Страница 31 из 50
Но это все новости из области "большой политики", под занавес последовала совершенно "романтическая история", Шекспир нервно курит в сторонке со своим Отелло и Джульеттой. Известный в губернии молодой врач, красавчик и поданный британской королевы, женился "по любви" на простой крепостной девушке помещика А. Александр долго не мог понять, почему его собеседницы жалеют парня, посмотрите - Софья чуть не плачет:
-Что в этом такого, женился - в чем трагедия? Или девица совсем страшненькая?
-Дурень ты Сашка! Нежели не понимашь, пошел за крепостную, значиться сам крепостным стал, так от царя испокон веков заведено! -просветила его умудренная не по годам житейским опытом Палаша.
-Сашенька, кто бы ни женился на крепостной женщине, тот теряет свободные права и даже дворянство... Британец верно не знает наших обычаев. Жалко доктора, ведь помещик А известный самодур, как бы теперь мальчика в Сибирь не отправил, а то еще и в рекруты сдаст! -подтвердила Софья, утерев набежавшую слезу платочком.
Ближе к вечеру денщик снова сбежал на ночь к "куме", но так даже лучше, Палаша вокруг него уже с утра как кошка кругами ходит, никак не может дождаться когда господа спать улягутся, одним словом бурный секс до рассвета Сашке гарантирован.
Утром опять пошли по делам, на сей раз оказалось, что вместо свинца, пороха и бумаги им предлагают готовые бумажные патроны в сборе. Слава богу, что в записной книжке у него указаны калибры всех имеющихся в полку ружей - всего пять, если не считать пистолетов и его винтовки. Штабс-капитан Денисов не обрадовался такому раскладу, напротив сильно ругается, мол жулики и воры, подсовывают старые негодные для стрельбы боеприпасы, в которых порох уже давно слежался. Пока начальник препирался с чиновниками, Сашка успел прикупить у складских служителей по сходной цене пару килограммов свинца, потребного для отливки пуль. Иначе как продемонстрировать новое оружие в действии, парой-тройкой выстрелов явно не отделаешься.
Запланирована была поездка на три дня, но прожили они в губернском городе неделю с лишним, пока разбирались и утрясали все формальности - обычная история. Вечерами он учил Палашу стряпать пельмени, получалось у нее не аппетитно, может быть тесто готовила "неправильно", а вот по другой части сашкина подружка была просто ненасытна. Последние два дня перед отъездом подруга вообще устроила настоящий nonstop секс-марафон, чуть ли не каждый час выдергивала Александра под предлогом, то дров принести, то воды из колодца, то самовар поставить. Он этими дровами забил все свободное место на кухне и в кладовой, на полгода вперед обеспечил. Пришлось ей правда попотеть и освоить некоторые новые позиции, так на кухне Палашу было просто некуда уложить, а каждый раз днем бегать в "людскую" горницу на кровать было нельзя, туда частенько заглядывала по разным делам Софья. Палашенька сперва ругалась и протестовала, мол что это такое - по кобелиному, не по людски дескать получается, все нововведения были приняты в штыки. Пришлось силой развернуть хнычущую девушку, спиной к себе и наклонить с упором руками на лавку, юбки взлетели вверх на спину точно конфетная обертка... и далее вошел он голубушке прямо под крутые белые ягодицы. Тут они чуть не попались: партнерша вскоре начала громко и сладострастно стонать при каждом погружении в ее лоно мужского члена и помогая при этом, двигала своим округлым толстым задом навстречу движениям его тела. Здорово ее тогда разобрало, и Александр тоже "голову потерял" точно олень во время гона, хорошо хоть самовар завели, его гудение отчасти скрыло вопли девушки. Как раз только они закончили, и хозяйка на кухню пожаловала проверить в чем дело, слух у нее тонкий музыкальный... Только Сашка и успел выскочить во двор, а партнерша разогнуться и оправить свои юбки, но ничего Софья не заметила, или не захотела - обошлось на этот раз. Потом Палаша привыкла и даже призналась ему, что в такой позе ее намного: "шибче пронимат", да и одежда при этом почти не сминается. Перед самым отъездом обратно в полк они в последний раз совокупились, прямо в погребе, куда кухарка отправилась за припасами на дорогу. Толстая дубовая крышка, предусмотрительно захлопнутая Сашкой, заглушила крики и стоны. Возможно Палаша в этот раз уже не хотела, но уж очень она соблазнительно нагнулась над ларем с продуктами. Сашка мигом подлетел к ней сзади, закинул юбки на спину и приступил. Ее мокрый от пота зад, отливавший белизной упругой гладкой кожи в неровном свете свечи, навсегда останется в его памяти, а вот лицо он как-то не особо запомнил...
Обратный путь запомнился одним забавным происшествием, остановились они отдохнуть и напоить лошадей в небольшой деревне носившей странное название Германова слобода. Увидев необычное явление, большую толпу крестьян перед домом старосты, штабс-капитан тотчас смело отправился разбираться. Что оставалось делать Александру, пришлось бежать следом за ним, только пистолеты завернутые в холстину прихватил на всякий случай с собой. Но ничего страшного не случилось, оказывается удельные крестьяне организовали своего рода "общественный" или "мирской" суд, над одним из своих односельчанин. Вся деревня собралась и коллективно решали виновен человек или нет. Это называлось, как он узнал позднее: 'Их миром судили, миром делили'...
Интересное дело, да по нашим меркам еще и уголовное. Что же путешественники увидели когда прибыли на место, крестьяне услужливо расступились пропуская "начальство": одна из молодых крестьянок, сноха кузнеца Лариона, лежала на полу с горстью яровой соломы в руке и жаловалась собравшимся, что деверь Ефим хотел "сильничать" ее в амбаре, силой повалил наземь и затыкал рот соломой, но она не далась, вырвалась и закричала. Молодуха просила односельчан примерно проучить "охальника", посечь так чтоб на баб более не кидался. Тут же был и Ефим, очень маленький мужичок, и оправдывался тем, что хотел поиграть только и повалил ее шутя подножкой, а она обиделась и подняла шум.
-Чего скажете ваша милость, виновен, али нет? -обратился староста к штабс-капитану, -Мы люди темные, нам законы неведомы, рассудите будьте милостивы.
Денисов молча поднял с пола пучок свежей золотистой соломы и повертев с минуту в руках передал Сашке.
-Не понимаю как этим можно рот заткнуть, на кляп не похоже? Что ефрейтор скажешь?
-Ваше благородие, у нее ведь тогда губы и язык были бы в крови, солома по концам острая, колется... Врет баба не иначе, оговаривает деверя?
-Я тоже братец того же мнения. Вставай красотка, нечего тут дурака валять, а о еще прострел подхватишь ненароком!
;Долго крестьяне после этого еще кричали и спорили, но в итоге признали Ефима виновным, но не в попытке изнасилования снохи, а в причинении беспокойства деревне. И приговорили к страшному наказанию - к "водке", теперь в следующий праздник виновник происшествия всех должен поить, такая вот сельская юриспруденция.
Денщик штабс-капитана карауливший на околице деревни лошадей и экипаж, озвучил потом по дороге другую версию, дескать все они там "озорники". Вот у него в селе помниться колокол на церковь мужики поднимали, вроде и небольшой, а не идет - с места сдвинуть никак, точно к земле прирос.
-Старшой то как гаркнет, а ну снохачи пошли прочь от веревки! С десяток сразу в сторону, и пошел он родимый легонько на самую маковку...
-Ты чего же братец старые анекдоты нам рассказываешь? Это же поговорка: "Как снохач помогать возьмётся, - колокол с места не сдвинешь!"
-Ей богу ваше благородие, своими глазами видывал! Да оне в амбарах снох и того еть... само то место.
Пока обсуждали специфические особенностях крестьянского быта, не заметили как добрались до убогой заставы "родного" уездного города... Короткий отдых в семейной обстановке, своего рода весенние каникулы закончились, предстояло снова впрягаться в повседневную солдатскую работу. Вопрос номер один - как "легализовать" винтовку, это же армия, здесь все должно быть "безобразно, но однообразно". Вся надежда осталась только на штабс-капитана Денисова, пусть он и противник штуцеров. Александр подготовил для винтовки с полсотни патронов, неожиданно ценный совет дал старик Бауэр, оказывается надо осалить пулю, так легче пойдет заряжание, прием издавна используемый охотниками и спортсменами. Разбирать аккуратные, перетянутые грубой нитью бумажные цилиндрики он уже не стал, просто макнул концом где пуля в миску с расплавленным салом, прекрасно пропитает и сквозь бумагу. Пока возился с подготовкой боеприпасов, поневоле бросилась в глаза крайняя примитивность самого технологического процесса, где главным приспособлением служила специальная палочка с вырезом для шарообразной пули на одном конце - "навойник". Для гильзы использовали листы обычной плотной канцелярской бумаги белого или синего цвета 16 на 30 дюймов размером, такие поставляло интендантство, или полк закупал самостоятельно. Каждый лист предварительно разрезали на 12 или 9 трапецеидальных частей в зависимости от калибра ружья. Гильзу формировали с помощью навойника и клейстера, порох отмеривался жестяной мерочкой, все делалось вручную, безобразно медленно и монотонно.