Опасное желание

– Им надо будет еще доказать, что Даггета убили, – возразил он.

– Три трупа будет довольно трудно спрятать или списать на несчастный случай, – продолжала Софи – она не сомневалась, что злодеи планируют убить и простодушного Недди. – Особенно после того, что произошло с маркизом и его семьей.

– Все возможно, – вмешался в разговор Дадли, – но ставки слишком высоки, игра стоит свеч.

– Однако вы, по словам Камерона, не слишком везучий игрок, – бросила Софи.

Дадли замахнулся, чтобы ударить ее, но Мортон его остановил.

– Даггет, или Фэннинг, тоже неважный игрок, – заметил он. – Не понимаю, зачем он сюда явился. Он подвергал себя серьезной опасности, и ради чего? Какую пользу он надеялся извлечь из этого визита?

– Ответ простой: Камерон хотел найти документ, который уличает моего отца в преступлении, – пояснила Софи.

– Вы пытаетесь нас уверить, что Даггет действовал из добрых побуждений? – насмешливо спросил Дадли. – Ха! У вас же нет денег!

– Это правда. – Софи улыбнулась. – Но у меня есть другой, очень ценный, документ, который я могла бы дать ему взамен.

Дадли снова выхватил пистолет из внутреннего кармана сюртука.

– Где… – начал было он, но Софи прервала его.

– Не пытайтесь запугать меня. – Она решила блефовать – ничего иного ей не оставалось. – Слишком поздно! Я уже отдала этот документ ему, а он отослал его своему другу лорду Хэддену на хранение до завершения сделки.

Дадли и Мортон переглянулись.

– Вполне возможно, она говорит правду, – пробормотал Дадли. – По Лондону ходят слухи, что наследник Уолкотта перешел к активным действиям.

Софи поспешила развить свой успех.

– Вы умный человек, Мортон, – сказала она, – и, конечно же, понимаете, что вряд ли одержите победу в этой игре. Так почему бы вам не бросить все и не попытаться спасти свою шкуру? Отпустите нас, а сами бегите на континент, пока власти не начали расследование о гибели Уолкотта. Улик против вас, по существу, нет, и, возможно, вы избежите наказания. Но если и новый маркиз Уолкотт тоже будет убит, все подозрения падут на вас, и тогда вам придется ответить за свои злодеяния.

Дадли нахмурился:

– Может быть… – заговорил он, но Мортон оборвал его.

– Тихо! – приказал он, и на его бледных скулах заходили желваки.

Некоторое время все молчали, атмосфера накалилась до предела. Мортон о чем-то напряженно размышлял.

– А ну пошли! – наконец произнес он, толкнув Софи в спину, а потом бросил Дадли: – Они нас переиграли. Но еще не все потеряно. У меня есть идея.

– Ой! – вырвалось у Камерона, когда Софи приложила кусочек влажной ткани к ране на его голове.

– Лежи тихо. Рану нужно промыть. – Она оторвала еще одну полоску материи от своей юбки. – А потом я займусь твоей ногой. Слава богу, ты легко ранен. Как только я наложу повязку, тебе станет легче.

– Почему бы нам не заказать сюда лобстеров и шампанского? Мы бы прекрасно провели время, – пошутил Камерон.

Она посмотрела на его запястья, скованные наручниками, и подавила тяжелый вздох.

– Скажи спасибо, что я уговорила этих мерзавцев не сковывать тебе ноги.

– Ты была очень убедительна, – похвалил ее Камерон.

– В таком случае, может быть, ты сочтешь убедительной мою просьбу: беги отсюда при первой же возможности.

– Ты хочешь, чтобы я отдал беззащитную девушку на милость злодеев? Чтобы они держали ее в кандалах в сырой темнице?

Они действительно находились в темном сыром подвале, тускло освещенном висевшим на стене фонарем. С потолка капала вода.

– Нет уж, упаси меня Бог! – продолжал Камерон. – Что я скажу Джорджиане и Пенелопе? Они меня не поймут. – Камерон снова ойкнул от боли. – Я, конечно, и сам никогда не был джентльменом, но то, что творит Недди Уордсуорт, выходит за всякие рамки. Он всегда был недотепой, но теперь, похоже, у него мозгов совсем не осталось. Ума у него, как у блохи, зато силы, как у слона.

– Мне сейчас не до шуток, Кэм.

– Я знаю, Солнечный Лучик. – Когда он увидел, как в ее волосы вцепился Дадли, у Камерона все перевернулось внутри. – Но если ты сунешь руку за голенище моего сапога и достанешь отмычку, я сниму наручники и открою дверь подвала.

Софи осторожно сунула руку за голенище разорванного пулей кожаного сапога.

– Здесь ничего нет. Отмычка, наверное, выпала, когда мы бежали по лесу.

– Проклятие, – пробормотал Камерон и обвел взглядом каменный пол и стены.

Ничего полезного он не увидел. С потолка монотонно капала вода.

– Не будем отчаиваться, – сказала вдруг Софи и стала ощупывать шов своей юбки. – У меня есть запасная отмычка.

Камерон с удивлением наблюдал за ней. Вскоре Софи извлекла из потайного кармана длинный тонкий стальной стержень.

– Похоже, ты все-таки переняла у меня некоторые дурные привычки, – заметил он.

– Что верно, то верно. Ты оказал на меня плохое влияние. Еще пару месяцев назад мне и в голову не пришло бы целоваться с таинственным пиратом, незаконно проникать в чужое имение или пить обжигающее бренди. А уж заниматься любовью в экзотической комнате известного лондонского борделя… Такое представить невозможно.

«Еще один грех на мою душу, – с внутренним содроганием подумал Камерон. – Всевышний, наверное, устал записывать мои прегрешения».

– Мне сейчас не до шуток, Софи, – повторил он слова, которые несколько минут назад произнесла она. – Я не только развратил тебя, но и подверг твою жизнь смертельной опасности. – В этот момент Камерон чувствовал глубокое отвращение к себе. – Если бы я был джентльменом…

– Но ты и есть джентльмен, Кэм.

– Прости, что ты сказала? – спросил он.

Его голос отдавался эхом под сводами каменного подвала.

– Я сказала, что ты и есть джентльмен, – повторила Софи. – Кэм, я нашла документ, который это подтверждает.

Камерон хотел было ответить ей в своем обычном сардоническом духе, но у него вырвалось только:

– О!

С трудом сев, Камерон вгляделся в перепачканное грязью лицо Софи.

– Документ лежал в старом ларце в папином кабинете, – продолжала она. – Его не открывали много лет, и ключ от ларца был потерян. Мысль о ларце пришла мне в голову, еще когда ты учил меня открывать отмычками замки, а когда я оказалась дома, то проверила свою догадку. – На губах Софи заиграла улыбка. – Оказывается, приобретенные дурные привычки иногда приносят пользу.

Камерон молчал. Казалось, он лишился дара речи. Всю свою жизнь он прожил в сомнениях – кто же он на самом деле, и теперь, когда все прояснилось, Камерон вдруг растерялся.

– Некоторые подробности брака, в который вступили старый маркиз и твоя мать, так и остались невыясненными, – сказала Софи. – Ясно лишь, что он был заключен на острове Мадейра.

– Ты действительно нашла документ? – не веря своим ушам, переспросил Камерон.

– Да. По иронии судьбы Дадли похитил меня именно в тот момент, когда я шла к сторожке, чтобы оставить тебе условный знак.

– Похоже, ирония судьбы играет большую роль в моей жизни, – пробормотал потрясенный Камерон. – И превращает ее иногда в фарс.

Софи тряхнула головой.

– К сожалению, наши с тобой отцы общались в то время, когда разум обоих уже начал слабеть, – вздохнув, сказала Софи. – Помню, мама говорила, что папа в те дни никак не мог сосредоточиться и забывал даже о самых важных вещах. А из письма твоего отца явствует, что болезнь тоже наложила свой отпечаток на его способность ясно мыслить. Вероятно, он был озабочен тем, как отнесется сын к его новому браку и как он примет твою мать. Меня удивляет только одно: почему он не послал документы мистеру Григгзу.

– Не знаю. Григгз тоже недоумевает, почему старый маркиз ничего ему не сказал. Кстати, по его словам, он предполагал, что документы, возможно, хранятся у твоего отца. Похоже, они были друзьями и часто встречались, оба любили поговорить об античном искусстве и философии. – Камерон криво усмехнулся. – И вероятно, так погрязли в абстракциях, что забыли о земных делах.