Страница 41 из 50
-Ваше благородие, что мы скоро выступаем?
-Александр, братец ты устав помнишь, учил ведь? Как войско должно довольствоваться на походе? -штабс-капитан неожиданно ответил вопросом на вопрос, не иначе ждал такого развития событий.
-С обоза конечно, а он пополняется в казенных провиантских магазинах по пути следования части.
-И где ты у нас обоз видел? Ни одной лошади нет и ни одной повозки не имеется, мы даже до губернского города не дойдем, не то что до Санкт-Петербурга. Или братец полагаешь подаянием людей питать по дороге?
-Теперь понятно, простите ваше благородие, слухи такие ходят...
-Да я уж вижу у вас дым коромыслом идет, поговори братец с людьми и разъясни, тебе поверят больше, как я полагаю.
Понемногу волнение само собой улеглось, хотя Александра сослуживцы еще долго терзали расспросами: "Парыж - энто где? В какой такой губернии?" Пришлось выпросить у штабного писаря старую географическую карту, с ведома батальонного командира устроили политинформацию, после чего солдатики окончательно успокоились. Франция по сравнению с Российской Империей на старой пожелтевшей бумаге разлинованной меридианами и параллелями, выглядела очень несерьезно, куда им малохольным до нас - если что шапками закидаем супостатов! Куда только эти дохлые французики лезут, что мало им Суворов надавал по сусалам в Альпах...
Кризис миновал, наличные деньги пропиты и грехи отпущены полковым батюшкой - остается жить дальше, все так же не спеша и размеренно и невероятно тоскливо. В начале апреля у егерей появилось правда небольшое развлечение, от полка стали назначать караулы в "крепость". К фортификации это сооружение имело весьма отдаленное отношение, представляя собою скорее пустырь обнесенный высоким забором, где раньше в незапамятные времена помещался не то артиллерийский парк, не то арсенал. Крепость, как и острог и другие важные уездные объекты охраняла местная инвалидная команда, но по весне у них случилась существенная убыль в людях: двое солдат по пьянке утонули, желая сократить путь, пошли через речку по уже подтаявшему льду. В связи с такими обстоятельствами часть караулов передали в ведение 13-го егерского полка. Хоть какое-то разнообразие в солдатской жизни...
...Александр почти час бесцельно слонялся по внутреннему двору крепости, разглядывая сваленные в кучи пушечные стволы, пирамиды чугунных ядер и бомб, и покосившиеся от времени дубовые лафеты с передками, еще сохранившие кое-где на потемневшем дереве остатки красной краски. Никакой описи имущества здесь сроду не велось, поэтому все более-менее ценное, как свинец, медь и хороший порох уже давно утилизировали в свою пользу "инвалиды". Караул фактически охранял сам себя, да еще огромные ворота запертые проржавевшим до состояния монолита амбарным замком. После загребущих лап местных, на долю егерей достались только железо и чугун, к сожалению железоделательных и металлургических заводов в округе не было, и черный металл обречен бессмысленно ржаветь под открытым небом, под ветрами и дождями. Ушлые ребята из второго батальона правда ухитрились толкнуть одному местному помещику сразу четыре трехфунтовые пушки, взяли ровно по рублю за фунт. Зачем понадобилась барину целая батарея можно только гадать, может быть для салютов по праздникам, а может он собрался с соседом воевать? Денисов рассказывал, что при матушке Екатерине такое изредка случалось, бились господа дворяне друг с другом насмерть, разрушали усадьбы и захватывали в плен чужих крепостных крестьян и дворовых, даже восстание Пугачева некоторые "вояки" зачастую использовали, как удобный предлог для сведения счетов с "добрыми соседушками". Определенным спросом пользовались у местного населения и ядра от тех же мелких трехфунтовок, что с ними делали купцы неведомо, может как гири применяли. Сашка нащупал носком сапога в снегу твердый округлый предмет, неужели ему улыбнулась удача, лишний гривенник в кармане очень бы не помешал. Нет не везет сегодня, найденное и очищенное от снега и земли ядро фунта на четыре потянет не меньше, на такие на местном рынке спроса нет. Не попытать ли ему счастья в пороховом погребе, может хоть там что нибудь ценное сохранилось? На худой конец пороха подмоченного надо обязательно набрать для полкового оружейника, а то на рождественские фейерверки Филипп Карлович извел почти все свои запасы, глядишь -высушит эту дрянь, перетрет и можно будет снова в дело пустить. Пороховой погреб найти оказалось нетрудно, впрочем ни малейшего сходства с погребом это сооружение не имело - просто сарай огороженный защитными земляными валами со всех сторон. Тут как и везде в крепости царили разруха и запустение, по углам валялись какие-то бочки, гнилые ремни и прочая дрянь. Александр вскрыл один непочатый бочонок и аккуратно, деревянной лопаточкой наковырял примерно полтора пуда плотной черно-серой слежавшейся массы в приготовленный заранее холстинный мешок. На обратном пути он не удержался, машинально пнул груду гнилой упряжи наваленной возле самого выхода, и внезапно его внимание привлек массивный ящик, или точнее по-местному "ларь", скрывавшийся ранее под этими старыми кожаными ремнями. Что тут у нас спрятано, давайте глянем и удивленному взору открылись плотные ряды жестяных банок, точь в точь в таких упаковывали кофе в старые советские еще времена. Вот только жестянки набиты отнюдь не кофейными зернами, очень уж тяжелы - да это же картечь к трехфунтовым или четырехфунтовым пушкам, догадался Сашка, сразу всплыла картинка из номера "Техники молодежи", историческая серия по артиллерии нового времени. Оставлять найденное добро было жалко, хоть он и не представлял, как можно его использовать. Пришлось сбегать в караулку и занять у сослуживцев еще пару мешков, у каждого солдата с собой был обязательно хоть один в запасе, они собирали на постах всякие мелкие железки и сбывали потом кузнецам в городе. Обычно "добычу" просто перебрасывали через забор, и позднее сменившись с караула приходили и забирали. Александр поступил таким же образом, разве что пришлось звать на помощь старого друга Григория, одному за раз три тяжелых мешка не унести. Пока они волокли тяжелую ношу в казарму в голове у Сашки возникли кое-какие идеи насчет использования находки, надо только поговорить с Бауэром, может его опыт изготовления фейерверков пригодится...
*************************************************************************
Отзвучали со сцены слова великого классика, полные неподдельного трагизма, медленно ползет плюшевый занавес, но это не конец спектакля - антракт, предстоит смена декораций, и отчасти актеров.
-Фальшивят-с ваши актеры сегодня Филипп Карлович, Дездемона ровно торговка на базаре кричит-с, без души играют-с! -выразил неудовольствие толстый и важный господин в модном малиновом фраке своему соседу по ложе, аристократически растягивая слова и добавляя к месту и не к месту непременное "-с", -Уильям Шекспир-с право слово был бы недоволен-с!
-Не волнуйтесь ваше сиятельство, сейчас мы все поправим! -и бывший историк нашарив под портьерой плеть-трехвостку кинулся исполнять желание дорогого вельможного гостя, на ходу он выкрикнул дежурившему в коридоре экзекутору, -Арапу тридцать палок не жалей черномазого, с б... Дунькой я сам расправлюсь!
Хлопнула, точно пистолетный выстрел дверь гримерной, и спустя мгновение маленькое помещение наполнил истошный бабий визг, со своими крепостными актерами наш "гость из будушего" не церемонился. Но вскоре работать плетью ему надоело, почему бы не совместить приятное с полезным?
-Подмылась ли ты на ночь Дездемона? Сейчас проверю! -старая хохма, времен студенческих любительских спектаклей, здесь в устах Степаныча прозвучала совсем не смешно...
Дуньку за загривок и мордой в стол, юбки верхние и нижние - не преграда, взлетели наверх точно невесомые лепестки цветка и барин приступил к привычному и весьма приятному делу. Вся женская крепостная прислуга в его владениях, а равно и "актерки" его домашнего театра давно уже привыкли к милым чудачествам господина, и покорно ему отдавались, тех кто дерзнул противиться ждала очень печальная участь. На ссылке в Сибирь барин уже давно не экономил, как тогда в Москве, а связи в столичной полиции позволяли легко подвести строптивицу под "покушение на господина", что уже однозначно грозило кнутом и каторгой.