Девственники

— Тебе очень больно, Джейми?

— Нет, Па, я буду в полном порядке.

С минуту так оно и было. Его так ободрило то, что он видит отца, что, конечно же, все будет хорошо, — и потом он вспомнил Дженни, которая вела этого подонка в дом, жертвуя собой ради…

Это воспоминание он тоже оборвал, произнося «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою» вслух и с отчаянным рвением, удивив Маленького Филлипа, который почти бегом двигался рядом с ним на своих коротеньких кривых ногах. «Благословенна ты в женах, — подхватил Филлип. — Молись за нас, грешников, и ныне, и в час смерти нашей, аминь!»

— Аве Мария, — раздался за ним глубокий голос отца Рено, подхватывая молитву, и секунды спустя уже семь или восемь человек произносили ее, торжественно маршируя в ритм священным словам, и еще несколько человек, и еще… Сам Джейми умолк, чего никто не заметил. Но он ощущал стену молитвы как баррикаду между ним и злыми коварными мыслями и, закрыв на мгновение глаза, почувствовал, что его отец идет рядом, и ощутил последний поцелуй Брайэна Фрейзера на своей щеке — мягкий, как прикосновение ветерка.

Глава 2

Они добрались до Бордо перед самым закатом, и д'Эглиз с немногочисленной охраной повел фургон прочь, предоставив остальным бойцам свободу ознакомиться с прелестями города — хотя это знакомство было некоторым образом ограниченно вследствие того, что им еще не заплатили. Они получат деньги после того, как на следующий день груз будет доставлен.

Иэн, который бывал в Бордо прежде, шел впереди, указывая путь к большой и шумной таверне, с хорошим вином и большими порциями еды.

— И разносчицы там хорошенькие, будь здоров, — заметил он, наблюдая, как одно из этих созданий прокладывает себе путь через лес тянувшихся к ней рук.

— А наверху что, бордель? — с любопытством спросил Джейми, слышавший несколько историй на эту тему.

— Не знаю, — с сожалением ответил Иэн, хотя на самом деле он никогда не был в борделе, отчасти из-за отсутствия денег, отчасти из боязни подцепить сифилис. Но все же при мысли о борделе его сердце учащенно забилось. — Хочешь попозже пойти и выяснить?

Джейми колебался.

— Я… ну… Нет, не думаю. — Он повернул лицо к Иэну и сейчас говорил очень тихо. — Когда я поехал в Париж, то обещал Па, что не буду иметь дела с проститутками. И теперь… Я не мог бы сделать этого, не… не думая о нем, понимаешь?

Иэн кивнул, чувствуя скорее облегчение, чем разочарование.

— И завтра времени хватит, — заметил он философски и жестом потребовал еще один кувшинчик вина. Однако разносчица его не увидела, и Джейми протянул свою длинную руку и потянул ее за фартук. Она развернулась, нахмурившись, но когда увидела голубоглазую физиономию Джейми, на которой расцвела его фирменная улыбка, решила улыбнуться в ответ и приняла заказ.

Несколько других мужчин из отряда д'Эглиза тоже были в таверне, и эта сценка не осталась незамеченной.

Хуанито, сидевший за соседним столом, посмотрел на Джейми, саркастически изогнув бровь, а потом сказал что-то Раулю на испанском варианте еврейского языка, который они называли «ладино». Они оба рассмеялись.

— Ты знаешь, отчего появляются бородавки, друг? — любезно проговорил Джейми на древнееврейском языке. — Демоны внутри человека пытаются прорваться наружу. — Он нарочно говорил неторопливо, чтобы Иэн мог следить за его речью, и Иэн, в свою очередь, разразился хохотом — как от вида вытянувшихся физиономий двух евреев, так и от высказывания Джейми.

Рябое комковатое лицо Хуанито потемнело, но Рауль бросил острый взгляд на Иэна, посмотрев сначала на его лицо, потом несколько задержался на его промежности. Иэн помотал головой, продолжая улыбаться, и Рауль, пожав плечами, ответил улыбкой, после чего взял Хуанито за руку и потащил его в направлении задней комнаты, где можно было поиграть в кости.

— Что ты ему сказал? — спросила разносчица, поглядев вслед удаляющейся паре и снова обратив округлившиеся глаза на Джейми. — И на каком языке ты это сказал?

Джейми был рад возможности смотреть в широкие карие глаза девушки; у него уже болела шея от напряжения, с которым он вытягивал ее, чтобы заглядывать в декольте прелестницы. Очаровательная ямка между грудей притягивала к себе как магнитом…

— Да ничего особенного, просто дружеская шутка, — сказал он, улыбаясь. — А произнес я ее на древнееврейском. — Он хотел произвести на девушку впечатление — и произвел, но вовсе не такое, которого ожидал. Ее полуулыбка исчезла, и она немного отодвинулась.

— О, — сказала она. — Пардон, господин, мне нужно… — И сделав извиняющийся жест, исчезла в толпе посетителей с кувшином в руке.

— Идиот, — сказал Иэн, подходя к нему. — Для чего ты ей это сказал? Теперь она будет думать, что ты еврей.

Джейми раскрыл рот от удивления.

— Что, я?! Каким же образом? — спросил он, демонстративно осматривая себя. Он имел в виду свою одежду шотландского горца, но Иэн критически взглянул на него и покачал головой.

— У тебя острый нос и рыжие волосы, — заметил он. — Половина испанских евреев, которых я видел, выглядели точно так же, а некоторые и роста были немалого. Твоя девица вполне могла подумать, что клетчатый плед ты снял с какого-то бедолаги, которого прикончил.

Джейми чувствовал себя скорее смущенным, чем оскорбленным. Но слова Иэна его задели.

— Ну а если бы я был евреем? — с вызовом спросил он. — Какая разница? Я же не руки ее просил, верно? Во имя Божье, да я же просто болтал с ней!

Иэн бросил на него раздражающе снисходительный взгляд. Джейми понимал, что ему не следовало бы возмущаться. Он достаточно часто куражился над Иэном, когда тот не знал чего-то, что знал Джейми. Да он и не возмущался; одолженная рубашка была слишком мала, терла под мышками, а костлявые запястья торчали из рукавов. Он не выглядел как еврей, он выглядел как болван — и знал, что так оно и есть. И это еще больше его злило.

— Большинство француженок — я имею в виду христианок — не любят гулять с евреями. Не потому, что они Христа распяли, а из-за их… кгм… — Иэн посмотрел вниз, кивком указав на промежность Джейми. — Им кажется, что это выглядит комично.

— Не настолько уж иначе он выглядит.

— Иначе, иначе.

— Ну ладно, но когда он… когда он в том состоянии, и когда девица увидит его, он не… — Джейми с досадой смотрел, как Иэн открывает рот, чтобы спросить, откуда он знает, как выглядит обрезанный эрегированный член. — Ладно, оставим, — отрывисто сказал он и протолкался через толпу, обходя своего друга. — Пойдем, пройдемся по улице.

На рассвете отряд собрался у гостиницы, где уже поджидали д'Эглиз с фургоном, готовые эскортировать его по улицам к месту назначения — складу на берегу Гаронны. Джейми увидел, что капитан переоделся в свою парадную одежду, надев шляпу с плюмажем и все прочее. В парадной форме шагали еще четверо — самые здоровые парни в отряде, — которые охраняли фургон в течение ночи. Они были вооружены до зубов, и Джейми гадал, затеяно ли это показухи ради, или д'Эглиз хочет иметь их под рукой, пока сам он будет объяснять, почему в грузе на один ковер меньше, чтобы при их виде купец, принимающий товар, поумерил претензии.

Джейми наслаждался прогулкой по городу, хотя, как ему и советовали, держался начеку: грабители могли выскочить из засады в каком-нибудь переулке или спрыгнуть с крыши или балкона на фургон. Последнее ему представлялось маловероятным, но он, проявляя бдительность, время от времени поглядывал наверх. Опустив глаза после очередной проверки, он увидел, что капитан поотстал от своих громил и сейчас едет рядом с ним на своем огромном чалом мерине.

— Хуанито сказал, что ты говоришь по-еврейски, — произнес д'Эглиз, глядя на Джейми так, словно у того внезапно выросли рога. — Это правда?

— Да, — осторожно ответил он. — Точнее было бы сказать, что я могу читать Библию на древнееврейском языке, совсем чуть-чуть, а в Шотландии не так много евреев, с которыми можно пообщаться. — В Париже, однако, несколько таких евреев было, но у него достало ума не толковать об университете и изучении философии маймонидов. Они бы вздернули его еще до ужина.