Страница 5 из 20
Эйб Деви был высок и худ, с лысеющей головой, крючковатым носом и глазами, столь же выразительными, как бутылочные пробки.
Эйб оценивающе смотрел на сидевшего перед ним Вина Пинпа и через минуту отвел глаза, не скрывая разочарования. Эйб не любил красивых мужчин. Он привык иметь дело с воровской мелюзгой Парадиз-Сити, представители которой были неряхами и далеко не красавцами. Высокий, загорелый незнакомец в безукоризненном костюме и возмутительно дорогом галстуке, его спокойствие и самоуверенность вызвали у хозяина лавки раздражение.
Тем временем Вин объяснил, кто он такой, и сообщил, что подыскивает дело. Эйб слушал, поглаживая крючковатый нос костлявыми, тощими пальцами, бросая на Вина быстрые взгляды и сразу отводя глаза.
— Если мне подвернется что-нибудь стоящее, вы примете товар?
Эйб Деви не колебался ни секунды.
— Нет.
Этот нахальный тон и равнодушное лицо собеседника разозлили Вина.
— Как вас понимать?! — прорычал он. — Ведь принимать краденое — ваш бизнес, разве не так?
Эйб остановил на посетителе глаза-пробки.
— Да, это мой бизнес, но я не имею дел с посторонними. Вам нечего здесь делать, попытайте счастья в Майами, я слышал, они даже приглашают чужаков. Мы — нет!
— Неужели? — Пинпа подался вперед, сжимая кулаки. — Если вам не нужен мой товар, найдутся и другие, посговорчивей.
Эйб продолжал поглаживать нос.
— Не надо, молодой человек, не надо. Здешняя лавочка открыта только для своих. Мы не нуждаемся в посторонних. Поезжайте в Майами, говорю вам, но не пробуйте работать здесь.
— Спасибо на добром слове, но я буду работать именно здесь. — Если бы не загар, Эйб заметил бы, как покраснел Вин. — Мне никто не помешает.
— Очень жаль, но вам помешают копы, — усмехнулся Эйб. — Местные копы понимают, что без какого-то количества преступлений в Сити не обойтись, и они мирятся с этим. Но они не станут мириться с появлением нового лица. Кто-нибудь даст им знать о появлении новичка с волчьим аппетитом, и через несколько дней его или выставят из города, или посадят за решетку. Послушайтесь моего совета: вам здесь нечего делать. Поезжайте в Майами. Это отличный город для такого человека, как вы. И прошу вас, не зазевайте здесь никаких историй.
Минуту-другую Вин в упор смотрел на этого худого еврея и вдруг понял, что старик дает ему дельный совет. Он встал, пожав плечами.
— Ну что ж. Я подумаю.
Повернувшись он вышел через лавку, игнорируя индейских девушек, которые изо всех сил строили ему глазки. Впервые в жизни он чувствовал себя неуверенно: впереди маячило безденежье. Он не хотел уезжать из Парадиз-Сити, потому что уже не представлял себя без Синди. Но что же делать?
Он понимал, что Эйб Деви зажег перед его носом красный сигнал.
Медленно и неохотно Вин направился к «ягуару».
Глава 2
В таверну «Нептун» вошли двое: немолодая толстая блондинка и нескладный, плешивый мужчина, одетый в охотничью куртку, который вполне мог быть ее мужем. Они забрались на табуреты у стойки и заказали виски со льдом.
Мужчина снял с шеи две дорогие на вид камеры, осмотрелся по сторонам, и взгляд его остановился на Барни, который уминал второй слой второго по счету шницеля. Мужчина подтолкнул локтем свою толстую спутницу, которая сразу же обернулась и впилась в Барни бледно-голубыми глазами. Эта женщина умудрилась втиснуть свои огромные бедра в огненно-красные шорты, и мне казалось, что при первом неосторожном движении шорты лопнут по швам и бедра весело вырвутся на свободу. Ее необъятный бюст был обтянут легким белым свитером с оранжевыми кругами.
— Одна из местных достопримечательностей, Тим, — громко прошептала она. — Удивительный город: шагу не ступишь, не встретив что-нибудь занятное.
Барни самодовольно улыбнулся.
— Знаете, мистер Кемпбелл… О! Я извиняюсь! Мистер Камерон. Так вот, знаете ли, мистер Камерон, люди обращают на меня внимание. Мистер Делак прав — я привлекаю туристов. — Он слегка ткнул толстым пальцем мне в грудь. — Спорим на шницель, прежде чем уйти, эта парочка захочет меня сфотографировать.
Я ответил, что принимаю пари, и попросил продолжать рассказ.
— Ну ладно, про Джо, Синди и Вина вы уже знаете. Я сказал, что Пинпа вышел от Эйба в самом мрачном настроении. Он мог, конечно, перебраться в Джонсон-Хилл и попытать удачи там, но ему втемяшилась идея провернуть только одно крупное дело, после которого можно будет устроиться с Синди и Джо где-нибудь на пару лет и пожить спокойно. Он знал, что, кроме Майами, Парадиз-Сити, пожалуй, единственный город, где одна квалифицированная кража может принести сразу пятьдесят тысяч долларов.
Видя, что толстуха в красных шортах по-прежнему пялится на него, Барни зашевелил бровями и плотоядно улыбнулся, после чего она поспешила отвернуться, наклонилась к мужу и быстро зашептала ему на ухо.
— Немного застенчива, — заметил Барни. — Подождите, сейчас подойдут фотографировать. Ну, а я пока продолжу.
Теперь я расскажу вам про Дона Эллиота. Я видел его во многих фильмах: высокий парень, отлично сложенный, темноволосый и с тем особым выражением лица, перед которым не могут устоять большинство женщин. Когда откинул копыта Эррол Флинн, понадобился киноактер, который мог бы занять его место. У «Пасифик Пинчер» был контракт с Эллиотом, и они сразу сообразили, что, если его хорошенько натаскать, он прекрасно заменит Флинна. Они вплотную занялись Доном, и он превзошел их ожидания. Этот парень был помесью Флинна и Фернберка-старшего. Актер он, конечно, никакой, но зато мастер фехтовать и драться. У его агента Сола Льюса хватило ума оговорить процентное участие Дона в доходах после третьего фильма, и Эллиот стал грести деньги лопатой и тратить их напропалую.
Барни сделал паузу, необходимую, чтобы доесть остатки шницеля.
— Это вечная история: у всех киношников комплекс неполноценности. Понимаете, о чем я? — Барни уставился на меня хитренькими глазками. — Им кажется, что если они не станут швыряться деньгами, то все сочтут их дешевкой. Они обязательно должны ездить на больших машинах, любить шикарных женщин, покупать большие дома, плавательные бассейны, да мало ли что! Эллиот был как раз из этой породы. Он приехал в Парадиз-Сити, построил виллу на холме, а уж в этой вилле было все, не сомневайтесь. Я слышал, будто она стоила около миллиона. Может, люди и врут, а может — нет. Вилла не такая уж и большая, но в ней чего только не было! Один из моих друзей — газетчиков писал об этой вилле статью и показывал мне фотографии.
Барни глубоко вздохнул.
— В ней было все, от мокасин до бриллиантов, поверье мне. Четыре спальни, четыре ванные и гостиная, где помещались две сотни человек, не наступая на ноги друг другу, обеденный зал, бассейн, комната для игр, сауна, сад, камин, где можно было целиком зажарить тушу, — одним словом, все! — Барни так возбудился, словно рассказывал о своей собственной вилле. — У Эллиота был даже свой кинозал! — размахивая вилкой, почти кричал он. — И еще три машины! Он любил компанию, и все его тоже любили. Богатые придурки, которых здесь полно, принимали его, а он принимал их. Фильмы, где он снимался, приносили огромные доходы, казалось, жизнь обеспечена, но, как это часто случается, везению вдруг пришел конец.
В этот напряженный момент толстуха и ее невзрачный муж допили виски и сползли с табуретов. Барни выпрямился и, прихорашиваясь, разгладил мятый свитер.
— Сейчас увидите, — подмигнул он мне.
Толстуха с мужем прошли мимо, даже не взглянув на Барни, и затерялись в толпе на набережной.
Наступила длинная пауза, затем я мягко напомнил Барни, что он проспорил мне шницель. Барни покачал головой, не в силах поверить в случившееся.
— Такого я еще не видывал. Вы бы удивились, если бы узнали, сколько раз меня фотографировали эти паршивые туристы.
— Шницель, — настаивал я, но Барни небрежно взмахнул рукой, отметая мои притязания.