Судьба — солдатская

На поляну уже выскочили четыре парня, вооруженные винтовками. Они стали сгонять в табун коней, которые при перестрелке успели разбежаться по поляне.

Зоммер закинул за спину автомат, вместе с пулеметчиком зашагал к парням. Подошли к угрюмому человеку лет тридцати — тридцати пяти. В лице его было что-то от шимпанзе или первобытного человека. Глаза смотрели хищно, дерзко.

— Вот, — сказал ему парень в синей рубахе, несколько смешавшись, — пристал.

Тот, ничего не говоря, протянул к автомату Зоммера руку.

— Ты со мной, того, не играй, — отстранив легко его руку, сказал с наглой усмешкой Зоммер. — Лучше скажи, кто ты и какая, так сказать, у твоих дружков программа.

Главарь сразу остыл.

— А ты кто? — спросил он.

— Вопрос задал первым я. Вот и ответь… если хочешь, конечно.

— Мы… — ввязался третий парень, — мы сами по себе.

— Приставай к нам, вот тогда расчухаешь, кто мы, — предложил четвертый, с седой бородкой, которому явно понравилось, как держал себя Зоммер. — Увидишь. Жить будешь… Не пропадешь.

«Бандиты же это, конечно, бандиты, — понял Зоммер, и у него появилась надежда, что через них и до партизан легче будет добраться. — Все вокруг, наверное, известно им». Он посмотрел в темные глаза главаря банды и протянул руку:

— Скрепим. Мне одинаково. Только с моей стороны условие: свободу не зажимать… Я вольницу люблю. Святое слово.

Они стукнули по рукам. Главарь, еще больше вытянув обезьяньи губы, процедил с угрозой:

— Смотри. Сразу предупреждаю: вздумаешь предать, пулю получишь. — И разбил левой рукой сцепившиеся в рукопожатии ладони.

Вместе с ними погнал Зоммер коней через лес.

На опушке стоял брошенный дом лесника. Лошадей загнали за изгородь. Бандиты принялись обсуждать, как предупредить какого-то человека, что у них есть кони и они могут их продать за сходную цену.

Двое бандитов пошли с винтовками в деревню, крыши которой выглядывали из-за холма.

Дом лесника был их притоном. Войдя в него, все побросали оружие на топчан, стоявший в горнице напротив кровати. Зоммер, окинув взглядом стол с закуской и самогоном, автомат положил, а парабеллум оставил при себе. Все приглядывался, как бы не разоружили они его да не отправили на тот свет. Но, судя по поведению бандитов, у них не было этого намерения.

Ели отварное холодное мясо, черствый хлеб и пили, наливая из литровой бутылки в граненые стаканы, самогон. Закусывали малосольными огурцами. Бандит с седой бородкой, быстро захмелев, говорил напарнику:

— Вот как партизан нащупаем, нам за их выдачу господа немцы такой куш отвалят, что с самогона перейдем на коньяк. И не здесь гульнем, а в Псков скатаем. В ресторан. Так? — это он спрашивал у Зоммера.

— Задумка — во! — поднял Зоммер большой палец, а сам думал: «Вот это попал в компанию! Да это же фашистские прихвостни… Ишь кого засылают в партизанские отряды, провокаторов!» — И горько ему стало, что неудачливым таким оказался: все заносит куда-то в сторону, как сани-розвальни на разъезженной дороге.

Главарь испытующе смотрел на Зоммера. Чтобы окончательно рассеять сомнения, Зоммер достал документы.

— Я, получается, с вами, — сказал он главарю, — одного поля ягода: вы промышляете за той же рыбкой, которую и я ловить собрался. То, что я у вас, кому надо знать, известно. Хотел присмотреться, те ли вы, за кого себя выдаете… Так что за мою жизнь и за успех мой вы… — и в погрубевшем голосе Зоммера появились угрожающие свисты, — в ответе. Намотайте это.

Главарь ворочал перед глазами справку о Зоммере, как немце-колонисте. Вернул ее и засмеялся, наливая в стаканы самогону.

— Так бы сразу и надо, — хлопал он Зоммера по крепкому, широкому плечу. — С риском ты, парень. За твой и наш успех… — И сверкнул узкими глазами: — А я уж того… подпоить тебя хотел, да… — он грубо выругался, — к чертовой матери. — И стал объяснять: — Они, партизаны-то, не очень принимают со стороны… Бьемся вот, выслеживаем. Думали, и ты… партизан… Вот допросили бы тебя. Не хуже тех, кто нас допрашивал. Сумели бы, учены. Допросили и… к ядрене-фене.

— Зачем же к Фене, если думали, что я партизан? — наставительно, с нотками дружелюбия заговорил Зоммер. — А как же вы найдете партизан? Через партизана можно только… — И окинул бандита высокомерным взглядом: — Вот потому и не выходит ничего у вас. Глупы.

— Мы нащупали их, — стал оправдываться главарь и рассказал, где примерно находится группа партизан. — Парень у нас там свой уже есть, Егор, да вот молчит что-то… Так что тебе и рисковать не стоит.

Часа через два вернулись из деревни те, двое. Они привели с собой четырех расхристанных бабенок. Бандиты поставили на стол принесенный в бутыли самогон, бросили рядом куски шпига. Бахвалились, как по дороге отобрали это у одной хозяйки. Крикнули бабенкам, чтобы хозяйничали тут. Те начали «сервировать» стол: шпиг нарезали и прямо на немытых досках стола оставили, а помидоры и огурцы в большую миску свалили и водрузили в центре, рядом с бутылью.

Бандиты потянулись к еде. Зоммер взял в углу гармошку. Главарь пододвинул к столу скамейку и пригласил Зоммера сесть рядом. Зоммер, строя из себя разбитного парня, сел. Поставил гармонь под стол. Главарь посмотрел на гармонь недружелюбно, как на нелюбимую жену. Пнул ее:

— Надоест еще. — И протянул Зоммеру стакан самогона.

От выпитого перед этим у Зоммера кружило голову. «Споят, — думал он, принимая стакан как должное. — Держись, солдат. Не подкачай».

— За вольную жизнь нашу, — поднося ко всем по очереди стакан, произнес парень в синей рубахе. — Мы навроде Стеньки Разина. — И окинул всех озорно: — Не подведем батьку?

Зоммер ждал, когда выпьют. «Стеньки тоже мне!» — с иронией оглядел он их и поставил стакан на стол. — Передушить бы всех вас, вражьи морды! Народ позорите».

— Ты не ставь, — сказал ему главарь. — У русских, когда чокнулись, не ставят.

Зоммер снова поднял стакан. Выпил. Ощутил, как зеленоватая жидкость с противным сивушным запахом прокатилась по горлу. Поднес к губам черную корку хлеба. Крякнул.

Но, как ни странно, Зоммер больше не пьянел. Держали, видно, перенапряженные нервы. Когда наливали в стаканы по-новому, он притворно смеялся и кричал:

— Хватит вам, нахлестаетесь, — а сам, когда стаканы осушали, наливал всем снова — вонючая жидкость глухо булькала в тяжелой бутыли, плескалась на стол из переполняемых стаканов.

Хитря, Зоммер старался не допивать. Один стакан разлил, задев как бы нечаянно локтем.

Парень в синей рубахе, подняв гармонь, начал играть. Бабы и главарь ринулись в пляс, а бандит с седой бородкой затянул пропитым, хриплым дискантом «Мурку». Устав плясать, главарь шлепнул одну из бабенок по заду и сел опять рядом с Зоммером.

— Ты меня полюбишь. Я… во-о! — говорил он Зоммеру, заплетаясь. — Отец у меня… бога-те-е-ейший был! Расстреляли… в девятнадцатом. За саботаж и… за контрреволюционную деятельность… Мать… а мать… Я… убег… — Он наливал себе и Зоммеру самогон — рука от тяжести бутыли мелко дрожала. Налив, проговорил полушепотом: — Давай за союз с тобой… — И поднял стакан.

— Давай за это всем нальем? — притворяясь пьяным, произнес Зоммер и наполнил остальным стаканы.

Бандит с бородкой, опьянев уже, тискал бабенку, сидевшую у него на коленях, и шепеляво говорил ей — передние зубы были выбиты:

— Для меня баба да водка… наиважнейшее. Это мне предписано. Ничто меня, никакое дело, как это самое… баба и водка. Ни в чем толк не вижу, и в пляске… даже в боге… Вот через бабу и через самогон я и такой… твердынь-камень…

— Держи, твердынь-камень, — с издевкой засмеялся Зоммер, сунув ему и бабе переполненные стаканы, — а то… расслабнешь.

Все выпили. Зоммер, притворяясь, расплескал часть самогона. Главарь пьяно обнимал Зоммера, тянул к себе: ему хотелось говорить, а своим он надоел, и они от него отмахивались.

Бабенки и бандиты совсем опьянели и повалились кто куда спать.

Главарь стал рассказывать Зоммеру, как он в мирное время оклеветал председателя одного колхоза и того арестовали как врага народа.