Полужизни

– Заболела и взяла отгул.

– То есть дома?

– Насколько мне известно, да.

– В Лондон она вчера с вами ездила?

– Нет.

– Где была?

– У Рут Басси, – вздохнул Саймон. – Послушайте, зачем создавать друг другу проблемы? Я расскажу и что знаю, и что лишь подозреваю, но с большой долей уверенности. Чарли, то есть сержант Зэйлер, поступит так же. Если хотите раскрыть убийство, примите нашу помощь и считайте союзниками – это лучший способ.

Пруст тяжело поднялся. «Надо же, чуть о нем не забыл!» – подумал Саймон.

– Раз я вот-вот потеряю детектива Уотерхауса, хотелось бы обсудить с ним текущие дела, чтобы потом было проще их перераспределить. Детектив Даннинг, вы не оставите нас на минуту?

– Перераспределить дела? – эхом повторил Саймон. Неужели Пруст надолго с ним прощается?

– Хорошо, – Даннинг шагнул к двери, – подожду в коридоре.

– Детектив Даннинг несколько раз звонил сержанту Зэйлер, но дома ее нет, – объявил Пруст, едва они с Саймоном остались вдвоем. – Если знаете, где она, очень советую поделиться с ним этой информацией, – устало добавил инспектор, и Саймон чуть ли не впервые затосковал по фирменному сарказму шефа.

Извиняться за вчерашнее не имело смысла, тем более вины он не чувствовал. Вот только из Лондона он уехал преждевременно: останься еще на часок, мог бы спасти жизнь Джемме Краудер. Саймон точно знал, что скажет Даннингу о Чарли: «Отстань от нее, козел!» У бедняжки нервный срыв, до расспросов ли ей сейчас? Впрочем, Снеговик подробностями не интересовался, посоветовал лишь с Даннингом пооткровенничать. Перераспределить дела... Хм, ну надо же!

– Сэр, я совсем не прочь избавиться от Нэнси Беддоус, но перераспределять мои задания явно не стоит: вернусь уже к вечеру.

– Детектив Уотерхаус, при нынешнем раскладе вы не вернетесь в это здание ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.

Саймон тотчас пожалел, что попытался разрядить обстановку.

– Сэр, Даннинг блефует. Он скоро по-другому запоет, вот увидите! Он ведь прекрасно понимает, что я говорю правду и способен ему помочь.

– Мне пришлось объяснить ваш интерес к Эйдену Сиду, – проговорил Пруст. – Не хочу, чтобы между нами остались недомолвки... В общем, узнав, что вы ездили в Лондон, я сразу понял: причина в Эйдене Сиде. Я аккуратно изложил Даннингу все факты, похвалил вашу интуицию и упомянул солидный послужной список. Об отдельных, хм, неудачах тоже не умолчал, но постарался их обосновать. Иными словами, все, что в моих силах, я уже сделал.

– Сэр, вы... – Саймон почувствовал себя беспомощным. – Вы говорите так, словно мы больше не увидимся. А ведь вы не хуже моего понимаете, что в убийстве Джеммы Краудер обвинят Эйдена Сида...

– Неужели? – Пруст демонстративно повернулся к календарю на 2008 год, который висел на стене за его столом.

– Сэр, забудем на секунду о Даннинге! Совершенно очевидно: Джемму Краудер убил Сид. Иначе просто не складывается! Вернемся к известным нам фактам. Рут Басси сказала: может случиться нечто ужасное. Вчера вечером она поделилась с Чарли: Сид частенько уезжал, якобы по работе, но это ложь. Думаю, он изображал квакера и подбирался к Джемме Краудер, чтобы ее убить. То есть убийство он замыслил давно. Мне он заявил, что верит лишь в материальный мир – в науку и реальные факты, так что же он делал на собрании квакеров? Даннинг спросил меня про настроение Джеммы Краудер, а про настроение Сида – нет. Так вот, Сид был мрачен. Рут Басси сообщила Чарли, что недавно Сид сменил пластинку: он, мол, не убивал Мэри Трелиз, зато видит будущее, в котором ее убивает...

– Детектив Уотерхаус...

– Сэр, мы должны расценивать это заявление как угрозу и реагировать соответствующе. Пожалуйста, скажите, что будет именно так, даже если меня отстранят от расследования. На Даннинга полагаться нельзя! Вы доверяете ему после того, что услышали? Лично я – нет. Мэри Трелиз живет в Спиллинге, а не в Лондоне. Даннинга не беспокоит, что, пока он читает мое досье, Сид, возможно, пробирается на Мегсон-Кресент с пушкой в кармане. Сэр, это же наш город!

– Довольно, – чуть слышно произнес Пруст, но Саймон решил идти до конца.

– Вчера вечером Рут Басси сказала Чарли, что возле ее дома ошивается какой-то тип и проявляет нездоровое любопытство. Чарли сперва решила, что у Рут воображение разыгралось, но, просмотрев с Басси записи, отснятые камерами слежения...

– Камерами слежения? – По спине точно не определишь, но Пруст заметно напрягся. Неужели вопрос у него вырвался машинально и теперь Снеговик жалеет, что не удержал язык за зубами?

– Басси арендует домик у входа в Блантир-парк. Очевидно, назойливый зевака докучал ей настолько, что она попросила арендодателя установить камеру слежения. Увидев лицо этого типа крупным планом, Чарли его узнала. Это Кэрри Гатти, работает в «Экстренном вызове». – Саймон почти не сомневался, что об этой фирме Пруст слышал, и ждал либо вопроса «Что Гатти забыл в парке?», либо колкости о том, что имя Кэрри больше подходит женщине. Пруст промолчал. – Сэр, Гатти – частный детектив, – не вытерпел Саймон.

Молчание.

– Сэр, вы слышали, что Даннинг говорил о сожителе Джеммы Краудер? Он вернулся домой в полночь! При этом собрание закончилось около девяти. Сколько времени нужно, чтобы убраться в зале? Этого сожителя в качестве подозреваемого рассматривают? Или в качестве сообщника Сида? Может, Даннинг рассказал вам больше, чем мне? – Саймон взял со стола Пруста кружку. Швырнуть бы ее этому истукану в затылок! Вместо этого он с грохотом опустил ее на место. – Лен Смит и есть Эйден Сид, верно?

– Позовите детектива Даннинга! – велел Пруст. – Ему и расскажете о своих подозрениях – от алиби сожителя Краудер до противоречивости отношения Эйдена Сида к сверхъестественному. – Пруст обернулся. Больше всего его лицо напоминало кровавый волдырь, который вот-вот лопнет. – Ответить на ваши вопросы я не могу при всем желании. Вы ведь увязли по самое некуда! И все из-за того, что намеренно обманули нас с сержантом Комботекрой и умчались в Лондон. Теперь проблемы... Понятно, ситуация вам не нравится, но уж извините!

Саймон был рад, что Пруст наконец-то заговорил.

– Когда Чарли рассказала Мэри Трелиз о признании Сида, у той вырвалось: «Не меня». Мэри дважды сказала: «Не меня... Не меня...» По мнению Чарли, Трелиз недвусмысленно намекнула, что убит кто-то другой.

Взгляд Пруста метнулся к стеклянной перегородке, которая отделяла кабинет от комнаты его сотрудников. Стоявший там Даннинг перехватил взгляд и шагнул к двери, но инспектор поднял руку: секунду, мол.

– И что ответила Мэри Трелиз? Сержант Зэйлер наверняка попросила у нее разъяснений.

– Стала все отрицать, сэр. Вполне объяснимо, правда? Если бы она твердо решилась на откровенность, то наверняка выложила бы все, что знает, но она испугалась и позволила себе лишь намек, который легко списать на нервы.

– А где сейчас сержант Зэйлер? Болеет, но где именно?

Саймон тянул с ответом слишком долго, и выражение лица у Снеговика изменилось. Взгляд потух, лицо обратилось в маску. «Вот что чувствуешь, когда отказывают от дома», – подумал Саймон. Пруст жестом велел Даннингу войти и «вынести мусор».

– Вы в тупике! – ухмыльнулся Доминик Ланд с полным ртом спагетти болоньезе. По подбородку размазался жирный оранжевый соус. – Будь дело серьезным, я бы сказал «да» и с удовольствием взял ваши деньги, даже понимая, что ситуация почти безнадежная, – обожаю такие дела и, как правило, выигрываю. Но ваш случай... Это же полная ерунда! – Авторитетное мнение Ланд высказал, даже не взглянув на Чарли, и снова ухмыльнулся, вероятно для пущей выразительности. На собеседников он вообще не смотрел – даже заказ диктовал, обращаясь к раскрытому меню, а не к стоявшему рядом официанту.

Высокий темноволосый крепыш Ланд был адвокатом по интеллектуальной собственности, партнером в лондонской компании Эллингема Сандлера. «Лет сорок пять», – подумала Чарли, глядя на пивной живот адвоката. Порекомендовала его Оливия. «Сама ты точно не справишься, тебе нужен такой, как Доминик Ланд. Он чудеса творит!» Первую часть фразы Чарли пропустила мимо ушей, сосредоточившись на кудеснике Ланде, который непременно ей поможет. По словам Лив, он входил в четверку самых влиятельных адвокатов Великобритании. Главный редактор газеты, внештатным сотрудником которой являлась Оливия, отсудила крупную сумму в качестве компенсации морального ущерба, после того как конкурирующее издание опубликовало ее фотографию на фоне дверей клиники для наркозависимых. И выигранный иск, и компенсация считались заслугой Ланда.