Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 33



«Что это с Василием приключилось? Сдурел, что ли?» – не торопясь, с неохотой подвигаясь по лестнице, раздумывал Юрка. – Неспроста же он делает все. В гости, что ли, ведет?

Но эта последняя мысль показалась мальчику настолько забавной и чудовищной, что, несмотря на свое затруднительное положение, он потряс головой и хихикнул.

– Ржешь-то чего? – донеслось к нему из-за спины от Василия.

Лестница привела в небольшие сени с двумя дверями: направо и налево. Василий пропихнул Юрку к одной из них и дернул за бечевку, привязанную к гвоздику, что заменяло собой ручку.

Тут оказалась маленькая комнатка, вернее, чулан, потолком которому служила крыша дома, и благодаря покатости в чулане свободно можно было стоять только у дверей. Дальше, у крошечного оконца, заделанного поперек деревянной палкой, от потолка и до пола было не более аршина[8] высоты. Пол чулана занимала просторная постель из сена, покрытая чистой простыней и увенчанная громадной подушкой, старательно взбитой чьей-то заботливой рукой.

– Вот тут и спать будешь, – кивнул Василий на постель, вынимая из рук Юрки фонарь. – Поди, впервой на такой-то спать будешь? Это тебе не барка!

Юрка совсем опешил. Потешно округлив глаза и приоткрыв рот, он смотрел на постель, точно перед ним было не простое сено, а какая-то диковинка вроде слона. Да и слон, внезапно появившийся перед ним, не произвел бы на него такого впечатления, как эти неожиданные и непрошенные заботы о его особе.

Василий, увидев недоумение своего гостя, рассмеялся.

– Ишь, вылупил глаза! Эх, паренек! Ты думал, у Василия не найдется постели порядочной для тебя, а? Ха, ха, ха! Полно, брось! Ложись-ка спать, а завтра увидишь, что там будет…

И дружески хлопнув широкой ладонью по плечу Юрки, Василий вышел из чулана.

– Василий, погоди! – пришел в себя наконец Юрка. – Зачем это? На что я здесь-то?

– На что? – темная борода загадочно ухмыльнулась сквозь приоткрытую дверь. – Это, говорю, завтра узнаешь… А пока – спи! А чтобы не сбежал от меня, я тебя запру отсюда… Не то сбежишь – так хлопоты будут…

Дверь затворилась, и Юрка услышал, как возится около нее с чем-то тяжелым Василий, притворяя ее…

«Зачем он?» – снова подумал Юрка, опускаясь на сено.

Ему стало жутко и неприятно от звука за дверями.

Страх, точно его запирают навсегда в этом чуланчике, охватил мальчика, и ему захотелось крикнуть Василию, вымолиться у него на волю. Но Юрка не привык канючить, и потому это желание пропало у него так быстро, как и появилось, и только неприятная мысль пронеслась в голове: «Не к добру!»

А внизу через минуту таможенник, сладко покрякивая, укладывался спать, вполне довольный собой.

– Запер мальчишку? – спросила, приподняв с подушки голову, жена.

– Запер, – односложно ответил Василий, скидывая сапог. – А, верно, линия хорошая Юрке-то выходит, – раздумчиво протянул он. – Ведь сам барин к нему приедет, сам барин! Шутка ли!

Василий вспомнил вдруг недоумевающее лицо Юрки и тихо рассмеялся.

– Чего ты? – спросила жена.

– Да так. Испугал я мальчонку. Не знает ведь он, для чего привел я… Боится, верно. Пикетом я его… Да ладно, завтра сразу счастье привалит… Барин-то наградит не по-нашему. Ох, Господи прости, умаялся я с ним… Э-э-э-эх!



Через четверть часа Василий уже захрапел, совсем не подозревая, сколько тревоги и мучений принесло Юрке его загадочное поведение.

Глава IV

Юрка покидает порт

Первые минуты неожиданного заключения на Юрку точно столбняк напал: до того непостижимым казалось ему все происшествие. Опустившись на сено, он сидел не двигаясь, ни о чем не думая и только ловя звуки, долетавшие к нему в чулан. Сперва слышалось громкое и как бы жалобное скрипение ступеней под ногами удалявшегося таможенника, потом глухо хлопнула дверь внизу и донесся звук двух голосов, сдавленный, глухой, точно говорили под землей. О чем говорили, нельзя было разобрать.

Вскоре голоса стихли, и Юрку обступила со всех сторон тишина, жуткая, мрачная.

В чулане было совсем темно, так что, сидя перед самой дверью, мальчик не в состоянии был рассмотреть грубых шероховатых досок, из которых она была сколочена, и эта темнота угнетала Юрку.

С полчаса он сидел тихо, не шевелясь, прислушиваясь к чему-то… В стене, где-то неподалеку, скреблась мышь, упорно и чутко. Потом вдали завыла сирена, завыла протяжно и дико, точно свора побитых собак. Звук этот разнесся эхом по окрестности и ворвался к Юрке. Он вздрогнул слегка и пошевелился. Сено зашуршало под ним, и этот шелест точно вернул Юрку к действительности.

Он встал и двинулся к оконцу, в которое видна была всего одна яркая звездочка, мигавшая в темноте точно капелька светлой, прозрачной влаги. Однако не успел Юрка ступить и двух шагов, как ткнулся лбом в крышу… На мгновение потемнело в глазах от боли, и сноп ярких искорок промелькнул перед ними.

– Чёрт! – прикусил Юрка губу и уже ползком двинулся к окну.

Опершись руками на толстую перекладину, заколоченную посередине оконца, Юрка заглянул в него, насколько это было возможно. И вдруг тайное опасение прокралось к нему в душу. Стало жутко и неспокойно…

Он начал раздумывать о своем положении, старательно и серьезно, и чем больше думал, тем тревожнее и неспокойнее становилось у него на душе. Поведение Василия не предвещало ничего хорошего. Его загадочные намеки в глазах Юрки начинали приобретать зловещий смысл. Вспомнилось вдруг выражение Василия, когда они шли сюда: «Я думаю, не вернешься ты сюда больше… Сошлют тебя».

– Ну, это враки, – успокаивал себя Юрка. – Ну к тетке стащат… Отдует, и конец… Все равно ничего.

Но это не успокаивало. Здравый смысл говорил, что просто так Василий не стал бы ночью ловить его… Ведь он всегда мог бы поймать и днем.

«Поди раз пятьдесят на день видимся… Неспроста это».

И в дальнейшем Юрка ничего, кроме скверного, не видел. Правда, он не мог определить точно это скверное, но это еще хуже мучило.

«Сбежать бы!» – это было единственным выходом из печального положения. Он подобрался к двери и попробовал толкнуть ее. Крепко припертая чем-то снаружи, она не поддалась ни на капельку. Юрка понял, что в этом направлении попытки его не увенчаются успехом, и обратил свое внимание на окно. В него пролезть было можно, правда, с трудом, но Юрка не обладал тучностью, а пара ссадин и царапин да две-три лишние прорехи на одежде слишком мало беспокоили его. Вот только палка, перегораживавшая окно, сильно мешала. Юрка старательно ощупал ее, потом сильно рванул к себе. Старое дерево хрустнуло и слегка подалось под усилием мальчика… Сердце стукнуло от радости, и Юрка, слегка дрожащими руками добыв из кармана спички, чиркнул одну из них. Он только теперь вспомнил о них и вздумал осмотреть препятствие. Палка оказалась прикрепленной только с одного конца. На другом же чернела темная дырка – гнездо от гвоздя, а сам гвоздь отсутствовал. Это была крупная удача. Юрка радостно засмеялся и, старательно погасив при помощи плевка спичку, обеими руками ухватился за свободный конец палки, оттягивая ее назад. С секунду палка только скрипела, но потом потихоньку начала поддаваться усилиям мальчика и отгибаться назад. Юрка удвоил усилия… Пот покрыл его лицо и шею, к телу прилипла рубашка… Наконец палка с треском отскочила от окна, и Юрка со всего размаха бухнулся спиной в сено. Шуму было много, по крайней мере так показалось Юрке, и он на минуту замер в сене, судорожно сжав в руке оторванную палку. Ему показалось, будто внизу, у Василия кто-то закашлял, и от мысли, что его могли услышать, холодом пахнуло на мальчугана.

Он чутко прислушался. Все было тихо. Прекратившая свою работу мышь снова начала скрестись, неуверенно и осторожно, – скребнет несколько раз и перестанет, прислушиваясь к тишине, и потом начнет снова.

Юрка успокоился и тихо, с предосторожностями, стараясь даже не шуметь сеном, снова подполз к окну.

8

Арши́н – старинная мера длины, равная 0,711 метра.