Десять правил обольщения

— Замужество — это не выход, Лара. Неужели ты и вправду думаешь, что кто-нибудь имеющий достаточно средств, чтобы помочь нам, захочет жениться на двадцатичетырехлетней дочери промотавшего состояние графа, никогда не бывавшей на балах в Лондоне?

— А почему нет?

— Это исключено. Ни один мужчина в здравом уме не согласится жениться на мне и взвалить на себя ношу, которую я несу. И, откровенно говоря, я благодарна судьбе за это. Нет. Нужно придумать что-нибудь другое.

— Он женится на тебе, если ты скажешь ему правду, Изабель. Если все ему объяснишь.

Молчание воцарилось в комнате, и Изабель позволила себе представить — всего на минутку, — каково это, когда есть человек, с кем можно поделиться своими секретами. Кто-то, кто поможет ей защитить девушек… и воспитывать Джеймса. Кто разделит с ней груз ее обязанностей.

Но она сразу же отбросила эту мысль. Разделить с кем-то бремя Минерва-Хауса означало разделить и все его тайны. Поверить кому-то, что он сохранит их.

— Должна ли я напомнить тебе об ужасных созданиях, которых открыл нам Минерва-Хаус? О грубых, жестоких мужьях? О подлых братьях и дядях? О мужчинах, так глубоко погрязших в пьянстве, что у них не находится времени позаботиться о пище для своих детей? И не будем забывать моего собственного отца, готового продать родную дочь, чтобы провести еще одну ночь за карточным столом. Неспособного содержать свое поместье, готового обобрать его до последнего пенни, не заботясь о содержании и репутации своего юного наследника. — Изабель решительно тряхнула головой. — Если я чему-то и научилась за свою жизнь, Лара, так это тому, что львиная доля мужчин слова доброго не заслуживают. А те, кто не входит в их число, не станут обследовать просторы Йоркшира ради такой старой девы, как я.

— Не могут же все они быть плохими, — заметила Лара. — Ты должна признать, Изабель, что те девушки, которые приходят в Минерва-Хаус… ну… должно быть, им выпал наихудший жребий. Возможно, мужчины, что упомянуты там — она указала на журнал, — совсем другие.

— Давай не будем обманывать себя по крайней мере, — возразила Изабель. — Я не отношусь к тому типу женщин, которые способны очаровать мужчину. Не говоря уже о лорде, заслуживающем статьи в журнале, рекламирующей его исключительные качества.

— Глупости. Ты красива и умна. И очень много знаешь. К тому же ты сестра графа — и что еще лучше, графа, который пока не запятнал своего имени, — настойчиво продолжала Лара. — Я уверена, что лондонские лорды будут от тебя без ума.

— Ну ладно, пусть так. Но я нахожусь в двухстах милях к северу от Лондона. Я думаю, что эти исключительные лорды уже давно угодили в сети более удачливых молодых леди, получающих журнал, которому не приходится предварительно путешествовать в почтовой карете.

Теперь Лара печально вздохнула:

— Может, не обязательно именно эти лорды. Может, этот журнал только знамение.

— Знамение?

Лара утвердительно кивнула:

— Ты думаешь… — Изабель умолкла, чтобы прочесть название журнала. — …эти «Жемчуга и мантильи» — знамение? Почему мы вообще получаем эту белиберду?

Лара небрежно махнула рукой:

— Девушкам он нравится… Да. Я думаю, это знамение. Знак, что ты должна рассмотреть возможность замужества. С достойным человеком. С приличным состоянием.

— Лара, мое замужество только добавит нам трудностей. И даже если нет, неужели ты всерьез думаешь, что достойные мужчины с состоянием выстраиваются в очередь в ожидании моего приезда в город?

Изабель открыла журнал и просмотрела описание лорда Николаса Сент-Джона, первого в списке лондонских лордов, заслуживающих внимания.

— Ну вот посмотри — брат-близнец богатейшего пэра Британии. Имеет собственное солидное состояние, прекрасный наездник, непревзойденный фехтовальщик и, похоже, достаточно красив, чтобы заставить светских дам потерять голову. — Она умолкла, глядя с усмешкой на Лару. — Просто удивительно, каким образом женскому населению Лондона удается оставаться в сознании, когда братья появляются на публике вместе.

Лара весело захихикала.

— Что там дальше говорится? — Вытянув шею, она попыталась читать вместе с кузиной.

— «Но этот лорд не простая добыча, дорогие читательницы! Ведь легендарные путешествия не только через континент, но и далеко на Восток, вызолотили его кожу и расширили кругозор. Лорду Николасу не подойдет какая-нибудь жеманная недалекая мисс. Он захочет получить спутницу, с которой сможет вести умные беседы! О-ля-ля!»

— Там не сказано «О-ля-ля!» — Лара с недоверием потянулась за журналом.

— Нет, сказано. — Изабель продолжала: — «О-ля-ля! Разве мы не обещали представить лучших из лучших лондонских джентльменов на ваше рассмотрение?» Ой! — Изабель продолжила читать, теперь уже про себя.

— Изабель? — Лара склонилась над столом, чтобы посмотреть, что так захватило внимание кузины. — Что там?

Услышав вопрос, Изабель подняла голову:

— Ты оказалась права, Лара.

— В самом деле?

— Этот дурацкий журнал действительно знамение.

Изабель перестала читать и потянулась за чистым листом бумаги, чтобы написать письмо.

— Но… — Лара остановилась в смущении, затем выпалила первое, что ей пришло в голову: — Но… как насчет двухсот миль отсюда до Лондона?

Изабель подняла на нее задумчивый взгляд. Некоторое время она молчала, склонив набок голову, обдумывая высказанную мысль.

— Ну что ж, мне придется подыскать очень убедительные доводы.

Глава 3

Урок номер один

«Не пытайтесь действовать слишком напористо с первой встречи. Первое впечатление должно быть благоприятным.

Чтобы заполучить вашего лорда, запомните: он должен вас видеть, но почти не слышать. На первых порах не переусердствуйте с разговорами — не стоит перегружать его излишним вниманием. Хотя это может показаться сомнительным, не тревожьтесь, дорогие читательницы. Ваша молчаливая грация и обходительность сделают свое дело. Вы завоюете своего лорда».

Ник много путешествовал и гордился своей способностью находить достоинства даже в самых, казалось бы, неинтересных местах. Он провел годы в странствиях по континенту, и не в Вене, Праге, Париже или Риме, а в небольших, невоспетых селениях Европы. Затем двинулся на Восток, отыскивая ценности на грязных турецких базарах, довольствуясь скромными радостями маленьких поселений в самых отдаленных уголках.

Когда они с Роком, покинув Турцию, пробирались пешком по горным ущельям Греции, не имея с собой ничего, кроме одежды, едва прикрывавшей тело, Нику приходилось неделями обходиться без горячей пиши, без постели, без малейших удобств. И все же он не утратил своего увлечения памятниками античности. Им не встречалось места, где бы он не обнаружил заслуживающей внимания достопримечательности или двух.

Но по прибытии в городишко Данскрофт он почти готов был изменить своим привычкам. Судя по всему, это место слова доброго не заслуживало.

Ник и Рок стояли во дворе единственной в городке гостиницы, ожидая, когда им подадут лошадей. Ожидание длилось уже около получаса. Утренняя суета сменилась неспешной ленивой обыденностью предполуденной поры. Ник повернулся, заметив, как дверь мясной лавки отворилась и показался долговязый неуклюжий мальчик. В руках тот держал огромную кипу пакетов и сразу же уронил один сверток неопределенной формы на пыльную землю. Когда он наклонился, чтобы поднять его, вся кипа опасно накренилась.

Это было самое интересное событие, которое им довелось наблюдать, с тех пор как они прибыли в этот маленький йоркширский городишко два дня назад.

— Ставлю крону, что он уронит второй, прежде чем добредет до галантерейной лавки, — сказал Ник.

— Ставлю соверен, что нет, — ответил Рок.

Мальчик миновал лавку без приключений.

— Ты еще не готов вернуться в Лондон? — спросил Рок, убирая в карман выигрыш.