Карафуто

Давал о себе знать голод. Юноша заметил, как из дупла дерева вылетела птица, очень похожая на дятла. Мелькнула мысль, нельзя ли отыскать птичье гнездо? И в самом деле, в дупле лежало четыре белых яйца. Они были с маленькими зародышами, но Володя жадно выпил их.

Немного позже он нашел еще одно гнездо с яйцами. Оно располагалось низенько, просто на ветке. Юноша выпил и эти яйца и почувствовал, что голод поутих.

Володя пробирался через тайгу. Но скоро ему все чаще начал встречаться валежник. Груды поваленных бурей деревьев перекрывали дорогу, огромные стволы елей и пихт, изломанные ветки, будто скошенные косой смерти, сплетались в диком хаосе.

Местами не было никакой возможности перебраться через такой валежник, и приходилось его обходить.

Целый день шел Володя, держа курс на север. Он вспоминал все, что знал, как определять направление без компаса. Он внимательно рассматривал ветви деревьев, мох на стволах. На южной стороне дерева ветки должны быть гуще, чем на северной, а мох, наоборот, любит тень и покрывает северную сторону ствола.

Сначала ориентироваться по этим признаками было тяжело. Казалось, что мох растет везде, что ветви растут одинаково густо с обеих сторон. Но со временем Володя научился замечать разницу, он искал одиночные деревья на лужайках и видел, что в самом деле с одной стороны ветви гуще и длиннее.

Третью ночь на воле Володя провел среди валежника, нашел удобное место между двумя упавшими лиственницами. Ночью он слышал мяуканье рыси и где-то далеко медвежий рев. Он проснулся от этих звуков, и хотя был очень утомлен, но заснуть уже не мог до утра. Каждый шорох заставлял настораживаться и сильнее сжимать сучковатую тяжелую дубину, которую он себе подобрал.

Утром, когда еще даже не совсем рассвело, Володя услышал человеческие голоса. Со страхом схватился со своего деревянного ложа.

В голове пронеслась мысль о погоне. Осторожно выглянул из-за упавшего ствола. Утреннюю тишину иногда нарушал стук дятла или вопль неизвестной птицы. Порхала синица, неизвестно откуда взявшаяся в этом захолустье. Она озабоченно осматривала кору деревьев и, увидев Володю, вдруг будто изумленно застыла, потом с коротким писком метнулась в чащу и исчезла.

Ничто не указывало на присутствие человека. Тем не менее юноша был уверен, что минуту до этого в самом деле слышал человеческие голоса. Возможно, это была погоня.

Однако скоро Володя успокоился. Ведь ясно, что контрразведчики не будут искать его в тайге, так как это бесполезное дело. Можно пройти в двух шагах от человека и не заметить его.

Конечно, в таком случае может помочь собака-искатель. Но долго ли она будет держать след? Володя столько раз переходил неглубокие озерца, шел по кочкам через болота, что давно уже замел за собою все следы.

Бесспорно, его будут искать не в тайге, а в таежных поселках у границы. Инаба Куронума, наверно, уже позаботился обо всех мероприятиях, не позволяющих пропустить беглеца через границу.

Володя решил немедленно идти дальше на север. Будь что будет, а он перейдет пограничную линию. Он должен это сделать, так как в плену у японских самураев остался отец, который ждет освобождения.

Эту пограничную линию Володя представлял себе довольно неясно. Он мог вдруг оказаться в полосе границы, даже не зная этого. Юноше угрожала неожиданная встреча с японским пограничным патрулем.

Володя шел теперь с большой осторожностью. Кто знает, может он уже в пограничной полосе?

Неожиданно парень остановился. Совсем недалеко он услышал звук, который заставил его сердце забиться быстрее. Юноша спрятался за ствол лиственницы и начал выглядывать оттуда осторожно и испуганно…

Звук повторился… Это был звон железа. Потом зашипел пар и послышались возгласы людей.

В тайге шла работа. Возможно, тут прокладывали железную дорогу или строили нефтяные вышки.

Володя стремглав сорвался с места и бросился бежать в противоположную сторону.

Он старался бежать по возможности бесшумно, то и дело оглядываясь и ловя ухом голоса и далекий гомон. И впервые подумалось Володе, что за трое суток он прошел, наверное, совсем немного, и возможно, господин Инаба Куронума с жандармами совсем не так далеко, как он надеялся.

Что-то звякнуло под ногой. Володя наклонился и с большой тревогой, не веря своим глазам, вглядывался в блестящую вещь из обычной жести. Это была банка, пустая банка из-под консервов.

«Консервы? В тайге?»

Володя крутил банку в руках, рассматривая налепленную на нее этикетку японской консервной фабрики. Бумажная этикетка была не повреждена, а жесть нигде не заржавела. Значит, люди здесь были недавно, совсем недавно…

Юноша почувствовал опасность, более страшную, чем встреча с дикими зверьми. Что — звери! А здесь можно было нарваться на встречу с Лихолетовым!

Юноша настороженно озирался. В любое мгновение тут мог появиться враг. Володя шел, прячась за стволами деревьев. Создавалось такое впечатление, что он уже окружен и в какую бы сторону ни пошел, всюду попадет в засаду.

В скором времени Володя услышал что-то похожее на унылую, однообразную песню. Вдали мелькнула широкая просека.

Выглядывая из-за ствола, Володя увидел группу людей. Один из них выводил нескладный мотив, и тогда все разом поднимали вверх кирки и били землю. Это было очень похожее на русскую «Дубинушку».

Рабочие строили в тайге дорогу. Вероятно, это должна быть узкоколейка к лесоразработкам или к нефтяному промыслу. Спины блестели на солнце; взметались и падали кирки.

Володя взял вправо, чтобы обойти лужайку. Он перешел линию недостроенной еще узкоколейки и снова выровнял направление на север, ему подумалось, что дорогу, возможно, прокладывали к границе и что, наверное, началась уже пограничная полоса.

Шел он долго. В голове носились мысли о границе, что ее надо перейти обязательно ночью.

Главное, чтобы не попасться, чтобы избежать рук японской контрразведки. Главное — выполнить отцовское поручение, перейти границу!

Задумавшись, продирался Володя сквозь чащу и тут лицом к лицу встретился с человеком в серой рубашке и грязных серых брюках.

Неизвестный был обут в деревянные ботинки — геты. Из-под коротких штанин выглядывали голые ноги, черные от грязи. В руках у него болталось небольшое ведерко с белой краской и подмазок.

Черные глаза неизвестного с любопытством осматривали Володю. Какой-то миг оба молчали, изучая друг друга. Володя понял, что это японский рабочий. Сероглазый, загорелый, с непокрытой головой стоял он перед юношей и сам, наверное, испуганный их неожиданной встречей.

— Здравствуйте! — первым поздоровался на японском языке Володя.

Японец почему-то быстро оглянулся вокруг и только потом ответил на приветствие.

— Кто ты? — спросил он у юноши. — Ты русский?

Володя молчал. Рабочий, наверное, заметил, что юноша смутился. Он подошел ближе, заглянул снизу в Володины глаза и шепотом сказал:

— Я знаю, кто ты.

Володя быстро глянул на японца.

— Я знаю, — говорил тот дальше. — Вчера на лесоразработки приезжал полицай и всех спрашивал, не видели ли мы молодого русского… преступника, который бежал из тюрьмы… Нет, нет, я знаю. Он говорил о тебе…

Володя видел, что врать нет смысла. Наоборот, здесь надо говорить правду. Если японец захочет его выдать — ничто не поможет.

— Да. Я из Советского Союза, — сказал юноша.

Японец пристально глянул на него.

— Я думал, что ты — из белых. Я не знал, что ты из Советского Союза!

На его лице ясно проступили теперь и радость и большая тревога. Он глянул на ноги юноши, на его крайне истоптанные башмаки, из которых выглядывали исцарапанные, окровавленные пальцы, на разодранную одежду и щелкнул языком.

— Плохое дело, — сказал он. — Ты далеко не убежишь. Ты, наверное, голодный?

Володя понимал любое его слово.

— Да, я голодный, — ответил.

Тогда японец еще раз пристально осмотрелся на все стороны и подал Володе знак следовать за ним.