Децема

Тот день обещал быть жарким и напряженным. Пытаясь собраться с мыслями перед советом старейшин, я мерил нетвердыми шагами территорию базы. Путаные размышления завели меня в итоге во внутренний двор главного особняка, там я замер минут на пять, уставившись в землю, на которой чернели пятна крови. Как раз в тех местах, где погибла Эльза и ее убийцы.

Пока совесть пережевывала мое сердце, я смиренно стоял и слушал, как в голове нарастает назойливый шум. Который, как через минуту выяснилось, не сосредоточился исключительно в моей черепной коробке, а исходил со стороны КПП.

Выпрямившись, я повернул голову в сторону разрастающейся суеты, напрягая зрение и слух.

— Быстрый, ублюдок…

— Да стреляйте же!

— Не стрелять! Разнесете особняк, и босс вам бошки открутит!

— Сообщите о ЧП Тартару!

— Не, зовите Десницу!

На нас снова напали, причем неприятель, осмелившийся нарушить границы частной территории, был настолько безумным, что ломанулся в главные ворота, при этом проигрывая численностью. На базу Децемы вторгся один единственный человек.

Я еще даже не успел подумать о том, что было бы неплохо взглянуть на ЧП, когда само ЧП ворвалось во внутренний двор, на секунду остановилось, заметив меня, и вихрем метнулось в мою сторону. Тут действительно необходима была тяжелая артиллерия в виде Бартла или Диса, потому что наведавшийся к нам гость был, как пить дать, из семьи Тиона. Взъерошенное ветром золото волос, неестественно яркие, словно неоновые глаза цвета индиго. На вторженце были лишь грязные, сделанные из какой-то клеенчатой ткани штаны, вроде тех, которые носят местные медики. Его взгляд был диким и дезориентированным, словно парень, объявившийся тут, прибежал сюда прямиком из морга. Забыв не только про одежду, но и про оружие.

Но последний вопрос он быстро решил, со скоростью молнии оказавшись за моей спиной, на ходу выхватывая из моих ножен саблю. Через секунду подтянулось подкрепление, останавливаясь в паре метров от меня. Их излучающие ненависть и страх глаза впились в человека, вставшего за мной. Замерев на месте, я краем глаза видел, как с левой стороны от моей головы вытягивается лезвие сабли.

— Никому не шевелиться, — отдал недвусмысленный приказ нарушитель границ и спокойствия. — Я же сказал, что пришел с миром.

— Засунь себе свой мир в задницу! — крикнул кто-то смелый.

— Тионы лживые ублюдки, все до одного! — рявкнул другой голос из собравшейся вооруженной толпы.

— Мы тоже с миром Гаю твою голову вышлем, паскуда!

— То-то он обрадуется твоему возвращению, Бритва.

Я не удивился. Едва этот человек возник перед моими глазами, я уже тогда понял, что своим визитом нас почтил никто иной, как Чери. У этого Стокрылого морального урода Гая шла какая-то несправедливая полоса удач: весьма успешное нападение на Децему, возвращение младшего брата из заключения. Страшно подумать, что будет дальше.

— Тихо, — призвал я своих подчиненных к молчанию, взглядом кося на блестящее у левого виска лезвие. — Если ты правда пришел с мирными целями, мы выслушаем тебя, Чери. Но сначала верни мне саблю.

Он не ответил и саблю мне не вернул. Под возмущенными, ошарашенными взглядами свидетелей, Чери обвил меня правой рукой, прижимая к себе, после чего уткнулся в мою макушку.

— Ты не застрелился, — бормотал он, как заклинание, — не застрелился. Я так боялся опоздать.

Сей весьма смущающий момент выбрал для своего появления Дис. Расступившаяся толпа опасливо переводила взгляд с Десницы на прилипшего ко мне Чери. Трудно себе представить, какие мысли вызвала у моего заместителя явившаяся его грозному взору сцена, но судя по тому, как он сжимал в здоровой руке кастет, это были мечты об убийстве.

— Погоди… — я остановил его, вытянув перед собой руку. — Эй, парень… ты че, мать твою, делаешь?

Чери поднял голову, но меня не отпустил. Я понял, что их с Десницей взгляды скрестились.

— На этом самом месте Алекс едва не погиб. Когда ему угрожала опасность, тебя не было поблизости, — заговорил он медленно, со значением. — Какой из тебя паршивый телохранитель, Дис. С этих самых пор я буду защищать Алекса, а ты просто стой в сторонке.

Все знали, что Чери никогда нельзя было назвать слабаком, но бросать вызов Дису, упрекать его в недогляде и бесполезности, претендовать на его место… даже со стороны лучшего фехтовальщика Эндакапея это было самоубийством.

— Эльза? — догадка потрясла меня. — Иди ты к черту! Я не верю в это! Эльза была правшой!

Чери наклонился ниже, зашептав:

— Когда нас только перевели в Битерси, ты с первого взгляда по уши втрескался в Соню, старшеклассницу, блондинку. Она занималась в драмкружке, на репетиции которого ты ходил, как на работу. Однажды ты вызвался добровольцем помогать с декорациями, которыми тебя благополучно завалило. С тех пор ты туда не совался, а когда…

— Да-да, можешь не продолжать! — оборвал я его, стыдливо заикаясь. Мои уши горели, а озадаченный взгляд уперся в землю. — Я не могу… поверить в это, понимаешь? Я видел, как они… — закусив губу до крови, я закрыл глаза, позабыв об окруживших нас людях, — …видел, как они убили ее. А я ничего не мог сделать. В тот раз я просто…

Убрав руку, Чери повернул меня лицом к себе. Брат Гая был таким рослым, что, когда он встал на колени, то я оказался немногим выше. Мой рот сложился в жалкую, дрожащую линию, когда я заглянул в эти непривычные, но искрящиеся благожелательностью глаза.

— Больше тебя никто не посмеет обидеть, Алекс, — убежденно проговорил Чери, после чего протянул мне саблю. — Ну что, примешь меня в свою семью?

Вряд ли кто-нибудь до меня испытывал подобное внезапное чувство всеобъемлющего покоя: вина в смерти лучшего друга, поедающая меня живьем день за днем, ослабила хватку своих остро наточенных зубов. Несмотря на абсурдность происходящего, я с радостью ему поверил, ведь появление Чери оправдывало меня, снимало с меня мучительный грех. Проигнорировав вопрос и возвращаемое мне оружие, я на глазах у своего клана крепко обнял врага, восхваляя божье милосердие.

22 глава

Глядя на истинное обличье Эльзы, мне было трудно сдержать смех. Мои напряженно сжатые губы предательски кривились, когда я следил за уплетающим одно блюдо за другим Чери.

Этот парень, не имеющий ни гроша в кармане, ни карманов в одежде, ни самой одежды толком, уже успел отвыкнуть от вкуса аппетитной, горячей еды, пребывая в анабиозе, а после семь дней добираясь до нашей Базы. Торопился, как мог. Жутко боялся, что я разнесу себе голову прежде, чем он объявится здесь, дабы этому помешать.

Из его путаных, скупых объяснений, я понял, что Чери самым возмутительным образом сбежал из камеры ожидания Хранилища, куда помещают вернувшихся «заключенных», и откуда их забирают оповещенные об «освобождении» родственники. Следуя протоколу, Гая незамедлительно уведомили о радостной вести, но его оживший младший брат сделал ноги быстрее, чем глава семьи Тион прибыл забрать его домой.

Мог ли Гай себе представить, что, отдавая приказ о нападении на Децему, натравливал своих людей на собственного младшего брата?

Мог ли это себе представить я? А также предположить, что убийство Эльзы было прописано «разделителем»? (А может машина запрограммирована автоматически переписывать жизненный код преступника, когда возникают разного рода ошибки, когда сценарий, навязанный «разделителем», ломает какое-то непредвиденное, неучтенное событие?)

— Чего лыбонишься? — поинтересовался, не переставая работать челюстями, Чери.

— Ты как-то сказал, что ты — точно женщина.

Покривившись в неловкой ухмылке, парень невнятно пробормотал, что кроме прочего он «вообще вел себя как плаксивая, неуравновешенная дура». Воспоминания о днях заключения болезненно били по его гордости.

В малую столовую вошла служанка, чтобы оставить полуденный чай и забрать грязную посуду. Руки ее волнительно дрожали, едва справляясь с хрупким фарфоровым сервизом. Причина же этого волнения как будто и не замечал бросаемых в его сторону взглядов. Взглядов, какими меня девчонки никогда в жизни не награждали.