Не погаси огонь...

– Все так… Но именно потому, что мы честны, нас так сильно бьют… – задумчиво сказал Антон. – А война не признает этики.

– Зато ее требует наше дело. Мы должны оставаться и среди зверей людьми. Мы не можем уподобляться нашим врагам. Мы будем воевать честными и благородными методами, будем набираться опыта: оружие рождает контроружие. И мы знайдемы!

В его голосе звучала непреклонная уверенность.

– Хорошо, что я познакомился с вами, – открыто сказал Антон.

– Но тераз наша с вами забота: переправка делегатов через границу. А к этому делу вернемся потом. Запалите? – Он выложил пачку папирос, поставил пепельницу. – У меня есть два пункта. Один я возьму на себя, другой дам вам. Работать мы будем так…

Система оказалась несложной. Некоторые делегаты получали явки вблизи границы – с той стороны, недалеко от Олькуша, где у Юзефа был знакомый контрабандист Михась. Товарищи должны сами добираться до польского селения, найти домик на окраине, назвать пароль. А Михась поведет через кордон, уже на территорию Австро-Венгрии. У контрабандиста есть изба и по эту сторону границы.

– Вы будете поджидать товарища на этой стороне. Каждый, кто придет, назовет вам пароль. Расплачиваться с Михасем буду я сам. Хотя связан с ним давно и ни разу он не подводил, но так верней. Не будем терять времени. Едем!

Австрийская деревушка была верстах в десяти от Кракова. Поляк привел Антона в беленую хату. Хозяином ее оказался пожилой хитроватый мужичишко. Если бы довелось встретить такого на улице или на базаре, Путно ни за что не подумал бы, что это и есть контрабандист, – представлял их дюжими молодцами с озорными глазами, буйными кудрями. Михась же был сутул и плешив. Свою опасную работу он выполнял так же буднично и старательно, как возделывал землю.

– Od dziś będziesz pracować z tym panem[7], – показал ему на Антона Юзеф.

Товарищи начали приходить. Михась, проведя делегатов с той стороны, укрывал их в хате, потом заявлялся на улицу Коллонтая. Остальные заботы брал на себя Антон. Когда Юзеф задерживался на другом пункте или был в отъезде по каким-то иным делам, Путко отводил прибывшего на конспиративную квартиру в городе, снабжал едой, если требовалось – покупал одежду. По выговору прибывающих из России мог предположить: один – южанин, другой – откуда-то с Волги, третий наверняка питерский… Но Юзеф предупредил, что товарищей не следует ни о чем расспрашивать: он сам побеседует с каждым с глазу на глаз, еще раз проверит и сообщит дальнейший маршрут следования и явки, купит билет.

– Надеюсь, вы не в обиде? Правило: о деле должен знать только тот, кого это непосредственно касается. У нас есть пословица: «Не видел – одно слово, видел – большой разговор». Так надежней на случай провала.

Альдонусь, дорогая моя!

Я не писал тебе давным-давно. Как-то сложилось, как часто у меня бывает. Это было тяжелое время для меня. Моя жена Зося пошла по моим следам – и попалась. Теперь уже год прошел, как она в тюрьме. В июне она родила там дитя – Ясика. Трудно описать, что она должна была там перенести. Теперь был суд и ей дали ссылку на вечное поселение в Сибири. Ее вышлют через несколько месяцев, а может быть, и раньше. До сих пор ребенок был с ней, так как кормила сама, но взять его с собой она не может, так как малышка не выдержал бы такого пути. Вот и не знаем, как быть с Ясиком. Я страшно хотел бы, чтобы он был со мной, но боюсь, что не сумею обеспечить ему должного ухода, т. к. не имею об этом понятия. Родители Зоей не могут взять его к себе, т. к. есть больной отец и мачеха. Наверное, было бы лучше всего отправить его на несколько месяцев в деревню, в чьи-либо надежные опытные руки. Альдонусь моя, не можешь ли ты мне что-нибудь хорошее посоветовать? Я мог бы платить в месяц по 15 рублей. Может быть, знаешь кого-либо, кому можно было бы целиком доверять? Я не хочу никому доставлять забот, но все-таки ты, может быть, знаешь кого-либо, кто проявил бы желание и имел время и был бы человеком, которому можно было бы доверить ребенка. Я еще не знаю Ясика даже по фотографии, однако так его люблю и так он мне дорог! А Зося такая сильная и устоит во всех трудностях. Так напиши мне об этом, если знаешь кого-либо. Быть может, все устроится иначе, быть может я возьму его к себе и кто-либо из жен моих краковских товарищей займется им. Но я хочу иметь для выбора несколько вариантов, чтобы Ясику было лучше всего и моим друзьям меньше забот…

Я все это время странствовал по Европе, все такой же, как и всегда, – беспокойный дух. Только нервы издергались. Жизнь за рубежом, – когда мысль по ту сторону границы, когда душа тоскует о будущем и все ожидает его, – такая жизнь часто хуже изгнания, ссылки, где человек далек от жизни и движения и живет лишь своей мыслью и своими мечтами. И если я не писал тебе, то потому, что не могу и не хочу углубляться мыслью в свою жизнь, когда она так несносна. А в своем сердце я всегда ношу любовь к тебе, которую сохранил еще с дней моего детства. Пиши мне о себе и о детях, как только тебе позволит время. Крепко целую тебя и детей твоих.

№ 1573 от 28 ноября 1911 г.

По полученным подполковником Эргардтом от агентуры сведениям, кружком содействия «Рабочей газеты», т.е. большевиками-ленинцами, принято официальное решение о восстановлении большевистской ленинской фракции. С этой целью решено провести анкету по всем западноевропейским городам об имеющихся группах и организациях болыпевиков-ленинцев, а также отдельных сторонниках и в ближайшем будущем устроить съезд этих большевиков, на коем и восстановить их организацию; признать «Рабочую газету» органом этой фракции; избрать Заграничный большевистский центр, а также восстановить БЦ, т.е. общероссийский большевистский центр…

28-го ноября. Понедельник

Утро было холодное с ветром, позже вышло солнце и после полудня стихло. Сделал большую прогулку по Ореанде и всей Ливадии. До завтрака принял флиг.-адъют. Половцова, кот. докладывал мне о своей поездке в Нерчинский округ. В 2¼ пошли на игру. Алексей тоже учился играть в теннис во время отдыха партий. Пили чай в домике. От 6 час до 7½ принимал Танеева. После обеда засел за бумаги.

Григорий еще раз побывал у нас.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В департамент полиции стекались сведения о подготовке РСДРП к своей конференции. Сообщения шли с разных концов России.

Чиновники «черного кабинета» перехватили и расшифровали письмо с пометкой «Для Н.К.». В конверте оказалось удостоверение: «На общем организационном собрании 3 декабря 1911 года делегатом на. Всероссийскую конференцию РСДРП выбран тов. Фрамм. Общее собрание высказалось за посылку двух делегатов от Москвы, но по техническим условиям выполнить это постановление не было возможности. Поэтому общее собрание уполномочивает товарища Фрамма ходатайствовать перед конференцией о предоставлении ему второго решающего голоса, с правом передачи второго голоса кому-нибудь из заграничных товарищей». Подпись секретаря комитета и оттиск мастичной печати. Донесение из Тюмени: на предстоящую конференцию представителем от городской организации и окрестных заводов избран некий «товарищ Назар». К донесению начальник губернского жандармского управления прилагал и резолюцию собрания: «Положение вещей требует напряжения в партии всех партийных сил, поэтому собрание находит созыв Всероссийской конференции в настоящее время необходимым и принимает предложение Организационной комиссии по посылке делегата на конференцию… Председатель собрания Евгений. Секретарь Васильевна». Депеша из Самары: местная организация направила за границу резолюцию о конференции… Директор что ни день докладывал об этих сведениях министру. Для Макарова стало делом престижа разрушить опасный замысел революционеров. Столыпину удалось после грозной волны пятого года усмирить державу, – неужели же он, новый шеф департамента и корпуса, не совладает с какой-то кучкой злоумышленников?.. Министр потребовал от Зуева точных данных: сколько их – всех членов означенной партии? Нил Петрович разослал запросы. Ответы поступали самые противоречивые: начальники губернских жандармских управлений называли одно число, градоначальники – другое, начальники охранных отделений – третье. Каждый, исходя из своих собственных интересов, или преувеличивал, или занижал цифры. Но в среднем выходило – не более пяти тысяч по всем городам и весям России. Пусть две трети из них придерживаются ленинского направления: в пересчете на население империи – щепоть. Правда, их вожди говорят: это их офицерские кадры…

7

Отныне будешь иметь дело с этим паном (польск.).