Страница 2 из 26
- А-а, понятно. Надеюсь, тебе уже лучше, - лорд Рэдли погладил женщину по руке и снова впал в полусонное состояние, даже не заметив пылающих щек Шарлотты, блеска в ее глазах и легких, словно летящих, движений. Зато модный художник мистер Холлуорд задержал на ней взгляд и заметил:
- Леди Рэдли, вы затмили всех. Можно подумать, что сегодня ваш дебют.
- Ах, льстец, - кокетливо рассмеялась леди Рэдли, все еще охваченная бурей чувств.
- Присоединяюсь к Бэзилу, - подошел к ним лорд Генри Уоттон, - с интересом глядя на женщину, - вы ослепительны, Шарлотта!
Он прищурился со своей обычной хитринкой, и, как показалось Шарлотте, хитро подмигнул ей. Неужели все-таки видел или догадался? Гарри никогда не славился идеальным поведением и у него была сильно развита интуиция на подобные вещи. Но с его стороны можно не опасаться огласки, скорее Уоттон станет покрывать пикантную историю, это его позабавит...
"Я не поеду, не поеду!" - твердила леди Рэдли, когда муж собирался в Бристоль. "Не поеду!" - повторяла она, переодеваясь вечером и кутаясь в длинный плащ с капюшоном. "Я просто прокачусь по городу", - увещевала она себя, остановив кэб. "Доеду, и поверну к дому", - убеждала она себя по дороге к дому Келсо. "Я только дождусь следующего кэба и вернусь домой", - Шарлотта проводила глазами кэб и подошла к воротам. "Я сошла с ума, нужно остановиться!" - она вошла в приоткрытые створки. "Я исчерпала все доводы", - она увидела вышедшего ей навстречу Дориана. Юноша проводил ее в дом, помог снять накидку и пригласил в гостиную. Там было очень тепло от большого камина; во всех канделябрах горели свечи. После темной и сырой улицы женщина продрогла, и хозяин дома подвинул ей кресло к камину:
- Да ты совсем замерзла. Тебе надо выпить что-то согревающее. Коньяк, вино, ром?.. А может, я приготовлю тебе глинтвейн? Он у меня получается отменно.
Шарлотта кивнула, боясь, что юноша услышит, как стучат ее зубы.
"Нужно уйти, пока он готовит глинтвейн! Я не должна...". Но не было сил встать и отойти от камина, выйти из теплой и светлой гостиной в студеный сентябрьский туман...
Момент был упущен; в гостиную вернулся Дориан. Он нес две кружки с ароматным дымящимся питьем, и подал одну женщине:
- Ну, вот! Он немного крепок, но недурен на вкус и хорошо согревает. А это тебе сейчас необходимо.
Он придвинул себе второе кресло и устроился в нем, улыбаясь и лаская Шарлотту взглядом.
- А почему ты снял свой прекрасный портрет? - леди Рэдли осмотрелась в гостиной. - Летом он произвел фурор в Лондоне и так хорошо смотрелся здесь, напротив портрета лорда Келсо...
- Да, но днем на него попадали солнечные лучи, пришлось убрать портрет отсюда, чтобы не выцвели краски... Да что тебе портрет? - Дориан допил глинтвейн и игриво улыбнулся. - Он что, больше интересен тебе, чем я?
Леди Рэдли невольно улыбнулась ему в ответ. Она уже согрелась, щеки порозовели, а зубы перестали выбивать дробь.
- Ты очаровательна, - сказал Дориан. - Особенно когда так румяна.
- Я думала, что ты собираешься поухаживать за моей дочерью, - теперь леди Рэдли чувствовала себя более непринужденно в гостях.
- Зачем мне эта девчушка, если есть такая женщина, как ты, - ответил Дориан.
В Лондоне знали печальную историю юного Грэя. Его мать, Маргарет Келсо, вышла замуж без отцовского благословения за бедного художника Грэя, и отец вычеркнул ее из жизни. После эпидемии дифтерита в Танбридже трехлетний Дориан остался круглым сиротой. Потеряв единственную дочь, лорд Келсо взял на воспитание ее ребенка, но не смог забыть его отца и вымещал ненависть к покойному зятю на мальчике, награждая его тумаками и руганью, а потом отослал Дориана в предместье к дальним родственникам художника. Юноша почти не помнил родителей, детская память сохранила только некий идеальный образ. И, может быть, леди Рэдли напомнила ему этот образ... "Я еще в состоянии мыслить логически?" - запоздало удивилась Шарлотта, когда Дориан забрал у нее пустую кружку, опустился напротив на корточки и взял ее за руки, сокращая расстояние.
- Я же намного старше тебя, - прошептала она.
- Ну и что, - так же тихо отозвался юноша и нежно коснулся губами ее рта.
- Прошу тебя, пусти, перестань, что ты делаешь, я никогда... - задыхаясь, бормотала леди Рэдли, когда Дориан перебрался в ее кресло, а ее пересадил к себе на колени, распустил ее прическу и осыпал поцелуями, нашаривая пуговицы платья...
- Ты действительно хочешь, чтобы я остановился? - шепнул Дориан, стянув с ее плеча рукав платья.
- Сумасшедший, - ахнула леди Рэдли, когда Грэй прижался губами к ее обнаженному плечу.
- Ты не ответила: мне остановиться:
- Нет... Нет, нет, не останавливайся... - она запрокинула голову, крепко зажмурившись.
- Почему ты плачешь? - молодой человек провел кончиками пальцев по ее щеке. - Я причинил тебе боль? Ты испугана?
- Я не знала, что так бывает, - всхлипнула Шарлотта, запуская руки в густые темные волосы юноши. - Это... это невообразимо...
- Как не знала? - Дориан слегка отодвинул женщину от себя, удивленно подняв брови. - Ты же замужем.
- Вот именно, - погасшим голосом ответила леди Рэдли. - Вот именно: я замужем.
- Понятно, - Дориан снова привлек Шарлотту к себе и стянул второй рукав ее платья. - Разве может этот увалень, похожи на мешок сена, понять такую женщину? Не понимаю, чем он тебя прельстил.
- Моим мнением интересовались мало, - речь женщины стала прерывистой от того, что Дориан гладил и ласкал ее обнаженные плечи и играл ее распущенными волосами. - Я была такой же юной, как Селия, робкой, наивной. А Рэдли унаследовал состояние и титул отца и искал невесту. Он посватался, мои родители дали согласие. Я его почти не знала.
- Какое варварство, - слегка поморщился Дориан, - в цивилизованной Англии, во второй половине 19 века в лучших семействах дочерей дарят, как рабынь, стареющим сластолюбцам, а те смотрят на молодых жен как на удачное приобретение и убивают в них чувственность. Пообещай мне, Шарлотта, что не поступишь так со своей дочерью. Не надо тащить эти мерзкие пережитки в 20 век, до которого осталось не так уж много времени!
- Но с другой стороны, Рэдли ни разу меня не обидел, - пробормотала Шарлотта, - он хорошо относится ко мне...
- Но он не сделал тебя счастливой. Ты сама только что призналась, что в супружестве ни разу не испытала блаженства. Ты даже себя толком не знаешь, - Дориан зарылся лицом в вырез ее платья; Шарлотта невольно охнула, пытаясь оттолкнуть его. - А ведь в тебе столько страсти. Только ты зажала ее в тиски, заперла на три замка и боишься дать ей выход. Не бойся, мир не перевернется, если ты разожмешь тиски...