Продавец приключений

— Что надобно для того, чтобы искривить пространство? Может, кто-нибудь из ученых этого еще не знает? Смотрите внимательно…

Он поплевал на руки и взял огромные клещи. Показав клещи на всякий случай тем, кто тут случайно мог оказаться, Продавец проложил на глаз прямую, по которой летела эскадра, потом захватил клещами воображаемую трубу и, пыхтя от усилий, медленно согнул ее дугой.

— Вот так изгибают пространство. — сообщил Продавец, вытирая пот.

— Спасибо, — произнес невидимый, но случайный прохожий. — Теперь и я знаю, как это делать. — И побежал домой, только пламя засверкало из-под его пяток.

А Продавец сложил клещи, сел на велосипед и покатил к себе как ни в чем не бывало. Он даже не оглянулся, когда из темноты вырвались два звездолета, влетели в искривленное пространство и, описав дугу. умчались на юг, точно поезда, переведенные на другую линию. Но Продавец делал вид, будто его совсем не интересует, кто там летел и куда повернул из-за искривления пространства. К тому же он знал, что все теперь идет как нужно.

— Только бы они не попались писателю Помсу, — пробормотал Продавец, входя в свой дом.

ГЛАВА 23

— С правого борта музыка и огни! — возвестил вахтенный Саня в трубу.

И в самом деле, посреди черной бездны висел деревянный домик, блистающий огнями. Сквозь стены доносилась веселая музыка, а над крышей, точно северное сияние, полыхала неоновая вывеска:

«Таверна „Тихая гавань“».

Двери таверны то и дело гулко хлопали, пропуская посетителей, А у длинного пирса, пристроенного прямо к крыльцу, были привязаны звездолеты самых различных классов.

Эскадра причалила рядышком с космической шхуной. Шхуна, видимо, и здесь, в космосе, умудрялась ходить под парусами. Сейчас паруса терпеливо ждали, когда команда, повеселившись вдоволь в таверне, соберется на палубе и, набрав за щеки побольше воздуха, начнет изо всей силы дуть в их белые полотнища И тогда они расправят крутые груди и помчат космическую шхуну к далеким звездам.

Великий астронавт и его друзья протопали в затылок один за другим по дорожке и вошли в таверну.

В таверне было людно. Почти все посетители находились в закрытых скафандрах, но вокруг все равно стоял невообразимый гам. У входа за сдвинутыми вместе столиками расселась команда космической шхуны и, постукивая в такт глиняными кружками, пела старинную песню:

В Кейптаунском порту С какао на борту «Жанетта» поправляла такелаж.

Но прежде чем уйти В далекие пути, На берег был отпущен экипаж.

Но когда на пороге появились наши герои, шум тотчас же оборвался и все присутствующие повернули головы в их сторону.

— Ну да, это они, — вымолвил кто-то.

Великий астронавт поднял руку, мимоходом приветствуя бродяг космоса, и затем среди гробовой тишины, под напряженными взглядами присутствующих проследовал не спеша прямо к стойке, за которой молча ждал одинокий хозяин таверны.

Хозяин уже привык к вакууму и поэтому стоял без шлема, с обнаженной головой, и бесчисленные шрамы, украшавшие его смуглое лицо, и болтающаяся под правым ухом серьга из красной меди были открыты взору каждого любопытного. На плече хозяина сидел попугай в ярком оперении и тоже ждал — неподвижный, точно кусок разноцветного камня.

— Здорррово, астронавт! — завопил попугай, оживившись.

Командир кивнул попугаю, открыл свой гермошлем, сдвинул его на затылок и непринужденно облокотился о стойку.

Фип, Рип и Пип сразу растворились среди космических бродяг, а Саня подошел к стенду с газетой «Межпланетный вестник» и тут же в спортивной рубрике наткнулся на следующее сообщение:

«Как сообщила кафедра палеонтологии Кембриджского университета, рыцарь Джон совершил свой очередной подвиг, поймав в окрестностях звезды Фомальгаут редкий экземпляр восьмиголового диплодока. Свой подвиг рыцарь Джон посвятил некой девице Аале, обитающей в созвездии Близнецов.

Наш корреспондент тотчас же связался по телевидению с вышеупомянутой Аалой.

— Восемь голов, говорите? — воскликнула Аала. — Это невероятно! У меня только три, и то временами не знаешь, что с ними делать. Одна, видите ли, любит компот, другая — шоколад, а третья — мороженое!

— Что бы вы хотели сказать по поводу самого лодвига? — спросил наш корреспондент.

— Ах, зачем мне это! Подвиги — его личное дело, — сказала Аала в ответ. — А я мечтаю о путевке на знаменитый пляж Кассиопеи».

Саня покачал головой, осуждая глупую Аалу, и вспомнил добрым словом рыцаря Джона — где-то он сейчас? — и пожалел его в душе, хотя жалеть мужественных людей как бы и не принято. Между тем Аскольд Витальевич побарабанил по стойке пальцами и точно невзначай проговорил:

— Пираты из созвездия Гончих Псов похитили прекрасную девушку… Христофор, может, ты что-нибудь знаешь? Случайно, разумеется.

— Считай, что я ничего не знаю, Аскольд, — ответил хозяин таверны и сразу начал яростно протирать бокалы, словно спохватился.

За его спиной висело объявление, написанное коряво, от руки: «Искателям приключений справок не даем!!! Администрация».

— Ясно, — произнес командир.

— А я кр-р-расивый, — вызывающе заявил попугай, задетый невниманием великого астронавта.

— Ты бы уж помолчал, — напустился на него чем-то расстроенный хозяин.

— Будь справедлив, он в самом деле красивый, — произнес командир «Искателя», и попугай благодарно захлопал крыльями.

— А-а, — только и сказал Христофор, почему-то стыдясь взглянуть командиру в глаза.

— А помнишь, Христофор, нашу первую экспедицию в созвездие Кита? — спросил командир задумчиво. — Тогда на нас напали комары, и каждый был размером с корову. Мы отбивались от них вдвоем. Спина к спине.

— И у нас было только по вчерашней газете, — подхватил Христофор с чувством. — Но тем не менее я ничего не скажу. Не имею права, ты сам хорошо понимаешь. Иначе все для тебя станет очень просто. И если это приключение закончится слишком быстро, ты будешь недоволен сам. И я говорю с тобой так обстоятельно только потому, что мы старые друзья и побывали вместе не в одной переделке. По правилам я должен был хрипло, не совсем почтительно произнести: «Отстань, приятель! Мне-то какое дело до ваших похищенных девиц!» Ты и сам это знаешь. Но я добрый человек, и мне жалко всех похищенных девушек. А во-вторых. мы с тобой старые товарищи.

— Ты прав, — кивнул великий астронавт. — Извини за неделикатный вопрос. Я был уверен, что от тебя ничего не добьешься. И спросил только потому, что так принято. Надо же соблюдать формальности.

— Что уж там, свои люди. — смутился Христофор. — И вот что еще: по-моему, не будет большим грехом, если я все-таки на кое-что намекну. А впрочем, все равно кто-то должен это сделать. Не я, так другой. — Он наклонился над стойкой и зашептал: — Попробуй очутиться за одним столиком с водителем космического грузовика. Мне кажется, он чем-то поможет. Сидит за столом двое суток, почти не вставая. Кого-то ждет упорно. По-моему, вас.

Сказал — и все, будто теперь даже не был знаком с великим астронавтом вовсе. Но тот хорошо знал, что во время приключения так и должно быть.

Командир повернулся лицом к залу и, привалившись к стойке и скрестив на груди руки, внимательно оглядел присутствующих.

— Он так и бросился мне в глаза, едва мы вошли, — прошептал командир.

И вправду, шофер космического грузовика выделялся в зале тем, что не обращал ни на что внимания. Он пил лимонад, потому что, как и все шоферы, не брал в рот спиртного, и ел домашнее сало с вареными яйцами из свертка, собранного женой где-нибудь в районном поселке на краю нашей Галактики.

Напротив него, откинувшись на спинку стула, вытянув ноги и нахлобучив на нос шлем, из-под которого выбивалась красная косынка, дремал незнакомый мужчина. Перед ним стояла глиняная кружка из-под старого, доброго эля. Остальные два места за этим столом пустовали.