А что мы будем делать потом?

— И это очень важно — сдать рукопись к сроку, но мы, слава Богу, заканчиваем вовремя, — произнесла Кэрол в заключение.

— Ага, — произнес Филипп и многозначительно кивнул. Речь Кэрол явно произвела на него впечатление. — Вы говорите как опытный эксперт. Конечно же вы правы — у Кеннета есть все возможности навеки прославить свое имя.

Этот Филипп оказался красивым рослым мужчиной, и Кэрол поймала себя на мысли, что произвела на него совершенно превратное впечатление. У него было молодое, лукавое, покрытое симпатичными веснушками лицо и простецкие голубые глаза. Движения его были порывисты и неуклюжи. От всего его существа буквально веяло небрежностью.

С Кеннетом у этого человека не было ничего общего — ни одной, даже мелкой черточки. Как только речь заходила о Кеннете, Филипп мгновенно становился ироничным. Кэрол никак не могла понять, на чем основано подобное отношение.

Кроме того, Филипп ясно показал, что он не из тех мужчин, которые, соблюдая всяческие политесы, долго ходят вокруг да около. После второго стакана виски он предложил Кэрол называть себя по имени и без промедления начал и сам так обращаться к девушке.

— Но мы с вами едва знакомы, — укоризненно произнесла Кэрол.

Эта отповедь нисколько не смутила Филиппа.

— Вот, значит, мы какие. Чопорные, неприступные и гордые. Ну, ничего, ничего, мужчине полезно немного помучиться с женщиной. Кстати, что вы делаете завтра вечером?

Не веря своим ушам, Кэрол во все глаза уставилась на Филиппа. Так откровенно к ней еще никто не приставал, даже Клод Бэрримор! Все существо Кэрол восстало против такой самоуверенности, однако ответила она весьма сдержанно:

— Кажется, ничего.

— Да и у меня завтра вечер свободен. Как насчет восьми часов? Можем съездить в «Зеркало».

— Куда?

— Как? Вы не знаете «Зеркало»? Где же вы живете?

— Я приехала в Нью-Йорк учиться и работать, — задиристо ответила Кэрол.

— Учиться можно днем, работать тоже. Вечерами надо расслабляться, а по ночам… Вы живете, ходите, едите, пьете, но выглядите так, словно вас надо подстегнуть.

— Подстегнуть?

— Так точно. И я решил взять на себя этот нелегкий труд. Вы так привлекательны — как сладкий персик, — Филипп произнес это таким тоном, словно не было ничего особенного в том, чтобы награждать едва знакомую женщину подобными комплиментами.

Но таков уж был, видимо, этот человек. Он далеко превзошел Клода Бэрримора. Тот тяготел к драматизму и романтике, Филипп же оказался напористым и деловитым.

— Однако, куда запропастился наш старый мальчик, — Филипп повернулся к Кэрол своим чеканным профилем. — Не закопался ли он в своих книгах?

Кэрол откашлялась.

— У него… важная встреча. Он вообще очень много работает. Я ведь уже говорила вам, что сейчас мы работаем над рукописью…

— Да знаю я об этой злосчастной рукописи, — отмахнулся Филипп. — Он мне уже все уши прожужжал. Прямо хоть не звони ему. При каждом удобном случае заводит свою нудную шарманку.

— Он очень серьезно относится к своей работе, — укоризненно сказала Кэрол.

Кин посмотрел на девушку с задумчивой, едва заметной улыбкой.

— Вы, как мне кажется, тоже? Поймите, у меня и в мыслях нет мешать ему работать. И так было всегда. Но я с удовольствием поживу у него пару дней. Или, учитывая обстоятельства, этого сейчас не стоит делать?

Кэрол попыталась придать своему лицу самое холодное и неприступное выражение.

— Ничего не могу вам сказать — я всего лишь секретарь.

— Другого ответа я от вас не ожидал, — насмешливо произнес Филипп.

Кэрол едва не задохнулась от злости. «Не заводись, Кэрол Бартлетт», — мысленно остановила себя девушка и поспешила переменить тему.

— Вы, скорее всего, не математик?

Филипп усмехнулся.

— Почему вы так решили?

— Потому что вам явно не хватает солидности. Вы производите впечатление весьма несерьезного человека.

— В самом деле? — Филипп радовался, как ребенок. — Такого мне еще никто не говорил. Ваша наблюдательность и знание людей впечатляют.

Кэрол не спеша застегнула пальто.

— Вы и ночевать здесь собираетесь?

Он кивнул.

— Да. Видите ли, я приехал в Нью-Йорк по делу, но сейчас так трудно найти в отеле свободный номер. К тому же я привык сочетать приятное с полезным, а мне бы очень хотелось вспомнить с Кеннетом славные денечки.

— О, у вас есть общие воспоминания?

— И еще какие! — вполне серьезно ответил Филипп. — Вы бы очень удивились, узнав, что и у Кеннета рыльце ой-ой-ой как в пушку.

В этот момент домой вернулся Кеннет.

— Филипп? — словно не веря своим глазам, откровенно удивился профессор Ломбард.

— Привет, Кен. Что, старик, не рассчитывал меня увидеть сегодня?

Кеннет широко открыл глаза.

— Вообще-то нет. Что ты здесь делаешь, откуда ты взялся?

— Как всегда, упал с неба, — ухмыльнулся Филипп, но сразу посерьезнел. — Мама просила съездить к тебе — посоветоваться насчет докторской и заодно отвлечься.

Кеннет повернулся к Кэрол.

— Кэрол, это мой двоюродный брат Филипп, будущий доктор наук, молодой, но подающий большие надежды физик.

Вспомнив свою проницательность, девушка была готова провалиться сквозь землю. Филипп сразу это заметил и победоносно взглянул на мисс Бартлетт. Девушка была столь очаровательна в своем замешательстве, что Фил и не думал подбодрить ее.

— А вот мисс Бартлетт отрицает наличие у меня мало-мальски заметного интеллекта, — Филипп решил продать Кэрол со всеми потрохами. — Можно даже сказать, что она приняла меня за полного идиота.

— Но… — начала было оправдываться Кэрол, однако Кеннет не дал ей договорить.

— … это происходит со всеми, кто видит Фила впервые. Так что в вашей реакции нет ничего удивительного!

Мужчины рассмеялись, и Кэрол решила, что пора оставить их наедине. Взяв сумочку, она кивнула Кену. Филипп осуждающе посмотрел на брата.

— И ты просто так отпустишь своего секретаря?

— А чего ты ждешь? — смеясь, ответил Кеннет. — Что я сыграю национальный гимн и расстелю ковровую дорожку?

— Но она задержалась допоздна, работая на тебя. Ты просто обязан отвезти ее домой.

Кэрол по очереди посмотрела на братьев.

— У Кена есть более важные дела, чем провожать меня до дома. Кроме того, на улицах полно такси. Мы увидимся завтра утром!

С этими словами Кэрол исчезла. Жаль, конечно, что не удалось поговорить с Кеннетом, но Кэрол была уверена, что все в их отношениях будет в полном порядке — надо только проявить терпение.

10

— Боже, какой дикий грохот! — Такова была первая реакция Кэрол, когда на следующий вечер она в сопровождении Филиппа Кина появилась в «Зеркале» и услышала звуки тамошнего джаза. Непроизвольно девушка крепко ухватилась за руку Филиппа. Он только улыбнулся. Во многих отношениях эта двадцатисемилетняя женщина напоминала молоденькую неопытную девушку, что и неудивительно, так как до сих пор она только и делала, что грызла гранит науки и работала. Такого мужчину, как Филипп, это не могло не забавлять.

На небольшой сцене вовсю наяривал джаз-банд из Нового Орлеана. Говорить при такой музыке было решительно невозможно, и у Кэрол скоро разболелись уши. «Интересно, что сейчас делает Кен», — подумала она. Днем он сказал, что не испытывает никакого желания идти с ними в «Зеркало». Так и вышло, что в этот ресторанчик Кэрол пошла с его кузеном.

Филипп весело взглянул на Кэрол.

— Вам нравится такая музыка? — прокричал он.

Она пожала плечами.

— Немного… громко.

Филипп махнул рукой, давая понять, что она просто ничего не смыслит в джазе. Впрочем, так оно и было на самом деле!

В джинсах и белом свитере Кэрол выглядела в этом подвальчике, как роза в зарослях терновника. Впрочем, все это не слишком волновало Филиппа — он поймал себя на мысли, что ему просто хочется видеть эту женщину.

Чуть позже они покинули грохочущий джазом кабачок и нашли тихую забегаловку на соседней улочке, где можно было спокойно поговорить за стаканом вина.