Страница 103 из 113
Сумерки всё редели. Тяжёлая ночь заканчивалась, и в гостиной, где друг против друга сидели у журнального стола Павел и Синдия, становилось всё светлее. Павел рассказывал Синдии о дне, который навеки перевернул его мир — 16 ноября 1985 года.
… Последний урок, рисование, неожиданно отменили, и первоклассники радостно высыпали на улицу. Погода стояла совершенно не ноябрьская, солнце слепило глаза в чистом, почти прозрачном небе, и только уцелевшие на деревьях красно-жёлтые листья и не просохшие после ночного дождя лужи напоминали о том, что лето уже ушло из Причерноморска.
Ученик 1 «Б» Паша Уланов взвалил на себя увесистый ранец и пакет со сменной обувью и спортивной формой, на ходу подфутболивая брошенную кем-то мимо урны пачку из-под «Беломорканала», мучился от жары. Утро было промозглым, и мама заставила Пашу надеть вместо удобной лёгкой курточки новое пальто и шапку, да ещё и замотала шею шарфом. Одеваясь после уроков, мальчик запихнул шапку и шарф в ранец, но пальто пришлось надеть. Оно оказалось неудобным, жёстким и было велико, потому что покупалось на вырост. Паша жалел, что двадцать копеек, которые дала ему мама, он проел в школьном буфете, а то можно было бы забежать в магазин, где продают вкусное фруктовое мороженое, всего за десять копеек. Оно сейчас было бы кстати.
Пачка, подпрыгнув от очередного пинка, провалилась в решётку водостока. Паша остановился отдышаться и поправить ремни ранца, и тут увидел впереди одноклассника Митю. Тот бежал почти вприпрыжку в коротенькой курточке поверх школьной формы, весело помахивая удобным лёгким ранцем. Митина мама была школьным врачом, и Митя оставлял спортивную форму и сменную обувь у неё в кабинете и ходил в школу налегке. Тут Паша кое-как подобрал жёсткие полы пальто, закинул ранец поудобнее на спину и побежал вдогонку за одноклассником. Мите надо было дать по шее за то, что он наябедничал учительнице, что Паша сломал цветок в классе. Ведь не нарочно же сломал, просто налетел на подставку, когда все выбегали на большую перемену, и здоровенный второгодник Петька Конышев, расчищая себе дорогу, отпихнул Пашу. Чтобы не растянуться, пришлось схватиться за подставку, и горшок грохнулся на пол. Сам горшок уцелел, а вот стебель герани разломился пополам. Тут же подбежала и заахала, хватаясь за голову, учительница, и тут выскочил Митя и взахлёб выпалил, что горшок свалил Пашка Уланов. Это было в отместку за то, что вчера Паша не дал Мите списать примеры на вычитание, и Митя словил двойку за домашнюю работу.
Паша решил тут же проучить ябеду и поспешил вдогонку. Влетая в скверик, куда свернул одноклассник, Паша уже приготовился издать боевой клич «Ну, Митька, берегись!» и сдёрнул с плеч ранец, чтобы вытянуть стукача, но тут увидел рядом с Митей двух больших мальчишек, по виду, наверное, шестиклассников и отступил. Ну надо же, чуть не нарвался. Такие ребятки и десять первоклашек раскидают.
До него стали долетать слова:
- Ну так давай деньги.
- У меня нет.
- Покажи.
Митя открыл ранец, один из мальчишек вытряхнул на землю тетради и пенал, пошарил во всех отделениях, швырнул пустой ранец на тетради и протянул:
- Да нету у него ни фига.
- Пусть карманы покажет, — сплюнул на ранец второй шестиклассник и запустил руку в карман Митиной куртки и тут же торжествующе завопил:
- Так ты обманул нас!
В руке мальчишки Паша разглядел из-за толстого ствола тополя двухкопеечную монетку.
- Тебя что, не учили, что врать нехорошо? — подхватил его приятель.
Митя испугался и попятился. Паше стало даже жалко одноклассника. Он сообразил, что эти мальчишки собирают дань с малышей; бедный Митя! Хоть бы они его не побили!
- Не надо меня бить, — пробормотал Митя, и тут один из подростков схватил его за капюшон, а его товарищ ударил малыша ногой в живот.
Паша выбежал из-за тополя и помчался на улицу позвать кого-нибудь из взрослых.
Из магазина вышли двое милиционеров, на ходу прикуривая сигареты. Паша, задыхаясь, подбежал к ним и закричал: «На помощь, Митю в сквере за деньги бьют!». Когда милиционеры вбежали в аллею, один из подростков заорал «Шухер, Димон, менты!», и парни пустились наутёк. Один милиционер побежал за ними вдогонку, а его напарник подошёл к месту драки.
Ранец Мити был отброшен на клумбу; тетради изодраны и истоптаны грязными ботинками. Митя лежал, скорчившись среди своих школьных принадлежностей и как-то жутко не двигался и как будто не дышал. Когда милиционер осторожно перевернул его на спину, Паша зажмурился от ужаса, увидев, что лицо одноклассника превратилось в сплошной кровоподтёк. Милиционер тоже охнул, сдвигая фуражку на затылок и пробормотал:
- Что ж это такое, так малыша избить! — и к Паше: — Беги к автомату, звони в «Скорую», малец!
Когда Паша вернулся то увидел, как в другом конце аллеи снова появились те двое мальчишек. Одного волокла за ухо невысокая худенькая черноволосая девушка в джинсах и коротком пальто, второго скручивал в «замок» огромный плечистый парень в офицерской шинели. Подростки, ещё недавно такие крутые и уверенные в себе, теперь отчаянно тряслись и выли:
- Ай, тётенька, пустите, я нечаянно!
- Дяденька, я больше не буду! Больно!
- Не ори, пакостник, — приговаривала девушка, подталкивая мальчишку. — Если нечаянно, чего драпаешь, как будто натворил что-то?
- Шевелись, шевелись, шпанёнок, — басил офицер. — Ишь, как пакостить, так ты горазд, а тут что, и ноги подломились?
Следом шёл второй милиционер, красный и запыхавшийся. Одной рукой он махал фуражкой перед потным лицом, другой держался за бок.
- Ишь, стреканули, — пыхтел он. — Спасибо, молодые люди, если б не вы, так бы они и убежали. Возраст у меня уж не тот, чтоб с пацанвой наперегонки носиться.
Потом была больница, длинный белый коридор перед дверью с табличкой «Реанимация». Митина мама, маленькая, беленькая, больше похожая на его старшую сестричку, прибежала в больницу с работы, набросив пальто поверх белого халата. В палату к сыну её не пустили, и она сидела в коридоре, сжимая пальцы в «замок» и без конца повторяя: «За что они его так? Как так можно?!».
Ирина Андреевна прижимала к себе Пашу, пряча лицо сына в складках своего шарфа и качала головой: «Совсем озверели, два здоровых обормота на такого малыша!».
Тут же стояли девушка в пальто и джинсах и парень в шинели. Девушка тихонько говорила парню: «Вот сволочи, правда, Лёшка? Знала бы, чего бегут, поубивала бы обоих! Это же не люди, это выродки!» «Ну ладно, Ветка, остынь, — басил парень, неловко трепля её по плечу. — Им теперь влепят. Шутка ли!» «Убила бы уродов! — повторяла Ветка. — У меня тоже сын, и если его в школе тоже какая-то мразь за деньги изобьёт, поймаю гаденышей и убью, и пусть потом судят, пусть казнят, а уродам жить незачем!»
Паша неловко вывернулся из-под маминой руки — чего он раскис, как какой-то детсадовский шкет, и стал ходить по коридору, косясь на дверь реанимации. Когда оттуда выбежал один из врачей, Митина мама догнала его и спросила: «Он скоро поправится?» «Пока неясно, будет ли он жить», — вздохнул врач. Митина мама подняла голову, обернулась к ним, и в её глазах плеснулся такой ужас, что Ирина Андреевна вскочила с кресла, парень в шинели вздрогнул, Ветка закусила губы, а Паша почувствовал, что ноги стали ватными, сердце провалилось куда-то далеко, а страх за Митю сменился ненавистью к этим двум здоровым придуркам, которые веселились, когда били Митю, а потом, когда их скрутили, выли от страха и размазывали сопли по прыщавым рожам. Если бы он не был таким маленьким и слабым, он бы им показал, как избивать маленьких!