Публицистика. Том I

Слева на полосе - колонка редактора, названная «Зеркало». Под этим названием в нравственно-поучительном монологе редактор предлагает нам всем смотреться каждый день в зеркало ибо «…не святые мы, не ангелы с крылышками. Есть всякие, в том числе и такие, которым здесь просто не место». «Откровение» о том, что мы не святые, обескураживает окончательным аккордом пространной мысли - утверждается, что некоторым «здесь просто не место». И опять вопрос, ну, а где же место тем, которым здесь не место? Но не найдет читатель у редактора на него ответа.

Вот и недавно ставшие известными в переселенческой среде три доктора своим предложением выдворять недостойных жить в Германии (будто она рай для избранных) до сих пор не сумели нам ответить, где же это место для тех, которым здесь не место?

Посмотрел, читатель, в зеркало, увидел свою «образину», определил свое место? А теперь дальше. Почитаем редакторские перлы под названием: «Одно дело делаем, господа!» Здесь редактор выступает в тоге Папы Римского: кого пожурит, кого приласкает, кого - кнутом, кому - пряник. И все это между делом, походя, как мать родная дитякам неразумным - каждой сестре по серьге. И никто не в обиде.

И вот уже она примирила, казалось бы, непримиримых Виктора Фогта и «трех докторов» и самочинно подводит черту под «затянувшейся дискуссией». Хотя, кроме статьи Фогта, никакой дискуссии в газете не было. Но последнее слово она, разумеется, оставляет за собой, заявляя: «…а сейчас, прежде чем поставить точку, попытаемся разобраться в том, что же произошло». И она начинает рассказывать нам ту же сказку про белого бычка, повествуя о том, как Виктор Фогт в ходе полемического задора, критикуя трех докторов «выплеснул из корыта ребенка». О каком конкретно выплеснутом ребенке идет речь, и что ребенок делал в корыте, правда, ни гу-гу. Трех докторов она журит за ложку дёгтя, выплеснутую в бочку меда. Под медом она подразумевает их добрые помыслы в отношении переселенцев, изложенные в письме Бундестагу в связи принятием нового закона об иммигрантах. Качали они, бедные труженики, мёд долго и самоотверженно. Бочку полную (письмо в Бундестаг) добрыми делами-предложениями наполнили, а потом ни с того ни сего ложку дегтя в нее и плюхнули. А ложка дегтя – это предложение Бундестагу «не вышедших рылом» наших земляков (ну те, которые, глядя на себя в зеркало теста не прошли) гнать из Германии взашей.

И вот с этими людьми нам госпожа Косско предлагают делать одно дело. Какое дело!? Не указывает.

Журя своего корреспондента Фогта за излишнюю откровенность, редактор попутно предлагает читателям и корреспондентам не выяснять больше отношений «на виду у всего честного народа».

А у меня опять вопрос: а почему!?.. Вроде ж демократия, гласность, то-другое…

И действительно, почему народ не должен знать своих героев? Ведь последуй мы, ненароком, совету редактора, так эти «тати» ночные нам все мёды перегадят, дегтю в бочки медовые наплюхают. А мы потом эту смесь людям на десерт предлагай!?..

А Виктор Фогт, очевидно, от попреков «Нашей Нелли» устыдился своего поступка, исправился и срочно сменил тему. В оправдание он публикует в газете утонченный психологический триллер, где в итоге добро побеждает зло, под названием «Подранки».

Итак, по порядку. В Германию из «казахстанов» вместе с «родаками» (извиняюсь за эти и последующие выражения, но мне проще писать об этой статье языком автора) переселились и их дети. Разумеется, дети российских немцев. Один из них «Заика-Утюг», который был специалистом по проверке «на упругость интимных частей женских фигур». А кликуха «Заика» у него была потому, что заикался бедняга, после того, как изверг-отец выпорол его вместе с сестренкой. Вторым персонажем в рассказе выступает совершенно глупая «Верка», которую привезли из Темиртау. О том, что она непроходимо тупа, свидетельствует описание автором сцены, когда Верка в музее рассматривает макушку четырехметрового ствола дуба, на котором написаны имена мировых титанов музыки и мучительно соображает «как скульптор смог забраться на такую верхотуру?» О том, что существуют леса или на худой конец лестница, в ее голове нет и понятия…

Но читателю чуть позже становиться ясно, откуда происходит такая тупость - в Темиртау, ей некогда было думы думать, там она, оказывается, жила в коммуне беспризорников, ошивалась с ними по помойкам в поисках еды, да трахалась с шестнадцатилетним подростком по кличке «Серый», который заодно играл роль ее мужа.

Третий персонаж – это «Гнилой», получил свою кличку уже здесь в Германии от сверстников за то, что якшался с местными пацанами, а со своими считал «западло». Местные немцы его быстро просветили, выставив счет за еду, которую он «схавал», будучи у них в гостях. Тогда он вернулся к своим, поняв, что местное общество ему больше «в падлу», чем свои.

Четвертого зовут «Серега». Он примечателен в авторском повествовании тем, что за свои девятнадцать лет прочитал лишь один маленький рассказик Льва Толстого «Лев и собачка». Есть еще и «Валек», которого монстры-родители впрягли в работу с детства: «корова, свиньи, огород, сенокос. Школу бросил после семи классов».

А, пятому, «Артуру», не повезло в том, что в полностью глухонемой семье родился нормальным и от этого тронулся, после чего «бил каждого, кто называл его родных немтырями». А когда деревня уже образумилась и перестала обзывать его родных немтырями, было поздно, и вся деревня уже «его по-настоящему боялась». Надо же, какой-то сопляк «поставил на уши» целую деревню! Да просто монстр, не Артур?!

И вот эта кампания «подранков», благодаря стараниям местной Фрау Альтнер, оказывается на «специальной экскурсии для подростков-переселенцев». Вместе с доброй Фрау эти, ущербные умом молодые переселенцы, посетили дом-музей скульптора Отто Флата и, прикоснувшись к прекрасному, тут же полностью и окончательно преобразились, превратившись в эдаких современных Данко.

Дальше - не для слабонервных. Без слез читать не получится. Духовно преобразившись, они начали бескомпромиссную борьбу с правыми радикалами! Но как?

Вникай, читатель…

Ужасные, тупые, озверелые бритоголовые с устрашающими татуировками стройными колоннами входят в город N. Обыватель от этого зрелища в ужасе из-за оконных занавесок своих жилищ, наверняка заламывая от отчаяния руки, безнадежно вопрошает к своей совести: «Где, когда и что же мы упустили, что все это могло созреть и выплеснуться на улицы».

Но, как оказывается, не все из-за занавесок выглядывали и бессильно вопрошали, как в городе бесчинствуют молодчики. Были и другие! И кто вы думаете? Оказывается ими были эти самые, по Фогту, «отморозки», за свою жизнь прочитавшие по одной книжке на двоих, с ранней юности трахающиеся и дерущиеся со всей деревней…

Читаем: «Вовчик и Артурчик никому обещаний трогать их не давали. Их особенно возмутил лозунг, на котором бритоголовые с умыслом написали: „Wir nix verstehen, wir – Deutsche!“ Это о них, подумали «подранки» и обиделись».

Извините, господин Фогт, но вы сами пишите, что ваши «подранки» всего одну книжку прочитали типа «Раскрась сам» и всю свою юную жизнь обитали на помойках, дрались да трахались. Что ж вам так не понравилось в подобном лозунге, слова которого для «Вовчика и Артурчика» в самую пору были, на что ж им обижаться?

Но дальше повествование становится еще более захватывающим, где фантазиям автора уже нет предела!..

«Вовчик и Артур преградили путь маршу. Они стояли вдвоем посреди улицы, взявшись за руки и широко расставив ноги. Знали, что им сейчас перепадет и притом – сильно. Неонацисты приближались, не сбавляя шага. Они прошли, оставив на асфальте два тела»…

Господин Фогт, Вы или никогда не бывали на демонстрациях, особенно на демонстрациях правых партий, на которых вы навешиваете, не задумываясь, ярлык неонацистов, хотя эти партии конституционно признанные или специально наводите тень на плетень. Дело в том, что все демонстрации левых и правых, голубых и зеленых тщательно охраняются от «Вовчиков и Артуров» и сопровождаются тысячами полицейских. И особенно тщательно охраняются демонстрации правых, потому как против них тут же невидимой, но умелой рукой организуются антидемонстрации, так называемой, антифы, в основном состоящей из той публики, участники которой прочитали за всю жизнь по одной книжке на брата, а по жизни кроме бульварного «Бильда» ничего не листают. И любые ваши, господин Фогт, «Артурчики и Вовчики», выйди они навстречу движению колонны демонстрантов, законно зарегистрированной, были бы в мгновение ока нейтрализованы полицией. А поэтому после вашей страшилки не хочется как-то рвать волосы на голове и посыпать ее пеплом. Ложь все это от начала до конца, господин Фогт!