Натуральный обмен

— Где Гердер? — я даже не подумал ответить на приветствие.

— Господин Сакернавен приказал допросить его.

И это, по его мнению, ловко уйти от ответа? Или он полагает, что я удовлетворюсь таким и пойду спокойно досыпать ночь в продырявленной постели?

— Я, кажется, спросил где, а не почему, — мой голос зазвенел яростью. Это подействовало. Стражник не ждал от тихого Эридана такого нападения и совершенно растерялся.

— Он может …э-э… быть опасен для вас…

— Хочешь сказать, что мне угрожает опасность, когда вокруг столько королевской стражи? — прошипел я. — Или как раз собственной стражи мне и следует опасаться?

— Никак нет, ваше высочество, но рисковать не стоит, — похоже, стражник решил до конца стоять на своем.

Нет уж, так не годится.

Итак, значит, министры категорически запретили пускать меня к пленному. И что же теперь делать? Стража боится их куда больше, чем принца. И это не просто плохо, это очень плохо. И, если Эридана такое положение вещей устраивает, то меня категорически нет.

Я вспомнил недавно виденный мною фильм о средневековье, где озверевший король приказывал казнить всех подряд и без разбору. Боялись его нешуточно. Как же там он себя вел?.. Ах да! Он всегда улыбался своим жертвам, чем приводил их в полный ужас.

Так что я улыбнулся охраннику самой своей доброй улыбкой.

— Ты прав, — ласково сказал я, прямо-таки промурлыкал, — рисковать не стоит. Тем более завтрашняя казнь будет очень увлекательной — еще бы, столько приговоренных сразу…

Проговорив это, я сделал вид, что собираюсь уйти. Мне удалось сделать несколько шагов до двери с таким спокойно-удовлетворенным видом, что стражник все же дал слабину.

— Ваше высочество, — его голос прозвучал жалобно, — как это «столько приговоренных»? Гердер же был один.

Я остановился, изобразил на лице полнейшее недоумение недогадливостью солдата и повернулся к нему.

— Гердер был один, но вот стражи на этаже и у ворот должно было быть много. А раз их не было, за это придется кому-то рассчитываться. Вот я и прикажу завтра казнить всех тех, кто покинул свой пост, тем самым подвергнув жизнь принца опасности.

Я не без гордости наблюдал, что мои слова возымели должный эффект. Стражник побледнел и весь стал как-то меньше и ниже. Отлично! Кажется, я, наконец, понял, как нужно разговаривать с местными жителями.

— Ваше высочество… — пробормотал он и был больше не в силах что-либо добавить.

Ясно, чья вахта была тогда на моем этаже. Еще бы, теперь он перепугался, а то строил из себя непобедимого супермена. Хотя, помнится, супермен летал, а в таких доспехах не больно-то попорхаешь.

— Где Гердер? — снова повторил я свой вопрос, на этот раз подражая тону директора школы.

Стражник сглотнул. Министров он боялся до жути, но инстинкт самосохранения подсказывал, что и со мной связываться не стоит, а потому растерялся совершенно.

— Если министры пишут приказ, я вполне могу его не подписать, — как бы невзначай напомнил я, — а вот мой указ они оспорить не могут. Ну да ладно, — я махнул рукой, будто потерял всякий интерес к этой беседе, — к чему тебе эти тонкости, — и повернулся к выходу.

— Ваше высочество! — ну, слава богу, я уж думал, у него стальные нервы. — Постойте! Я провожу, ваше высочество! Сюда, ваше высочество!

Я запоздало подумал, что бы я делал, если бы стражник не поддался на провокацию, и вздохнул с облегчением, на счастье мне не пришлось это проверять.

Мы спустились еще на этаж ниже. Вот уж действительно подземелье. Мерзость какая! Если там, где я разговаривал со стражником, было просто сыро и мрачно, то ниже оказалось просто ужасно. Влага стояла прямо в воздухе, зловоние невыносимое, дышать просто невозможно, да еще красные глаза крыс сверлят тебя из углов. Я даже поежился, и вовсе не от холода, хотя отопление здесь бы не помешало.

— Далеко еще? — раздраженно спросил я, пытаясь напугать стражника еще больше, чтобы он не заметил мой собственный ужас.

— Пришли, ваше высочество, — тут же ответил стражник, остановившись у одной из массивных металлических дверей.

— Я так понимаю, на этом этаже содержатся наиболее опасные преступники? — уточнил я. Не выдержал и все же зажал нос манжетой.

Мой проводник презрительно поморщился.

— Смертники.

— А в ожидании казни им, что, дышать не положено? — возмутился я, уже никого не изображая, подобное скотское отношение к людям меня на самом деле взбесило.

Похоже, страж меня все же не понял.

— А зачем? — удивился он. — Они ж все равно уже не жильцы.

Интересная логика, нечего сказать…

— И при короле Лергиусе они тоже содержались здесь? — на всякий случай поинтересовался я. Назвать короля своим отцом я не смог, но я так затерроризировал стража, что он ни на что не обращал внимания.

— При его величестве данный этаж вообще не использовался. Перевести смертников сюда было решение министров, — ожидаемо ответил тот. Что ж, я так и думал. О короле все слишком хорошо отзывались.

— Так… — я задумался, оперся рукой о дверной косяк и тут же влез в какую-то зеленую слизь. — Черт! Фу! — после этого у меня исчезли малейшие сомнения на тему: «имею я право или нет». Я тщательно вытер ладонь о свои же штаны, не по-королевски, конечно, но не буду же я вытирать руки о доспехи стражника? — Значит так, — распорядился я. — Сейчас я зайду в камеру. Один. Поговорю с Гердером. И я хочу быть уверен, что нам никто не помешает или не попытается подслушать. За это отвечаешь головой …э-э… как там тебя?

— Ганс, — услужливо подсказал он.

— Вот-вот, — кивнул я, — ты, Ганс, отвечаешь за выполнение моих распоряжений своей шкурой. Я понятно выражаюсь?

Вместо ответа он судорожно сглотнул.

— Молодец, Гансик, соображаешь, — похвалил я. — Подведешь, никакие министры тебя не спасут и пытаться не станут. Так что старайся, — я сделал эффектную паузу и любезно пояснил: — Это было только первое. Второе: находишь надежного человека, который займется подготовкой камер на этаже выше. В течение дня никого, кроме крыс, в этой помойке остаться не должно. И проследи, чтобы заключенные добрались до новых камер живыми, без каких-нибудь там  якобы «несчастных» случаев. Все понятно?

Ганс кивнул, потом сообразил, что делает и перед кем, и торопливо отдал честь:

— Да, ваше высочество! Слушаюсь!

— Отлично, — я кивнул на дверь, возле которой мы все еще стояли. — А теперь открывай.

Страж завозился с замками. Ух ты, а я и не знал, что из-за меня у кого-то могут трястись руки.

— Жди здесь, — распорядился я и на всякий случай еще раз напомнил: — И не забудь то, что я сказал: министры не могут отправить тебя на казнь без моей подписи на приговоре, я же их согласия спрашивать не обязан.

Интересно, это на самом деле так? В любом случае, судя по панике в глазах Ганса, он поверил, а это главное. Эх, и чего я раньше боялся этого здоровяка? Он же безобиднее Винни-Пуха.

Спохватившись, я остановился на пороге и властно протянул руку ладонью вверх:

— Ключи, — не хватало еще, чтобы меня замуровали вместе с моим несостоявшимся убийцей. Ганс, бледный, как мел, вложил связку мне в руку. — Ждешь здесь, — напомнил я, отворачиваясь.

Боже, этот Ганс, наверное, вдвое старше меня, а я разговариваю с ним, как с приблудной собакой!

И я вошел в камеру.

— Магическое освещение в порядке, — шепнул Ганс и прикрыл за мной дверь.

И вот только когда я оказался в камере, мои заплесневевшие мозги соизволили задуматься, зачем собственно я вообще сюда пришел. О чем говорить с этим неизвестным мне человеком, только что чуть меня не убившим? И чего, спрашивается, я сюда так прорывался?

В камере сыростью пахло сильнее, а холод пробирал до костей.

Темно.

— Свет, — прошептал я, желая получить неяркое освещение.

Мягкий ровный свет разлился по камере, демонстрируя неровные покрытые плесенью кирпичи и прогнившую солому в углу. Впрочем, солома здесь была явно лишней, потому что пленник был прикован к стене стоя.

Конец ознакомительного фрагмента.