Паром

Старики

Не умирайте, старики, Я вас прошу, не умирайте. Удите рыбу у реки. Табак в ладонях растирайте. Не молодиться напоказ, Я против старческих чечеток. Но ваш медлительный рассказ Под щелканье янтарных четок… Я вспоминаю каждый раз Ваш облик, солнцем прокопченный, Оазисы знакомых глаз Над местностью пересеченной. Не умирайте, старики, Я вас прошу, не умирайте! Любому смыслу вопреки Живите, в шахматы играйте. Шагнуть не вздумайте за край И не заглядывайте в яму. Ты — первая не умирай. Я больше всех боюсь за маму. Далекая седая мать Все ждет, когда я преуспею. — Ну ладно, — говорю, — успею… Но страшно лень преуспевать. …Прекрасно летом в царство птиц Катить, забыв про поясницу. Из всех тиранских колесниц Младенческую колесницу. А что тираны? Кровь, туман Да лживой скуки постоянство. И чем несчастнее тиран, Тем абсолютнее тиранство. …Вы, как деревья в листопад. Еще в плодах судеб, событий… Благословляю ваш закат! И все-таки — не уходите.

Разговор с генералом Н.

Памяти А. Твардовского

Седой и смуглый генерал. Весь в орденах, как в латах. На клубной сцене вспоминал Свой путь, друзей крылатых. Неповторимы времена Мальчишеских идиллий. Неповторимы имена. Которые любили… Горел великий ореол, Мы верили с друзьями, Что круглосуточно орел Парит под облаками. Спасать на льдине четверых Рвались в любой квартире. Но гибли тысячи других Во глубине Сибири. Быть может, зная эту боль. Но и помочь не в силе. Вы, как поэты в алкоголь, В рекорды уходили. Той темы не коснусь пером Попутно и поспешно. Я не о том, я не о том. Хоть и о том, конечно. Но вы сказали под конец: — Когда б не время, верьте. Пахал бы землю, как отец Ее пахал до смерти. Подумать только — генерал! Нет, генерал не пахарь. Зал эту шутку принимал И, принимая, ахал. Зал аплодировал еще, Он знать давал, ликуя. Что понимает хорошо Дистанцию такую. С грехом и горем пополам Тот самодержец умер. Но прокатился по рядам Его державный юмор. Я понимаю, генерал. Не та, не та эпоха. Но ведь и Лев Толстой пахал, А разве это плохо? При громкой славе на виду. Простите откровенье. Откуда к черному труду Негласное презренье? Не дай мне Бог надеть узду Угрюмого урода. Но если каждому звезду — Не хватит небосвода. Пускай иной трудом долез, Свою звезду нащупал. Его, качая, до небес Бросать опять же глупо. Не в том, что, вырвавшись из тьмы. Чего-то достигаем, А дело в том, что вы и мы Россию постигаем. Но силу права между тем Мы путали с мандатом… «Кто был ничем, тот станет всем…» И даже депутатом? Да я и сам не доверял Случайным тем приметам. Нет, не придирка, генерал. Ах, если б только в этом… Меня тревожит юный зал, И если я запальчив, Прошу прощенья, генерал. Но ведь и я не мальчик.

Летучая мышь

Устав от первобытных странствий Под сводами вечерних крыш. Вне времени, хотя в пространстве. Летучая трепещет мышь. Как будто бы под мирным кровом. Тишайший нанеся визит, В своем плаще средневековом Вдруг появился иезуит. И вот мгновенье невесомо. Как серый маленький дракон. Кружит, принюхиваясь к дому: Что в доме думают на сон? Так порождает суеверье Ее неслышимый полет Не тем, что выродились перья, А тем, что птица не поет. Она колышется над нами, Прильнув к открытому окну, Пастообразными крылами Прядет гнилую тишину. Толчется птица и не птица, Кружит, безмолвие храня, И вдруг на светлое садится. Но светлого боится дня. И этот облик полуптичий Висит, неясностью страша. Но с адским символом двуличья Не соглашается душа. Добычи вечная дележка Под сводами пещер и крыш… Сова — летающая кошка — Летучую кромсает мышь!