстрелов, потому что на верху дупла не появлялось больше ни одной головы, к величайшему огорчению Диего, надеявшегося переколотить таким образом всех осаждающих.

Тем не менее австралийцы, вероятно, что-нибудь да придумывали, потому что снаружи дерева слышался оживленный говор. Без сомнения, они совещались о том, как бы вернее овладеть так решительно защищавшимися матросами.

Казалось, что решено было срубить громадное дерево, потому что послышался громкий стук топоров по его наружным стенкам. Каменные топоры работали с ожесточением, но они, должно быть, только тупились о крепкую древесину эвкалипта, не поддававшуюся даже стальным топорам.

— Приятного развлечения! — крикнул им Диего.

С полчаса продолжался этот град бешеных ударов, но затем он стих: должно быть, австралийцы убедились в тщетности своих усилий.

Немного спустя какой-то длинный и прямой предмет перелетел через край дупла и упал как раз перед носом Кардосо, чуть-чуть не ударив его по голове. Это было копье с довольно острым каменным наконечником. Вслед за первым упало второе, потом третье и четвертое.

— Черт возьми! — воскликнул Диего, отскакивая то вправо, то влево, чтобы его не проткнуло падающими копьями. — Вот еще новый род града! К счастью, мы видим, куда они падают, и можем вовремя сторониться от их ударов. Если у вас нет лучшего способа нас уничтожить, сеньоры, так уверяю вас, что вы только даром теряете время и оружие.

Этот чрезвычайно опасный дождь продолжался минут десять, затем он прекратился, быть может, потому, что у дикарей больше не оказалось копий; впрочем, последние не нанесли никакого вреда осажденным, так как они держались настороже и не давали себя ударить.

— Посмотрим, к каким метательным снарядам прибегнут они теперь, — заметил Диего.

— Кажется, что кто-то влезает на дерево, — сказал Кардосо.

— Тем хуже для него; они думают, что убили нас.

— Слышишь, старина?

— Да, кто-то влезает наверх. Ты готов?

— Я убью его, словно попугая, как только увижу.

В этот момент на краю отверстия показалась голова и нагнулась, чтобы взглянуть во внутренность дупла. Ободренный царящей там тишиной, человек перегнулся через край немного сильнее. Вдруг раздался выстрел, и он, пораженный меткой пулей Кардосо, перекувырнулся и слетел прямо на Диего.

— Тысяча молний! — воскликнул последний. — На нас нападают даже и мертвые.

— Ты не ранен? — с беспокойством спросил Кардосо.

— Нет, но если бы плечи мои были не столь крепки, так эта обезьяна наверняка переломила бы мне ключицу.

— Он мертв?

— Еще бы! Он не шевелится: ты всадил ему пулю прямо в череп. Ай, что это опять падает?

— Это камни, — сказал Кардосо.

— Что же, они, верно, хотят теперь побить нас каменьями? Ну, вот и камни перестали падать.

— Что же такое еще выдумали эти обезьяны?

— Наверно, ничего приятного для нас не выдумают.

— Ах, если бы я мог выглянуть наружу!

— Молчи!

— Что ты слышишь?

— Мне кажется, что я слышу какой-то треск.

— А я вижу дым.

— Каррамба!..

— Тысяча чертей!..

— Они хотят нас поджарить, старина.

— И не быть в состоянии выйти! Ох„ Какой бы я сделал из этих обезьян мармелад! Если дерево сухо, то мы изжаримся, словно бифштекс.

— Нет, дерево живое, и к тому же оно очень толсто и не легко загорится.

— Нужно скорее действовать, Кардосо.

— Что же ты хочешь делать?

— Осуществить твой план. Ну, живее бери мой нож и влезай мне на плечи.

Молодой матрос на заставил повторять себе дважды; он влез на плечи к Диего, схватил своей сильной рукой нож и принялся за работу.

Дерево было очень крепко, но и лезвие ножа было остро и отлично закалено. Имея терпение, можно было выковырять небольшую ямку.

Опасность возрастала. Снаружи слышен был треск горевшей коры, над деревом виднелись клубы дыма, а в глубине мрачной тюрьмы моряков очень быстро повышалась температура, так что несчастные скоро должны были испечься, словно на костре.