Страница 6 из 20
— Давайте-ка вернемся лучше к Дону Эллиоту. — Он постучал дном пустой кружки по столу и, дождавшись, когда Сэм принесет пива, продолжил:
— Как я уже говорил, везение Дона Эллиота вдруг закончилось. Он снялся в шести фильмах. «Пасифик Пинчер» готовила новый контракт, обеспечивающий ему двадцать процентов от дохода продюсера, а это, как мне говорили, дало бы несколько миллионов баксов, плюс все расходы и так далее. Наконец контракт был готов для подписи, и его агент Льюс позвонил из Голливуда и попросил приехать и подписать. А в это время Эллиот как раз нашел себе новую куколку, и ему казалось, что он в нее влюблен. Я видел ее: ничего девчонка, если вам нравятся тощие блондинки с блестящими зелеными глазами и буферами, на которые можно надевать намордник. Ну и они вдвоем поехали в Голливуд на гоночном автомобиле. На полпути девчонка захотела вести машину сама, и Эллиот согласился, потому что был от нее без ума. А девица, надо сказать, имела представление, как вести гоночный автомобиль, не больше, чем я, и на скорости около ста пяти миль врезалась в грузовик. Она не разбилась вдребезги только благодаря ремню безопасности, но рулем ей разворотило грудь.
Когда Эллиот очнулся в первоклассной частной клинике, он увидел рядом со своей постелью Сола Льюса и президента «Пасифик Пинчер».
Барни сделал изрядный глоток пива и не без труда придал своей физиономии печальное выражение.
— Может, вы читали об этом в газетах?
Я сказал, что, наверное, не обратил внимания.
— У меня не хватает времени читать газеты, а новостями из Голливуда я вообще не интересуюсь.
Барни кивнул.
— Девчонка, конечно, разбилась насмерть, а выковырнуть Эллиота из обломков машины стоило огромных трудов. Чтобы вытащить парня из этого месива, пришлось отрезать ему левую ступню, застрявшую в обломках металла. Президент «Пасифик Пинчер», тип по фамилии Майер, просил его ни о чем не беспокоиться, выздоравливать, а потом заглянуть к нему. После этих слов он сразу ушел, потому что заходил убедиться, правда ли, что Эллиот потерял ступню. Он не мог поверить этой новости, пока не убедился сам. Совсем недавно у них был классный актер, умевший скакать на лошади, бегать, прыгать, драться и делать все, что делал Эллиот, а теперь у них остался бесполезный кусок мяса — минус нога. Вы понимаете, мистер Камерон? Парень с возможностью заработать миллионы вдруг теряет ногу. Ничего себе положеньице, а?
Я кивнул.
— Эллиот долго был без сознания и понятия не имел, что остался без ступни, а Льюс понимал, что курице, которая несла золотые яйца, пришел конец. Ему предстояло отыскать себе другого красавца и убедить Майера заняться его подготовкой. Он знал, что не может позволить себе тратить время на инвалида. Он сообщил Эллиоту о несчастье, предложил встретиться, когда тот поправится, пообещал поговорить с Майером и быстренько смылся.
Через месяц Эллиот вернулся в Сити, но это был другой человек: жесткий и угрюмый. Он не встречался ни с кем из прежних друзей и держался особняком.
Спустя пару месяцев он обзавелся искусственной ногой и стал заново учиться ходить. В конце концов он научился ходить, не хромая, но про бег, прыжки и драки пришлось забыть навсегда.
Кроме того, протез начисто лишил его компании. Раньше Эллиот много времени проводил с девчонками в бассейне, но не станешь же плавать с искусственной ногой? Эллиот привык три или четыре раза в неделю проводить ночь с куколкой, но когда у тебя вместо ноги красная культяпка, вроде бы неловко ложиться в постель с девушкой. Но это еще было не главное!
Как только Эллиот убедился, что может ходить нормально, он сел в самолет и полетел в Голливуд к Льюсу, который встретил его изумленным взглядом, потому что давно списал этого парня со счетов. Но при виде высокого, загорелого красавца, вошедшего как ни в чем не бывало, у Льюса появилась надежда, что еще не все потеряно. Он немедленно связался с Майером, но тот уже поставил на Эллиоте крест. Майер знал, что Эллиот — никудышный актер, а мастер драк и фехтования с протезом вместо ноги ничего для него не стоил и казался чем-то вроде евнуха. Майер сказал, что очень сожалеет, но дело не пойдет. Надо сказать к чести Льюса, тот настаивал, но если Майер говорил «нет», это означало «нет».
Льюс положил телефонную трубку, сообщил Эллиоту новость, и тот побледнел.
— На что же я теперь буду жить, черт побери?
Льюс удивленно пожал плечами.
— О чем ты беспокоишься? — нетерпеливо проговорил он. — Тебе причитаются отчисления с трех фильмов. Ты можешь рассчитывать минимум на тридцать тысяч в течение пяти лет и немногим меньше в течение еще пяти. Голодать не будешь, и кто знает, что может случиться через десять лет. Может, нас всех уже не будет в живых.
Эллиот сжал кулаки.
— Я всем должен. Твои тридцать тысяч — цыплячий корм. Я надеялся, что новый контракт вытащит меня из долгов.
Льюс хмыкнул.
— Продай виллу. За нее сразу дадут полмиллиона.
— Вилла не моя, будь все проклято! Она заложена по самую крышу.
— Ладно, Дон, посчитаем, сколько ты должен.
Эллиот в отчаянии стиснул руки.
— Не знаю, но очень много. Что-то около двухсот тысяч, а может и больше.
Льюс задумался на минуту. Он был продувной малый и всегда чуял возможность хорошо заработать. Шесть фильмов Эллиота могли принести годовой доход около тридцати тысяч в течение пяти лет, а по прошествии этого времени можно было рассчитывать на дальнейшие поступления. Он сказал, что надеется найти кого-нибудь, имея в виду себя, кто купит права и выплатит Эллиоту сразу сто тысяч наличными.
Эллиот пытался увеличить сумму до ста пятидесяти тысяч, и Льюс обещал попытаться что-нибудь сделать. После этого разговора Эллиот вернулся в Парадиз-Сити и стал ждать.
В конце концов Льюс убедил беднягу принять сто тысяч, и Эллиот, загнанный к тому времени в угол, согласился. Но эти деньги не помогли бывшей кинозвезде. В характере Эллиота была червоточина, которая заставляла его тратить деньги. Ему бы перебраться из виллы в маленькую квартирку, избавиться от многочисленной прислуги, которой надо платить и которая ела, как после голодовки, а он не только не сделал всего этого, но еще и заказал за тридцать тысяч новый «ройс», пообещав заплатить потом.
Эллиот знал, что впереди его ожидает бездна, но ничего не мог сделать, чтобы избежать падения. Иногда ему казалось, что кто-то нарочно подталкивает его к краю, а он, как слепой, послушно идет навстречу своей гибели. В глубине его сознания вертелась мысль о самоубийстве. Он говорил себе, что, когда наступит крах, он проглотит снотворные таблетки и заснет навсегда.
Эллиот думал, что, если конец неизбежен, нужно пользоваться жизнью, пока светит солнце. И он снова начал принимать гостей. Его приемы не пользовались прежним успехом, потому что он очень изменился: цинизм и нарочито издевательская манера общения, которых раньше не было, отталкивали людей. Никто не догадывался о его денежных затруднениях. Все, конечно, знали о том, что его карьера закончилась, но думали, что на банковском счету Эллиота лежит кругленькая сумма, которую он успел скопить во время процветания.
Но вот однажды Дону позвонил директор банка и попросил его заглянуть для беседы. Эллиот знал, что означает этот звонок: он превысил свой счет на двадцать тысяч долларов, и директор, с которым они частенько играли в гольф, сказал, что, к сожалению, не может предоставить кредит в дальнейшем.
— Правление требует погасить перерасход. Что вы можете сделать, Дон?
— Положитесь на меня, — улыбнулся Эллиот. — Я все улажу. Какая муха укусила ваших людей, Джек? Двадцать тысяч — это же мелочь.
Директор согласился, но объяснил, что на него нажимает правление.
— Нужно уменьшить перерасход хотя бы наполовину, Дон.
Эллиот обещал все устроить и вышел.
На прошлой неделе ему доставили «ройс», это была единственная в своем роде машина в Парадиз-Сити. Эллиоту предложили ее первому, и он просто не мог бороться с соблазном, зная, что агент не будет слишком торопить с оплатой. Оказалось, что великолепная машина помогла ему поддержать кредит. Стоило подъехать к какому-нибудь магазину или ателье, и кредит был обеспечен. Никому и в голову не приходило, что владелец такой машины может быть нищим.