Страница 22 из 41
Воцарилась новая, восемнадцатая династия, родоначальником которой был Аамес, или Амозис I. Она избрала своей резиденцией Фивы, как центр политической независимости страны, и дала Египту ряд великих фараонов, при которых он достиг вершины своего внешнего могущества и внутреннего процветания. Время царствования этой династии особенно ознаменовалось развитием военного могущества. Воинский дух, ободренный успехом в борьбе за независимость, не остановился на одном этом успехе и искал удовлетворения в завоеваниях. Долго угнетаемые чужеземцами, теперь египтяне как бы старались отомстить всем чужеземцам своими угнетениями и завоеваниями. Значительные массы гиксов, предпочитавшие рабство на берегах Нила изгнанию в пустыню, подвергнуты были всевозможным угнетениям и должны были в качестве рабов исполнять тяжелые земляные и строительные работы, возлагавшиеся на них новым правительством. Не довольствуясь этой местью внутри страны, фараоны старались загладить позор чужеземного владычества блеском завоеваний в окрестных странах. Египетские полки отважно стали проникать за северо-восточную границу и проложили торную дорогу вглубь Азии. В течение нескольких царствований страна гремела боевой славой. Военные добычи обогащали страну, но эти богатства, естественно, сосредоточивались в руках правительства и высших классов, где они развивали крайнюю роскошь. Для народных масс все эти блестящие походы были тяжким бедствием, так как усиливали военную и другие государственные повинности, всецело лежавшие на низших классах народа.
Положение простого народа всегда было тяжелым в Египте. Еще задолго до поселения сынов Израиля в Египте берега Нила оглашались стонами угнетенного народа и не раз происходили кровавые восстания против угнетателей. В недавнее время открыто много поломанных и обезображенных статуй фараона Хеопса, что, очевидно, было следствием одного из подобных восстаний угнетенного народа против этого великого строителя пирамид. Но конечно восстания влекли за собой еще большее угнетение. Народ партиями отводили в рудники, заставляли рыть новые каналы, строить новые пирамиды. При таком подавленном положении народ не мог находить утешения и в религии, потому что лучшие истины последней тщательно скрывались жрецами как их исключительное достояние, и потому он искал удовлетворения в безнравственности. При всей своей выносливости в труде и опрятности в жизни, египтяне были крайне невоздержны в низких страстях. Воспитываясь под безнравственным влиянием египетского религиозного культа, состоявшего в обоготворении чувственности, народ сам предавался безнравственной жизни. Всякие противоестественные пороки были в нем обычным явлением. Большие годичные религиозные праздники ознаменовывались обыкновенно самым диким разгулом чувственности, которым особенно отличались безнравственные празднества в Бубастисе и Дендере, и они были так популярны, что на них собирались сотни тысяч народа.
Среди таких политических и общественных условий жили израильтяне в Египте. Но они занимали исключительное положение в стране. Как племя, родственное высокому придворному сановнику и находившееся под покровительством пастушеской династии, дававшей в политических видах особенные привилегии пастушеским народностям, населявшим северо-восточную окраину страны, они пользовались лучшим общественным положением, чем масса туземного египетского населения. На привольных и плодородных полях Гесема они быстро росли в численности и богатели.
Семейство Иакова разрослось в целое племя, которое по числу своих родоначальников разделялось на двенадцать или тринадцать колен, которые сохраняли сознание своего кровного единства. Первенство между ними по праву должно бы принадлежать колену Рувима, но Иаков в своем предсмертном благословении лишил его права первородства, потому что он «взошел на ложе отца и осквернил постель его». Главенство между ними, как и естественно, занимали в Египте колена, имевшие своими родоначальниками сыновей Иосифа – Ефрема и Манассию, но между ними особенно возвысилось колено Левиино, которое, более других сохраняя предания отцов, достигло нравственного главенства среди своего народа и впоследствии заняло положение священнического класса в своем народе.
Пользуясь значительной самостоятельностью, израильтяне выработали свою форму самоуправления сообразно особенностям своего родового быта. Каждое колено имело во главе особого представителя или князя и разделялось на несколько меньших групп, из которых каждая имела своего особого старейшину. Жизнь в чужой стране развивала в них чувство единения между собой, и оно находило для себя выражение в собраниях представителей народа. При всяком важном событии, касавшемся их жизни, представители или главы колен и меньших групп собирались на совещание и обсуждали свое положение при данных обстоятельствах.
Такой же независимостью пользовались израильтяне и в религиозном отношении. Нужно иметь в виду, что со времени смерти патриарха Иакова, как последнего великого представителя патриархальной эпохи, на целые столетия прекратились всякие непосредственные общения с Богом: не было ни откровений, ни видений, ни пророчеств, – т. е. всех тех способов, посредством которых раньше сообщалась избранному роду воля Божия. При таких обстоятельствах для сынов Израиля оставался единственный источник богопознания – предание отцов, которого они несомненно и держались. Главными проявлениями этой патриархальной религии были обрезание, жертвоприношения и соблюдение субботы, и есть следы, указывающие, что израильтяне твердо сохраняли их. О соблюдении обряда обрезания израильтянами в Египте у нас имеются прямые свидетельства (Исх 4:24–26; Ис Нав 5:5). Что касается жертвоприношений, то на соблюдение их указывает самая просьба Моисея об отпущении народа в пустыню «для принесения жертвы Господу Богу», хотя вместе с этим есть свидетельство, что в этом отношении впоследствии встречались серьезные препятствия со стороны идолопоклоннических египтян (Исх 8:25–28).
Наконец, многие следы указывают на соблюдение субботы или дня покоя, так что постановление о сборе, например, манны в пустыне по пятницам в двойном размере, чтобы ее доставало и на субботу, а также и самая форма законоположения о субботе в четвертой заповеди («помни день субботний») сами собой предполагают, что суббота, как установление, уже существовала и соблюдалась народом. Затем в Синайском законодательстве многие законоположения ясно указывают на существование в израильском народе многих из тех религиозно-нравственных обычаев и учреждений, которые в этом законодательстве лишь подтверждались и уяснялись. Таким образом, мы с достаточностью видим, что во время пребывания в чужой земле израильтяне сохраняли основные истины и установления религии отцов. Но есть еще и другие указания, дающие возможность определить степень жизненности в них веры и не только в народе вообще, но и в отдельных коленах и даже личностях. Это именно те имена, которые давались родителями своим детям во время долгого пребывания в рабстве египетском. Известно, какое важное значение вообще придавалось именам в патриархальную эпоху. Каждое более или менее важное в духовном, религиозно-нравственном или семейном отношении событие непременно отражалось на имени, дававшемся известному лицу или месту. Иногда сообразно с положением того или другого лица в домостроительстве Божием сам Бог переменял людям имена (как это известно из истории Авраама, Сарры и Иакова), а большей частью назначение имени, особенно детям, служило прямым выражением той или другой духовной настроенности родителей, которые и выражали в даваемых своим детям именах или признание высшего благоволения и соприсутствия Божия, или просто свои чувства, надежды и испытания (как это заметно, например в именах сыновей Иосифа, Моисея и др.). Ввиду этого, то замечательное обстоятельство, что среди представителей колен постоянно встречаются такие имена, как Елиав (Бог – мой отец), Елицур (Бог – моя крепость), Елиасаф (Бог – мой собиратель) и другие того же рода, ясно показывает, как глубоко отеческие предания коренились в сердце сынов Израиля, и как жива у них была память о Боге их отцов и особом Его промышлении об избранном роде. При этом особенно замечательно, что подобные имена чаще всего встречаются в колене Левиином. Таковы имена: Елиасаф – Бог – мой собиратель, Елицафан – Бог – мой охранитель, Цуриил – Бог – моя скала, Елиазар – Бог – мой помощник, Амрам – родственный Всевышнему, Иохаведа – Господь – ее слава и т. д. Одно это обстоятельство с достаточностью показывает, что колено Левиино отличалось особенной преданностью отеческим преданиям и особенно твердо сохраняло веру отцов, и тем заслужило то, что оно именно сделалось орудием Промысла в освобождении и возрождении народа.