Опасное желание

– Насколько я помню, в прошлом я делила с тобой все опасности и никогда не пасовала перед ними. Взять хотя бы ту историю, когда мы проникли в оружейную комнату сквайра Эллена? Или нашу попытку разрисовать пони мистера Кенсингтона.

– Это были детские шалости, – процедил сквозь зубы Камерон.

– Ты невозможный человек! – В ее глазах вспыхнула ярость. – Не смей разговаривать со мной таким снисходительным тоном, как будто я школьница! Ты повзрослел, но и я тоже стала взрослой!

«Черт подери, – изумился Камерон, – когда это Солнечный Лучик научилась метать громы и молнии?» Он быстро изменил тактику и смягчил тон:

– Будь разумной, Софи. Пойми, ты не умеешь вскрывать замки и лазить по отвесным стенам.

Уголки ее губ дрогнули.

– Так научи меня.

– Прости, что ты сказала?

– Я сказала, научи меня, – повторила Софи. – Меня раздражает то, что я не могу распоряжаться своей собственной судьбой. В юности я не боялась рисковать, и ты видел во мне равноправного товарища.

– Детские шалости и проделки остались в прошлом, Софи. То, что мне сейчас предстоит сделать, – это уже не шутки.

– Ты говоришь так, словно я этого не понимаю. Это мне угрожает опасный враг, и я хочу научиться противостоять ему.

– Тебе ничему не надо учиться. Рассерженная женщина способна дать более решительный отпор, чем толпа размахивающих острыми ножами безумцев.

Шок от неожиданной встречи с Камероном, который поначалу сковывал Софи, прошел, и теперь к ней вернулась кипучая энергия.

– Не смей смеяться надо мной, Камерон Даггет! – запальчиво воскликнула она. – Мне не до шуток. Мне не нравится, что ты недооцениваешь меня, не желаешь понимать, что я хочу быть смелой и отважной. О да, ты считаешь, что я за эти годы превратилась в пугливую серую мышку, которая боится высунуть нос из своей норки.

– Софи…

– Дай мне закончить! – потребовала Софи, чувствуя, что на глазах у нее закипают слезы. – В отличие от тебя я не могу жить так, как мне хочется. Но это не означает, что у меня нет внутреннего стержня!

– Софи!

Камерон схватил ее за руку и, несмотря на сопротивление, заключил в объятия. Он крепко прижимал ее к груди, и Софи ощущала тепло его тела сквозь грубую шерстяную ткань куртки. От его близости ее бросило в жар.

– Я прекрасно знаю, что у тебя сильный внутренний стержень, Солнечный Лучик, – сказал Камерон, поглаживая ее по спине. – Наряду с массой других физических достоинств.

Наклонившись, Камерон стал покусывать мочку ее уха.

– Ты… ты пытаешься отвлечь меня от темы разговора, – запротестовала Софи, стараясь не терять боевой настрой.

Камерону всегда удавалось воздействовать на тайные струны ее души, усмирять ее гнев. Порой Софи не знала, плакать ей или смеяться над его словами и выходками.

– Ну конечно, пытаюсь, – подтвердил Камерон с обезоруживающей улыбкой. – Я же бессовестный мерзавец, о чем неоднократно говорил тебе. Я всегда использую всевозможные трюки и уловки, чтобы добиться своего.

– Да, ты действительно предупреждал меня об этом, – пробормотала Софи. Ей стоило большого труда справиться с физическим возбуждением. – Возвращаясь к разговору о псе…

– Ты хочешь поговорить об одном из «адских псов»?

Софи сильно толкнула его в грудь, и Камерон отступил на шаг.

– Будь серьезнее, Кэм. Я не желаю, чтобы меня трепали по голове, как спаниеля, а потом приказывали отправляться на свое место – на коврик у камина. – Стараясь не смотреть ему в глаза, Софи уставилась на его золотую серьгу в форме турецкой сабли. – Я хочу принимать участие в осуществлении твоего плана. Не беспокойся, я не буду помехой.

Камерон ничего не ответил.

Сердце Софи бешено колотилось, она учащенно дышала. Молчание Камерона оскорбляло ее. Сжав кулаки, она пыталась сохранить самообладание. Ей хотелось ударить Камерона, но она сдерживала себя. Ее удар был бы равносилен поглаживанию, прикосновению бархата к камню.

– Хорошо, – наконец услышала она тихий голос.

Сначала ей показалось, что это был шепот ветра, но Камерон повторил свой ответ, на этот раз громче и отчетливее:

– Хорошо, если ты действительно хочешь участвовать в осуществлении моего плана, я не вправе отказывать тебе. Единственное, о чем я тебя прошу, – подумай хорошенько о возможных последствиях, прежде чем принять окончательное решение. Любая ошибка может стать роковой, и я, возможно, буду уже не в силах что-либо исправить.

Софи кивнула. Комок подступил у нее к горлу, и она боялась, что ее голос дрогнет или сорвется, если она произнесет хоть слово.

– Даже самые тщательно продуманные планы порой срываются. Что-то идет не так, и все летит к черту.

– Понимаю, – выдавила из себя Софи.

– Очень на это надеюсь.

Они помолчали. Софи была полна решимости стоять на своем, и Камерон чувствовал это.

– Ты должна придерживаться правил, которые устанавливаю здесь я, – заявил Камерон. – И мое первое требование состоит в том, что ты будешь подчиняться им беспрекословно.

– Ты говорил, что ненавидишь любые правила, – напомнила Софи.

– Ненавижу, но только не те, от которых зависит сама жизнь. – Камерон провел рукой по взъерошенным ветром волосам. В этот момент он был похож скорее на жертву, чем на охотника. Но тут его взгляд стал более жестким, непроницаемым, он будто вобрал в себя твердость гранитных скал, которые окружали их. – Прежде чем приступить к делу, я всегда взвешиваю шансы на успех, и порой прихожу к выводу, что лучше бросить все, потерпеть убытки и бежать, спасая свою жизнь.

То, что он говорил, все больше интриговало Софи.

– Ты рассуждаешь как профессионал в своем деле. Скажи, ты часто занимаешься подобными вещами?

– Часто ли я взвешиваю все шансы?

Он опять пытался увести разговор в сторону.

– Нет, часто ли проникаешь в чужие жилища, раскрываешь чужие секреты, ну и тому подобное.

– Так часто, что это стало моей второй натурой. И чем лучше охраняется место, которое меня интересует, тем с большим рвением я стараюсь туда попасть. Это для меня своеобразный вызов. Как-то через своих осведомителей в порту я узнал, что один вице-губернатор из Восточно-Индийской компании подделывает судовые декларации на транспортировку алмазов из Голконды. Кроме того, я узнал – не будем говорить, каким образом, – что этот человек снимает небольшое здание в переулке, расположенном неподалеку от собора Святого Павла, под контору. И тогда я пробрался туда. Ночью, когда шел сильный дождь. Я знал, что сторожа, состоявшие из сикхов, непривычны к лондонскому климату и не расслышат посторонних звуков сквозь шум городского ливня. Из найденных в конторе документов я узнал, где находится склад с нелегальными драгоценными камнями и когда торговец из Антверпена должен приехать за ними. – Камерон усмехнулся. – Так вор перехитрил другого вора, и эта мысль грела мне душу.

– Расскажи мне о других своих подвигах, – попросила заинтригованная Софи.

– Тебе не стоит интересоваться деталями моей жизни, Солнечный Лучик. Некоторые из них так темны, что в них не сможет проникнуть даже твой свет.

– Нет, я хочу знать о тебе все, – заявила Софи.

– Только не сейчас. Мне надо подготовиться к визиту в святая святых маркиза Уолкотта.

– А что тебе для этого требуется?

– Разные приспособления, все, что нужно для того, чтобы пробраться в чужое, хорошо охраняемое жилище.

Софи пристально вгляделась в его лицо. Юноша, которого она знала когда-то, не скрывал своих эмоций. А выражение лица повзрослевшего Камерона было непроницаемым. Этот человек научился быть осторожным. Софи не могла понять, что творилось у него в глубине души.

– Ты научился прекрасно играть в разные игры, Кэм, – медленно проговорила она, – но если ты передумаешь брать меня с собой на дело, в твоем теле, кроме прокола в ухе, появится еще немало дырок.

В зеленых глазах Камерона на мгновение вспыхнули яркие искорки, но его взгляд тут же снова стал невозмутимым: