Страница 3 из 7
Прежде чем включать логику, Женя внимательно рассмотрела конверт. Шерлок Холмс начинал со сбора улик, а уже потом принимался дедуктировать. Увы, конверт был нов и девственно чист. Без надписей, марок и почтовых штемпелей. А еще он был заклеен. Внутри, если судить на ощупь, находилось от пяти до десяти листов бумаги формата А4. И предназначался конверт человеку по фамилии Кузнецов. Распространенная фамилия, в Склифе небось десяток Кузнецовых. Был бы, например, какой-нибудь Попандопуло или Готье, так можно было бы спросить где его найти. Может, не в общежитии нашла бы его, а где-то на территории, в каком-нибудь из отделений.
В здании сбоку от девятого корпуса оказалась лаборатория. Напротив находился архив, рентгенологический. С каждым осмотренным зданием шансы увеличивались… Женя дошла до «подковы» и перешла на другую сторону двора к длинному зданию, в котором интуитивно распознала общежитие. Снова облом — «общежитие» оказалось ожоговым центром. «Значит, одно из вон тех», подумала Женя и направилась к двум корпусам, расположенным прямо напротив административного. По пути удивляясь коварству седовласого джентльмена, совершенно не по-джентльменски уславшего ее в морг. Женя остановила его, можно сказать, в проходе между этими зданиями, а он услал ее куда подальше, да еще — в морг. Седина в голову — мозги вон.
Первый из двух корпусов оказался кардиологией.
Второй — токсикологией.
В состоянии, близком к панике, Женя метнулась к маленькому домику, стоявшему позади токсикологического корпуса, и узнала, где находится институтский виварий. Склиф был обойден ею по внутреннему периметру. Оставался неисследованным только самый большой корпус, но предположить, что на одном из его этажей расположено общежитие, Женя не могла.
Спросила еще у одного усатого типа в белом халате. Тип оказался студентом, совершенно не разбирающимся в топографии Склифа. Хорош студент — на вид лет тридцать пять, если не сорок. Это сколько же раз он поступал? Или просто выглядит старше оттого, что небрит и явно устал, не иначе как дежурил.
В хорошенькую Женину голову закралась страшная мысль. А не разыграла ли ее Раиса Андреевна? Может, нет и не было никогда в Склифе никакого общежития, а в конверт только для вида напиханы какие-нибудь бумаги — чистые листы или черновики? Так, ради прикола, чтобы посмеяться над новенькой. Не распечатать ли конверт?
Немного подумав, Женя все же отклонила мысль о розыгрыше. Ну просто невозможно было представить, что в службе, которой руководила Инесса Карповна, могли укорениться подобные традиции. И также невозможно было представить, что Инесса Карповна могла бы не предупредить о них Женю. Нет, это не розыгрыш. Однозначно — не розыгрыш. Общежитие есть, и Женя его найдет. Непременно найдет, отдаст конверт тому Кузнецову, которому нужно, и поставит галочку — «справилась с первым поручением».
Догадка молнией сверкнула в мозгу, и все сразу же встало на свои места. Женя вспомнила парочку голливудских фильмов, рассказывавших про жизнь американских врачей, в том числе и начинающих, которые жили прямо при клиниках. В том же здании, только в подвальном этаже. Или на самом верху. Прозвенел звонок — натянул халат и побежал спасать.
«Надо было сразу идти сюда», — подумала Женя, окрыленная предчувствием долгожданного успеха. Идти было недолго, особенно если быстрым шагом.
Охранники в приемном покое общежития не знали. Оно и верно, рассудила Женя, охранники дальше своего поста ничего знать не должны. Нет у этих суровых мужчин времени на прогулки по общежитиям. Женя спросила у пожилого врача по фамилии Бутаков (имени и отчества на бейджике прочесть не успела). Бутаков улыбнулся, как родной, и обвел рукой огромный вестибюль приемного отделения.
— Вот оно, перед вами. Здесь работаем, здесь и живем!
Ничего не ответив, Женя продолжила поиски. Ну и Склиф — юморист здесь на юмористе сидит и юмористом погоняет. Им бы по телевизору выступать. Странно только, что у Склифа нет своей команды КВН. Ну ничего — прорвемся!
На объезд и знакомство с этажами ушло полчаса. Проклятое общежитие как сквозь землю провалилось. «Может оно нелегальное?», мелькнула мысль, но Женя тотчас же отогнала ее. Это же все же Склиф, а не Черкизовский, недоброй памяти рынок, где у Жениной мамы в две тысячи первом году вытащили из сумочки кошелек с двенадцатью тысячами рублей. Здесь нелегального общежития просто не может быть. По определению и по логике вещей. Только вот где его искать?
— Где эта проклятая общага?! — вслух сказала Женя, в сердцах ударяя ни в чем не повинным конвертом по кнопкам в лифте.
— Я вас провожу, — сказал единственный пассажир — блондин лет сорока в зеленой хирургической пижаме и халате нараспашку. На кадыкастой шее блондина болталась хирургическая маска, а из кармана халата сонной змеей свисал фонендоскоп. — Мне тоже туда.
От неожиданности Женя выронила многострадальный конверт. Блондин галантно поднял его и, увидев написанную на конверте фамилию, предложил:
— Могу передать Михалычу.
— Нет, нет! — затрясла головой Женя, испугавшись, что так и не увидит общежития и не узнает, где оно находится. — Спасибо, но я сама. Мне поручили.
— Как скажете, — пожал плечами блондин.
Конверт вернулся к Жене под шум открываемых дверей. Блондин вышел, следом за ним вышла Женя.
— Вам в уличной обуви и без колпака к нам заходить не стоит, — сказал блондин. — Подождите, пожалуйста, здесь, я сейчас пришлю Михалыча.
Михалыч Кузнецов появился минуты через три, не раньше, но Женя не заскучала в ожидании. Она стояла под надписью «Отделение общей реанимации» и содрогалась от смеха.
Общая реанимация может на внутреннем сленге называться «общагой», но вряд ли кто-то вспомнит о ней, когда серьезная молодая особа интересуется общежитием. Комедия, чистой воды комедия.
— Какие алименты, Бог с вами?!
Женя вернулась в реальность и увидела перед собой невысокого коренастого мужчину. Колпак, надвинутый до самых бровей, придавал ему серьезности.
— Какие алименты? — недоуменно повторила Женя.
— Я — Кузнецов! Сан Саныч сказал, что мне повестку в суд по алиментным делам принесли, — пояснил мужчина. — Может, вы меня с Лехой Кузнецовым из «отравы» перепутали? Ему алименты как-то ближе.
«Еще один юморист, — раздраженно подумала Женя о блондине. — Ладно, этот хоть привел куда надо».
— Раиса Андреевна из кадров просила передать вам документы, — строго сказала Женя. — Больше я ничего не знаю. Скажите — а это что? Кровь?
— Где? A-а, это… — Кузнецов немного смутился и прикрыл красные пятна на халате конвертом. — Это кетчуп. Только сел червячка заморить, тут Сан Саныч со своими алиментами. Рука у меня и дрогнула.
— Человек вашей профессии не может быть таким нервным, — назидательно сказала Женя.
— Я не человек, — серьезно ответил Кузнецов, неаккуратно вскрывая конверт указательным пальцем. — Я биоробот. Человеком я стану, когда отосплюсь после двух суток. И нервы сразу в порядок придут. До следующего дежурства.
Идеальный пациент
Славик Воронов прославился на всю Москву, не очень умно и совсем не достойно отомстив новому мужу своей бывшей жены. В студенческую пору Исаев со Славиком были приятелями. Не друзьями, а именно — приятелями. Не откровенничали друг с другом, в походы вместе не ходили и отдыхать не ездили, но при случае могли вместе где-нибудь потусоваться или дать взаймы небольшую сумму. Обоим посчастливилось после института попасть в Склиф. «Посчастливилось» — это без пафоса, потому что лучшего места для превращения Обладателя Диплома в Настоящего Врача найти невозможно. И придумать, кстати говоря, тоже.
Исаев дорос до кардиолога-реаниматолога высшей категории с четкой перспективой на заведование. Славика зеленый змий утянул вниз — делать УЗИ в районной поликлинике рядом с домом. Настал день — и от Славика ушла жена. Так часто бывает — поборешься, поборешься за человека, да и устанешь от этой борьбы. И какой, вообще, смысл бороться за того, кто сам не хочет бороться.