Пароль: рододендрон

— Помогите! — отчаянно закричала я больше от страха, чем реально ожидая, что сейчас откроются двери, и мне кинутся помогать сердобольные соседи, с которыми я даже незнакома.

Хотя я жила в этом доме с самого детства, большинство моих знакомых давно переехали из старых «хрущевок», а с новыми соседями я как-то так и не завела знакомств: то Костя, то работа.

Чего и стоило ожидать, на мой зов никто не откликнулся. Я снова выругалась, что со мной обычно случалось крайне редко, и побежала к ближайшей квартире на одной площадке с моей, забарабанила в дверь.

— Кого несет? — раздалось изнутри, к замку никто даже не притронулся.

— Помогите, пожалуйста, — я говорила как можно громче, чтобы меня хорошо слышали через закрытую дверь. — Человека ранили!

В ответ меня покрыли не то что трехэтажным — пятиэтажным! — матом, а потом послышалось удаляющееся шлепанье тапок.

Ах, так, значит?!

Я бросила взгляд на раненого и помчалась к своей квартире, проклиная равнодушие людей.

Прибежала назад с чистым полотенцем, попробовала хотя бы как-то остановить кровь. И, шиш с маслом, у меня что-нибудь вышло, только перемазалась вся.

Не знаю, сколько прошло времени между моим вызовом и моментом, когда во дворе раздались звуки сирены «скорой», но мне оно показалось вечностью.

Благо мы были не на десятом, я опрометью кинулась открывать дверь подъезда, встречая бригаду медиков.

Впереди шел врач в белом халате, за ним двое санитаров с носилками.

— Что произошло? — строго спросил меня доктор.

Я, чувствуя себя последней идиоткой, пожала плечами:

— Не знаю, я шла, а он — тут.

Врач хмыкнул, но тратить время на дальнейшие вопросы не стал. Он опустился на колени, не боясь запачкать белоснежный халат в крови, чем тут же вызвал мое уважение, и деловито задрал свитер на раненом. Я хотела зажмуриться и отвернуться, но почему-то приросла к месту и не могла отвести глаз.

Рана оказалась длинной, с рваными краями, но даже на мой непрофессиональный взгляд неглубокой. Я молча выругала себя, кто мне мешал самой осмотреть незнакомца?

— Не страшно, — констатировал врач. — Сейчас зашьем и перевяжем, — он кивнул санитарам, тут же бросившимся укладывать пациента на носилки, и обратился ко мне: — Куда нести?

Я, честно говоря, растерялась.

— Как куда? Вы его разве не заберете в больницу?

Доктор посмотрел на меня как на глупого ребенка.

— Больница — не постоялый двор. Вот будут осложнения, звоните, заберем.

Стоит ли говорить, что моя челюсть упала куда-то вниз? Уважение к медику тут же пропало напрочь. Я не знаю этого раненого парня! Первый раз вижу! А он: куда нести?!

Вот только что я могла сделать? Сказать: я вас вызвала, а теперь думайте сами, хоть на помойку?

Но тут вспомнился равнодушный голос за дверью и шлепанье тапочек, и мне резко расхотелось поступать так же.

Я отошла в сторону, освобождая проход.

— Вон та дверь, налево, — обреченно указала я на свою квартиру.

Раненого уложили на диван в гостиной, и доктор принялся обработкой раны. Я не мешала, только послушно принесла чистую воду в тазу и свежие полотенца.

Когда в руках врача ловко замелькали нитка с иголкой, я все же не выдержала и самоликвидировалась на кухню. Я не то что боюсь крови и открытых ран, но радости их вид у меня точно не вызывает.

Открыла холодильник, нашла початую бутылку мартини, налила и выпила залпом полстакана. Хватит с меня на сегодня, то Костя, то это… Впрочем, разрыв с Костей — это так, мелочи, по сравнению с жизнью человека, которого, как я надеялась, я спасла.

В прихожей послышалось шевеление, и мне пришлось снова появиться на сцене.

— Готово, — объявил мне доктор. — Выспится, будет как новый.

Я хмуро смотрела на эскулапа, обхватив себя руками.

— А мне-то что делать?

— Одеялом укройте, — равнодушно посоветовал врач и вместе со своей бригадой скрылся за дверью.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Давно я не чувствовала себя такой беспомощной. В моей квартире совершенно незнакомый человек, и я не могу выставить его вон. Откуда у него ранение? Может, он бандит какой? Может, опасен?

Я на цыпочках вошла в гостиную, подошла к дивану. Судя по мерно опускающейся и поднимающейся груди, мой незваный гость действительно спал, а не был без сознания.

Врач раздел его по пояс и забинтовал, окровавленный свитер валялся тут же на полу.

Убедившись, что незнакомец меня не замечает, я подошла ближе, чтобы хотя бы рассмотреть, что за «приз» мне достался.

Молодой, лет тридцать, максимум: тридцать пять. Вроде, не урод, но с закрытыми глазами не разобрать. Гладко выбритый, волосы ухоженные… Нет, точно не бомж.

Я продолжила свой бессовестный осмотр. Не качок, мельче того же Кости, но сразу видно, что тело спортивное, даже бинты не скрывают пресс.

«Ну, даешь, мать, — вернул меня к реальности внутренний голос, — за бывшим еще след не остыл, а ты на чужих мужиков заглядываешься».

Правильно, нечего пялиться.

Я подняла свитер с пола, взвесила в руке. Постирать, что ли? До утра просохнет, а надо же ему в чем-то от меня уйти.

Определившись с участью кофты, я обратила внимание на испачканные джинсы. Ну вот, еще мужиков незнакомых я не раздевала!

Но здравый смысл подсказывал, что начать никогда не поздно, чем бы это «что-то» ни было.

Забрав грязные вещи и водрузив их в стиральную машину, я по совету доктора укрыла больного одеялом и ретировалась на кухню. Там еще, кажется, осталось мартини.

****

Утро началось невесело: Нафаня плакал. Проклиная себя почем свет, взяла на руки в бесполезных попытках успокоить.

На прошлой неделе ветеринары поставили диагноз: рак печени, метастазы, простите, но животное старое, не операбельное. Посоветовали усыпить, чтобы не мучился.

Головой я понимала разумность их слов, но смириться все еще не могла. Сегодняшний утренний мяв, полный боли, заставил меня решиться. Нельзя из жалости к самой себе заставлять страдать другого. Сейчас спроважу своего незваного гостя, и отвезу друга на смерть… Нет, не так, отвезу туда, где его избавят от мук.

Смахнув рукавом непрошенные слезы, я положила кота на подстилку и вышла из комнаты, наполненная холодной решимостью.

Переживания по умирающему другу напрочь перекрыли все остальные чувства и эмоции, а потому я совершенно равнодушно отреагировала, когда в дверях гостиной встретила своего вчерашнего спасенного, завернутого в одеяло, как в саван.

— Привет, — буркнула я и прошествовала мимо него в кухню.

На лице молодого человека промелькнуло удивление, но он быстро сориентировался и подстроился под заданный мной тон.

— Привет, — ответил гость, — где у тебя туалет?

— Туда, — указала я рукой. — Выключатель наискосок.

— Угу, — отозвался все еще не представившийся незнакомец и пошлепал в указанном направлении. — Одежда моя где?! — донеслось до меня уже из-за угла.

— Рядом! В ванной!

Я все же нашла в себе силы усмехнуться абсурдности ситуации. Разговор, будто мы случайные любовники, проснувшиеся утром в одной квартире.

На кухне гость появился минут через десять. Волосы мокрые, душ принимал, значит.

— Я воспользовался твоим полотенцем, — сообщил он, не извиняясь, а просто констатируя факт.

Я пожала плечами.

— Ладно, — у меня кот умирает в соседней комнате, а он про какое-то полотенце. — Есть будешь?

— Ага, — и гость совершенно расслабленно, как у себя дома, уселся на табурет у стола. Ясно, наглостью не обделен.

По правде говоря, удивила меня не только наглость, но и то, как легко он двигался. Его же вчера зашивали!

— Что, не болит? — удивилась я вслух, у ставившись на рваный на боку свитер.

— Нет, — отмахнулся он, — на мне все быстро заживает.

Я только пожала плечами. Если врет и храбрится, его дело, кто этих мужиков поймет.